Рэй Бредбери - Октябрьская страна (The October Country), 1955

• Название: Октябрьская страна (The October Country), 1955
• Автор: Рэй Бредбери
• Жанр: Научная Фантастика

И вновь сборник «ужастиков» раннего Брэдбери, разбавленных поздними житейско-психологическими историями («Прикосновение пламени»). Из ранних своих запасов писатель извлёк на свет настоящие жемчужины: такие как «Озеро» и «Коса».

---

Дадли Стоун примолк. Время в комнате остановилось. Мы все трое точно по волшебству перенеслись в прошлое, в тот год, когда совершилось убийство.

– И он уничтожил ваш последний роман? – спросил я.

Дадли Стоун кивнул.

– Неделю спустя на берег вынесло одну страницу. Он, наверно, швырнул их со скалы, всю тысячу страниц, я так ясно представляю: точно стая белых чаек опустилась на воду, и в глухой предрассветный час ее унесло отливом. Лена бежала по берегу с той единственной страницей в руках и кричала: "Смотри, смотри!" И когда я увидел, что она мне дает, я швырнул листок назад, в океан.

– Неужто вы сдержали слово?

Дадли Стоун посмотрел на меня в упор.

– А как бы вы поступили на моем месте? В сущности, Джон Оутис оказал мне милость. Он не убил меня. Не застрелил. Выслушал. И поверил мне на слово. Оставил меня в живых. Дал мне возможность и дальше есть, спать, дышать. Он в один миг раздвинул мои горизонты. И я был так ему благодарен, что стоял в ту ночь чуть не по пояс в воде и плакал. Да, был благодарен. Понимаете ли вы, что это значит? Благодарен, что он оставил меня в живых, когда одним движением руки мог меня уничтожить.

Миссис Стоун поднялась, ужин был окончен. Она собрала посуду, мы закурили сигары, и Дадли Стоун провел меня в свой кабинет, к столу, на котором громоздились пакеты, кипы газет, бутылки чернил, пишущая машинка, всевозможные документы, гроссбухи, алфавитные указатели.

– Все это уже накипало во мне. Джон Оутис просто снял сверху пену, и я увидел само варево. Все стало ясно – ясней некуда. Писательство было для меня той же горчицей, я писал и черкал с тяжелым сердцем и растравлял себе душу. И уныло смотрел, как алчные критики разделывали меня, разбирали на части, нарезали ломтями, точно колбасу, и за полночь закусывали мной. Грязная работа, куда уж хуже. Я уже и сам был готов махнуть на все рукой. Совсем доспел. И тут – бац! – явился Джон Оутис. Взгляните.

Он порылся на столе и вытащил пачку рекламных листков и предвыборных плакатов.

– Прежде я только писал о жизни. А тут захотел жить. Захотел что-то делать сам, а не писать о том, что делают другие. Решил возглавить местный отдел народного образования – и возглавил. Решил стать членом окружного управления – и стал. Решил стать мэром. И стал. Был шерифом! Был городским библиотекарем! Заправлял городской канализацией. Я был в гуще жизни. Сколько рук пожал, сколько дел переделал. Мы испробовали все на свете и на вкус и на ощупь, чего только не нагляделись, не наслушались, к чему только не приложили рук! Лазили по горам, писали картины, вон кое-что висит на стене! Мы трижды объехали вокруг света. У нас даже вдруг родился сын. Он уже взрослый, женат, живет в Нью-Йорке. Мы жили, действовали. – Стоун помолчал, улыбнулся. – Пойдемте во двор. У нас там телескоп, хотите посмотреть на кольца Сатурна?

Мы стояли во дворе, и нас овевало ветром, облетевшим всю ширь океана, и, пока мы смотрели в телескоп на звезды, миссис Стоун спустилась в кромешную тьму погреба за редкостным испанским вином.

На следующий день автомобиль промчался по неровной, тряской дороге, от побережья через луга, и в полдень доставил нас на безлюдную станцию. Мистер Дадли Стоун почти не уделял внимания своей машине, он что-то рассказывал, улыбался, смеялся, показывал мне то камень времен неолита, то какой-нибудь полевой цветок и умолк, лишь когда мы подъехали к станции и остановились в ожидании поезда, который должен был меня увести.

– Вы, наверное, считаете меня сумасшедшим, – сказал он, глядя в небо. -

Ничуть не бывало.

– Так вот, – сказал Дадли Стоун, – Джон Оутис Кенделл оказал мне еще одну милость.

– Какую же?

Стоун поудобнее расположился на кожаном, в заплатах сиденье.

– Он помог мне выйти из игры, прежде чем я выдохся. Где-то в глубине души я, должно быть, чуял, что моя литературная слава раздута и может лопнуть как воздушный шар. В подсознании мне ясно рисовалось будущее. Я знал то, чего не знал ни один критик, – что иду уже не к вершине, а под гору. Обе книги, которые уничтожил Джон Оутис, никуда не годились. Они убили бы меня наповал еще поверней, чем Оутис. Он невольно помог мне решиться на то, на что иначе у меня, пожалуй, не хватило бы мужества: изящно откланяться, пока котильон еще не кончился и китайские фонарики еще бросали лестный розовый свет на мой здоровый румянец. Я видел слишком много писателей, видел их взлеты и падения, видел, как они сходили с круга, уязвленные, жалкие, отчаявшиеся. Но, конечно, все это стечение обстоятельств, совпадение, подсознательная уверенность в своей правоте, облегчение и благодарность Джону Оутису Кенделлу за то, что я просто-напросто жив, – все это была по меньшей мере счастливая случайность.

