Рэй Брэдбери - Тёмный карнавал (Dark Carnival), 1947

• Название: Тёмный карнавал (Dark Carnival), 1947
• Автор: Рэй Брэдбери
• Жанр: Научная Фантастика

Первый сборник рассказов представляет нам очень «чернушного» Брэдбери, ведь именно такими рассказами у него лучше всего получалось зарабатывать на жизнь, будучи ещё безызывестным писателем. Фантазии его смелы и чертовски интересны, чувствуется влияние Эдгара По, а рассказы Брэдбери, в свою очередь, повлияли на Стивена Кинга. Здесь же впервые появляются дядюшка Эйнар и «Странница» Сеси, и это, безусловно, шедевры.

---

Да, о тишине… Лучший вид тишины постигаешь в себе самом. Там не может быть хрустального позвякивания мороза или электрического жужжания насекомых. Мозг отрешается от всех внешних звуков, и ты начинаешь слышать, как клетки притираются в твоем теле.

Шепот.

Он покачал головой. "Нет и не может быть никакого шепота в моем доме!" Пот выступил на его лице, челюсть опустилась, глаза вздулись в глазницах.

Снова шепот.

– Говорю тебе, я женюсь, – вяло произнес он.

– Ты лжешь, – ответил шепот.

Его голова опустилась, подбородок упал на грудь.

– Ее зовут Алиса Джейн, – невнятно произнес он пересохшими губами. Один глаз его часто замигал, как будто подавая сигналы неведомому гостю. – Ты не можешь заставить меня перестать любить ее. Я люблю ее.

Шепот.

Ничего не видя перед собой, он сделал шаг вперед и почувствовал струю теплого воздуха перед собой у ног. Воздух выходил из решетки вентилятора, который гнал его от печи.

Шепот. Так вот откуда этот шепот.

Когда он шел в столовую, в дверь постучали. Он замер.

– Кто там?

– Мистер Грапин?

– Да, это я.

– Откройте, пожалуйста.

– А кто вы?

– Полиция, – ответил все тот же голос.

– Что вам нужно? Не мешайте мне ужинать.

– Нам нужно поговорить с вами. Звонили ваши соседи. говорят, они уже две недели не видят ваших родственников, а сегодня слышали какие-то крики.

– Уверяю вас, что все в порядке, – он попробовал рассмеяться.

– Тогда, – продолжал голос с улицы, – мы убедимся и уйдем. Откройте, пожалуйста.

– Мне очень жаль, – не согласился Грапин, – но я очень устал и очень голоден. Приходите завтра. Я поговорю с вами, если хотите.

– Мы настаиваем, мистер Грапин. Открывайте!

Они начали стучать в дверь. Не говоря ни слова, Грапин двинулся в столовую. там он уселся на свободный стул и заговорил, сначала медленно, потом быстрее:

– Шпики у дверей. Ты поговоришь с ними, тетя Роза. Ты скажешь им, что все в порядке, и чтобы они убирались. а вы все ешьте и улыбайтесь, тогда они сразу уйдут. Ты ведь поговоришь с ними, правда, тетя Роза? А теперь я что-то должен сказать вам.

Неожиданно несколько горячих слез упало из его глаз. Он внимательно смотрел, как они расплылись и впитались скатертью.

Я никого не знаю по имени Алиса Беллард. Я никогда никого не знал с таким именем. Я говорил, что люблю ее и хочу жениться на ней только, чтобы заставить вас улыбаться. Да, да, только по этой причине. Я никогда не собирался заводить себе женщину и, уверяю вас, никогда не завел бы. Передайте мне, пожалуйста, кусочек хлеба, тетя Роза.

Входная дверь затрещала и распахнулась. Послышался тяжелый топот. Несколько полицейских вбежали в столовую и замерли в нерешительности. Возглавлявший их инспектор поспешно снял шляпу.

– О, прошу прощения, – начал извиняться он. – Мы не хотели нарушать ваш ужин. Мы просто…

Шаги полицейских вызвали легкое сотрясение пола. Но даже этого сотрясения хватило на то, чтобы тела тетушки Розы и дядюшки Дэйма повалились на ковер. Горло у них было перерезано полумесяцем – от уха до уха. Это вызывало на их лицах, как и на лицах сидевших за столом детей, жуткое подобие улыбок. Улыбок манекенов, которые приветствовали вошедших, и все объяснили им простой гримасой.

The Smiling People 1947( Когда семейство улыбается)

Переводчик: М. Дронов

Самое замечательное – полнейшая тишина. Джек Дюффало входит, и хорошо смазанная дверь закрывается за ним беззвучно, словно во сне. Двойной ковер, который он постелил недавно, полностью поглощает звуки шагов. Водосточные трубы и оконные рамы укреплены так надежно, что не скрипнут даже в сильную бурю. Все двери в комнатах закрываются на новые прочные крюки, а электрокамин беззвучно выдыхает струи теплого воздуха на отвороты брюк Джека, который пытается согреться в этот промозглый вечер.

Оценивая царящую вокруг тишину, Джек удовлетворенно кивает, ибо безмолвие стоит абсолютное. А ведь бывало, ночью по дому бегали крысы. Пришлось ставить капканы и класть отраву, чтобы заставить их замолчать. Даже дедушкины часы остановлены. Мощный маятник неподвижно застыл в ящике из стекла и дерева.

Они ждут его в столовой. Джек прислушивается. Ни звука. Хорошо. Итак, они научились вести себя тихо. Иногда ведь приходится учить людей. Урок не прошел зря – из столовой не доносится даже звона вилок и ножей. Он снимает толстые серые перчатки, вешает на вешалку вместе с пальто и на мгновение задумывается о том, что еще нужно сделать в доме.

Джек решительно проходит в столовую, где за столом сидят четыре человека, не двигаясь и не произнося ни слова. Единственный звук, который нарушает тишину – слабый скрип его ботинок.

Как обычно, он останавливает свой взгляд на женщине, сидящей во главе стола. Проходя мимо, он взмахивает пальцами у ее лица. Она не моргает.

Тетя Розалия сидит прямо и неподвижно. А если с пола вдруг поднимется пылинка, следит ли она за ней взглядом? Когда пылинка попадет ей на ресницу, дрогнут ли веки? Нет.

Руки тети Розалии лежат на столе, высохшие и желтые. Тело утопает в широком льняном платье. Ее груди не обнажались годами ни для любви, ни для кормления младенца. Как две мумии, запеленутые в ткань и погребенные навечно. Тощие ноги тетушки одеты в глухие высокие ботинки, уходящие под платье. Очертания ее ног под платьем придают ей сходство с манекеном.

Тетя сидит, уставившись прямо на Джека. Он насмешливо махает рукой перед ее лицом – над верхней губой у нее собралась пыль, образуя подобие маленьких усиков.

– Добрый вечер, тетушка Розалия! – говорит Джек, наклоняясь. – Добрый вечер, дядюшка Дэйм!

"И ни единого слова. Ни единого! Как замечательно!"

– А, добрый вечер, кузина Лейла, и вам, кузен Джон, – кланяется он снова.

Лейла сидит слева от тетушки. Ее золотистые волосы завиваются, словно пшеница. Джон сидит напротив нее, и его шевелюра торчит во все стороны. Ему – четырнадцать, ей – шестнадцать. Дядя Дэйм, их отец ("отец" – что за дурацкое слово!), сидит рядом с Лейлой, в углу, потому что тетя Розалия сказала, что у окна, во главе стола, ему продует шею. Ох уж эта тетя Розалия!

Джек пододвигает к столу свободный стул и садится, положив локти на скатерть.

– Давайте поговорим, – произносит он. – Это очень важно. Надо покончить с этим, дело уже и так затянулось. Я влюблен. Да, да, я уже говорил вам об этом. В тот день, когда заставил вас улыбаться. Помните?

Четыре человека, сидящие за столом, не смотрят в его сторону и не шевелятся.

На Джека накатывают воспоминания.

В тот день, когда он заставил их улыбаться… Всего две недели назад. Он пришел домой, вошел в столовую, посмотрел на них и сказал:

– Я собираюсь жениться.

Все замерли с такими выражениями на лицах, будто он выбил окно.

– Что ты собираешься?! – воскликнула тетя.

– Жениться на Алисе Джейн Белларди, – твердо сказал Джек.

– Поздравляю, – сказал дядя Дэйм, глядя на жену. – Но… Не слишком ли рано, сынок? – Он закашлялся и снова посмотрел на жену. – Да, да, я думаю, что немножко рано. Не советовал бы тебе так спешить.

– Дом в ужасном состоянии, – сказала тетя Розалия. – Нам и за год не привести его в порядок.

– Это я уже слышал от вас. И в прошлом году, и в позапрошлом, – сказал Джек. – Но это МОЙ дом!

При этих словах челюсть у тети Розалии отвисла:

– В благодарность за все эти годы выбросить нас на улицу…

– Да никто не собирается вас выгонять! Не будьте идиоткой! – раздражаясь, закричал Джек.

– Ну, Розалия… – начал было дядя Дэйм.

Тетушка Розалия опустила руки:

– После всего, что я сделала…

В этот момент Джек понял, что им придется убраться. Всем. Сначала он заставит их замолчать, потом он заставит их улыбаться, а затем, чуть позже, он выбросит их, как мусор. Он не может привести Алису Джейн в дом, полный таких тварей. В дом, где тетушка Розалия не дает ему и шагу ступить, где ее детки строят ему всякие пакости, и где дядюшка (подумаешь, профессор!) вечно вмешивается в его жизнь своими дурацкими советами.

Джек смотрел на них в упор.

Это они виноваты, что его жизнь и его любовь складываются так неудачно. Если бы не они, его грезы о женском теле, о пылкой и страстной любви могли бы стать явью. У него был бы свой дом – только для него и Алисы. Для Алисы Джейн.

Дядюшке, тете и кузенам придется убраться. И немедленно. Иначе пройдет еще двадцать лет, пока тетя Розалия соберет свои старые чемоданы и фонограф Эдисона. А Алисе Джейн уже пора въехать сюда.

Глядя на них, Джек схватил нож, которым тетушка обычно резала мясо.

Голова Джека качается, и он открывает глаза. Э, да он, кажется, задремал.

Все это произошло две недели назад. Уже тогда, в такой же вечер был разговор о женитьбе, переезде, Алисе Джейн. Тогда же он и заставил их улыбаться.

Возвратившись из своих воспоминаний, он улыбается молчаливым фигурам, сидящим вокруг стола. Они вежливо улыбаются ему в ответ.