Штурм Берлина - Воспоминания, письма, дневники участников боев за Берлин

• Название: Воспоминания, письма, дневники участников боев за Берлин
• Автор: Штурм Берлина
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Через минные поля

Я начал Отечественную войну в декабр ьские дни 1941 года под Москвой. И вот теперь позади Ока и Десна, Сож и Днепр, Висла и Одер. Трижды на переправах меня ранило: на Оке, Соже и Днепре. Дважды я лежал в госпиталях. Последний раз после Днепра.

Одер мне не довелось форсировать. Через эту последнюю реку перед Берлином нашу часть переправили на завоёванный уже плацдарм. Перед рассветом загрохотала наша артиллерия. Первый залп дали "катюши". Огненные языки метнулись в сторону вражеских позиций, а что было поток, трудно передать словами. Казалось, земля разрывается на части, а ставшее багровым небо вот-вот свалится на землю н раздавит всё живое, находящееся на ней.

В назначенное время мы, сапёры, выползли вперёд. В который уже раз мы впереди. На пути – минное поле: шесть рядов мин – противотанковые и противопехотные. Немцы не вели по нас огня, им было не до этого. Над нами пролетали осколки наших же снарядов – мы выползли слищком далеко вперёд. Но об этом никто не думал, никто не слушал свиста осколков. Руки привычными движениями нащупывали мины, вставляли чеку, вывинчивали взрыватели. Каждый из нас знал, что это – последнее наступление, что впереди Берлин. Сколько тысяч мин обезвредил я на пути к Берлину, сколько дорог очистил! Теперь я обезвреживал последние мины. Теперь я очищал последнюю дорогу – в Берлин. То же, что и я, думали мои товарищи, минёры Черёмкин, Салимов, Андриевский.

Дорога на Берлин должна быть свободной, а оттуда, от Берлина, она повернёт во все стороны, на запад и восток, к нашим жёнам, к нашим детям, жизни которых грозил Берлин.

Пройден шестой ряд минного поля. Проход обозначен проволокой. Сто сорок мин, теперь уже неопасных, осталось по бокам прохода. Наша артиллерия не умолкала. Она перенесла огонь в глубину. Мы шли вместе с пехотой. Но здесь, на первых метрах земли, которая ещё только что была занята врагом, нам, сапёрам, не было работы. За нас всё сделала артиллерия. Я ещё ни разу не видел такого за всю свою боевую практику. Артиллерия так взрыла немецкую оборону, что и клочка целого не осталось на земле. Правда, нас иногда звали на помощь. Но наша помощь была иной, чем обычно. Мы не уничтожали вражеские препятствия, – они были уничтожены огнём, – мы помогали нашим войскам проводить технику через рытвины, образованные снарядами нашей артиллерии.

ГВАРДИИ КРАСНОАРМЕЕЦ Д.ЧИБИСОВ Вместе с пехотой

Хмурое германское небо, в черных тучах, нависшее над землей, поливало нас дождём. Надвигалась ночь, долгожданный час приближался – мы должны были перейти в последнее, решающее наступление. Приготовления закончены. Скоро начнётся артиллерийская подготовка. Командиры орудий заботливо проверяют своё хозяйство. Ко мне подходит мой командир гвардии старшина Курташов и спрашивает:

– Ну как, Чибисов, всё в порядке, боеприпасы на месте?

– Всё в порядке, товарищ командир.

– Ну, значит, и хорошо, давай закурим, у нас ещё десять минут остаётся.

Время бежит. Теперь осталось всего три минуты. Расчёт занимает места, ящики с боеприпасами открыты. Я доложил: "Орудие к бою готово", но моих слов командир уже не расслышал. Дали залп "катюши", затем загремели орудия разных калибров, и я со своим орудием, хоть и небольшим, вошёл в эту общую музыку.

Когда артиллерийская подготовка заканчивалась, я увидел, что орудие сдвинулось почти на метр; я подумал, что это ещё немного – почва была здесь болотистая и нам ночами крепко пришлось поработать, чтобы подготовить неустойчивый грунт под огневую позицию.

И вот пехота поднялась и пошла вперёд. Мощные танки, лязгая гусеницами, мчались по полю, расстреливали бежавших в панике немцев^ прямой наводкой выбивали их из укрытий и окопов.

Подошли передки, мы прицепили к ним орудия и двинулись вслед за пехотой.

Наши самолёты не давали немцам покоя: сбрасывали бомбы, поливали струёй трассирующих пуль и освещали ракетами местность, чтобы мы могли вести огонь по отступающему врагу.

Мы подъехали к горевшему зданию, справа от железной дороги. Вдоль дороги шла немецкая траншея, наполовину залитая водой. Наш взвод придали для поддержки роте капитана Новикова, которая заняла оборону вдоль железнодорожного полотна.

Ещё не начинало светать, но при отблесках пожара можно было выбрать место для установки орудия. Орудие сняли с передков, передки отправили в укрытие. Мы начали отрывать площадку для пушки.

Когда густой утренний туман начал рассеиваться, я увидел метрах в четырехстах от нашей позиции четыре дома. Там засели немцы.

Командир орудия кричит мне:

– Наводчик!

– Я!

– Видите белый дом впереди?

– Вижу!

– На чердаке пулемёт! Подавить!

Я увидел в окне трёх немцев и пулемёт, который они устанавливали. Заряжающий Садчиков зарядил пушку, я навёл орудие на цель, докладываю:

– Готово! Команда:

– Огонь!

Мой первый снаряд разорвался правее. Не ожидая поправки, я сам навёл точнее. После второго выстрела окно было окутано дымом и пылью от разбившейся черепицы. Когда дым немного рассеялся, не было уже ни окна, ни пулемёта. По команде "Пять беглых, огонь!" я выпустил ещё пять снарядов. Я предполагал, что где-нибудь там в уголке ещё какой-нибудь немец притаился, – так пусть он оттуда не сможет слезть.

Вдруг из-под деревянного сарая по моей пушке начал бить немецкий пулемётчик – с бешеной яростью, длинными очередями., Но мы были за высоким бруствером и щитовым прикрытием, пули нам никакого вреда не причинили.

В прицел я увидел на правом срезе сарая свеженакиданный бруствер. Из-за него выглядывали два немца. Я навёл орудие точно в цель, нажал спусковой механизм. Куски земли взлетали выше сарая. Из нашей траншеи послышались голоса:

– Хорошо, молодец Чибисов!

Это говорили солдаты стрелковой роты. Похвалил меня и парторг батальона Денисов, наблюдавший за моей дуэлью с немецкими пулемётчиками.

Наши танки двинулись дальше, и пехота за ними, а мы пошли к тому дому, по которому я недавно стрелял. Двор был завален обломками черепицы и кирпича – один из моих снарядов попал в левый угол дома. Интересуясь своей работой, я поднялся на чердак. Там лежали два трупа, в мундирах, побелевших от пыли. Их головы были разбиты осколками. Третьего немца я не нашёл. Должно быть, его разорвало на куски.

Потом мы двинулись с нашими пушками вперёд, продолжая путь к Берлину.

ГЕРОИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА ГВАРДИИ МАЙОР Е.ЦИТОВСКИЙ На Зееловских высотах

Наши окопы проходили рядом с шоссейной дорогой, идущей вдоль Одера к Франкфурту. По ночам мы видели прожекторы и вспышки зениток над Берлином. Когда союзники летели бомбить Берлин, они разворачивались как раз над нами.

Ночью в землянку пришёл мой заместитель по политической части лейтенант Гребцов. Он ходил в штаб полка. Выражение лица его было такое торжественное, что я сразу понял – начинается… Гребцов выложил пачку листовок. Это было обращение Военного Совета фронта. Когда я прочитал о том, что товарищ Сталин от имени Родины приказал нам взять Берлин, я подумал, что эти слова обращены к нам, именно к нам, потому что мы стоим прямо перед Берлином и первыми должны войти в него. Я сказал Гребцову, чтобы он в беседах с бойцами объяснил, что нам предстоит участвовать в самой великой исторической битве и победе.

Проверив, как подготовился к удару весь батальон, я пошел в окопы к своим гвардейцам. В четыре часа утра в окопах появились заместитель командира полка и офицер из штаба. Они несли гвардейское знамя полка с приколотым к нему орденом Красного Знамени. На знамени вышит портрет Ленина. Когда знамя проносили по траншее, оно касалось лиц бойцов и словно благословляло их на подвиг.

Это знамя мы завоевали в Сталинграде, донесли до Одера, теперь нам предстояло итти с ним в Берлин. Хотелось крикнуть "ура!", – но кричать было нельзя.

В мелкой траншее хлюпала вода, люди стояли в грязи, с автоматами в руках. Пулемёты были выкачены на позиции. Прямо к окопам подъезжала огромные грузовики – выдвигались на передовую прожекторы. Мы не видели раньше этого оружия на передовой и ещё не знали, какая роль предназначалась сегодня прожекторам.

Я подтянул телефон в переднюю траншею и остался там. Мне было приказано выделить автоматчиков для танкового десанта. Полсотни моих гвардейцев сели на танки и таким образом оторвались от батальона.

Вдруг засияли прожекторы. На одну-две секунды мы увидели траншею противника, вдали Зееловские высоты. Но одновременно ударила артиллерия, и впереди всё заволокло дымом, в котором видно было только сверкание разрывов.

Уже началось долгожданное, а я с двумя оставшимися ротами ещё стоял на месте. Нам приказано было оставаться во втором эшелоне. Начало чуть-чуть светать. За гулом артиллерии мне не было слышно, как передние цепи пошли в атаку. Я ждал, когда нас введут в бой. Через наши боевые порядки уже шли первые раненые. Они говорили, что противник сопротивляется бешено.