Мы еще немного посидели под ласковым солнцем.

– А потом я объявил о своем уходе со сцены и имел удовольствие видеть, как меня ставят в один ряд с великими. За последнее время очень мало кто из писателей удостоился столь пышных проводов. Преотличные вышли похороны! Я был, что называется, совсем как живой. И это еще долго не смолкало. "Если бы он написал еще одну книгу! – вопили критики. – Вот это была бы книга! Шедевр!" Они задыхались от волнения, ждали. Ничегошеньки они не понимали. Еще и теперь, четверть века спустя, мои читатели, которые в ту пору были студентами, отправляются на допотопных паровичках, дышат нефтяной вонью и перемазываются в саже, лишь бы разгадать тайну – отчего я так долго заставляю ждать этого самого "шедевра". И – спасибо Джону Оутису Кенделлу – у меня все еще есть кое-какое имя. Оно тускнеет медленно, безболезненно. На следующий год я сам бы убил себя собственным пером. Куда как лучше отцепить свой тормозной вагон самому, не дожидаясь, когда это сделают за тебя другие.

А Джон Оутис Кенделл? Мы снова стали друзьями. Не сразу, конечно. Но в тысяча девятьсот сорок седьмом он приезжал со мной повидаться, и мы славно провели денек, совсем как в былые времена. А теперь он умер, и вот наконец я хоть кому-то рассказал все как было. Что вы скажете вашим городским друзьям? Они не поверят ни единому вашему слову. Но ручаюсь вам, все это чистая правда. Это так же верно, как то, что я сижу здесь сейчас, и дышу свежим воздухом, и гляжу на свои мозолистые руки, и уже немного напоминаю выцветшие предвыборные плакаты той поры, когда я баллотировался в окружные казначеи.

Мы стояли с ним на платформе.

– До свидания, спасибо, что приехали и выслушали меня, и позволили мне выложить всю мою подноготную. Всех благ вашим любознательным друзьям! А вот и поезд! И мне надо бежать – мы с Леной сегодня после обеда едем по побережью с миссией Красного Креста. Прощайте!

Я смотрел, как покойник резво топал по платформе, так что у меня под ногами дрожали доски, как он вскочил в свой древний "форд" осевший под его тяжестью, и вот уже нажал могучей ножищей на стартер, мотор взревел, Дадли Стоун с улыбкой повернулся ко мне, помахал рукой – и покатил прочь, к тому вдруг засверкавшему всеми огнями городу, что называется Безвестность, на берегу ослепительного моря под названием Былое.

Содержание

The Dwarf, 1953

Карлик

The Next in Line, 1947

Следующий

The Watchful Poker Chip of H. Matisse, 1954

Пристальная покерная фишка работы А.Матисса

Skeleton, 1945

Скелет

The Jar, 1944

Банка

The Lake, 1944

Озеро

The Emissary, 1947

Гонец

Touched with Fire, 1954

Прикосновение пламени

The Small Assassin, 1946

Маленький убийца, Крошка-убийца

The Crowd, 1943

Толпа

Jack-In-The-Box, 1947

Попрыгунчик В Шкатулке, Попрыгунчик

The Scythe, 1943

Коса, Коса

Uncle Einar, 1947

Дядюшка Эйнар

The Wind, 1943

Ветер

The Man Upstairs, 1947

Жилец из верхней квартиры, Постоялец со второго этажа

There Was an Old Woman, 1944

Жила-была старушка

The Cistern, 1947

Труба, Город мёртвых, Водосток

The Wonderful Death of Dudley Stone, 1954

Удивительная кончина Дадли Стоуна

The Dwarf, 1953

Переводы:

Карлик (С. Трофимов)

Также вошёл в сборники:

The Vintage Bradbury (Классический Брэдбери)

Bradbury Stories: 100 of His Most Celebrated Tales (Сборник ста лучших рассказов)

The Next in Line, 1947

Переводы:

Следующий (Воронежская М.)

Также вошёл в сборники:

Dark Carnival (Тёмный карнавал)

The Watchful Poker Chip of H. Matisse, 1954

Переводы:

Пристальная покерная фишка работы А.Матисса (Михаил Пчелинцев)

Также вошёл в сборники:

The Vintage Bradbury (Классический Брэдбери)

Bradbury Stories: 100 of His Most Celebrated Tales (Сборник ста лучших рассказов)

Skeleton, 1945

Переводы:

Скелет (Михаил Пчелинцев)

Также вошёл в сборники:

Dark Carnival (Тёмный карнавал)

The Vintage Bradbury (Классический Брэдбери)

The Jar, 1944

Переводы:

Банка (Михаил Пчелинцев)

Также вошёл в сборники:

Dark Carnival (Тёмный карнавал)

The Lake, 1944

Переводы:

Озеро (Т. Жданова)

Также вошёл в сборники: