Ева Модиньяни - Джулия. Сияние жизни

• Название: Джулия. Сияние жизни
• Автор: Ева Модиньяни
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-07276-4

В романе Евы Модиньяни вы вновь встретитесь с Джулией де Бласко. Она полностью выздоровела и собирается выйти замуж за Гермеса Корсини. Но не все безоблачно в ее жизни – возникают проблемы с сыном, покуривающим гашиш, сама Джулия считает, что после операции утратила женскую привлекательность. Мучительные сомнения толкают ее в объятия молодого любовника Франко Вассали, продюсера, снимающего фильм по книге Джулии. Дни, проведенные на яхте с Франко, помогают Джулии понять, что она по-прежнему может быть желанной, но любит только Гермеса. Да вот беда – Гермес узнает о ее неверности…

---

– Не знаю и знать не хочу!

Франко Вассалли вздохнул.

– Завтра я опять приеду, – сказал он терпеливо.

– Лжешь, – строго сказала мать, – я тебе не верю. Когда ты был маленьким, ты вечно хитрил, от тебя никогда нельзя было добиться правды.

– Может быть, в детстве я и обманывал тебя, но теперь я изменился, и ты знаешь это. Кстати, ты не забыла, что завтра твой день рождения?

Настроение женщины опять переменилось.

– День рождения, – задумчиво протянула она и, повернувшись к сыну, взяла его под руку. – Сколько? Сколько мне исполнится?

– Какая разница? – улыбнулся Франко.

– Разница есть, потому я и спрашиваю. – В голосе пожилой женщины послышались властные нотки. – Скажи же, сколько мне завтра исполняется? Представь, я совершенно забыла, в каком году родилась! Больше того, я не помню и твоего дня рождения.

Она закрыла лицо руками и тихо заплакала. Потом, как маленькая девочка, вытерла ладонями щеки и, задумавшись на секунду, вдруг просияла:

– Вспомнила! Мне исполнится шестьдесят. Шестьдесят лет – это три раза по двадцать, верно? А тебе, сынок, сколько же сейчас?

– Мне тридцать шесть, мама.

– Значит, завтра мой день рождения, – с удовлетворением произнесла она. – А подарки? Что ты мне подаришь?

– Потерпи до завтра, тебя ждет сюрприз. Я уверен, ты останешься довольна, – ласково ответил Франко Вассалли и погладил мать по щеке.

– Значит, до завтра, – вдруг весело сказала старушка и, ничего не добавив, направилась к вилле.

Франко смотрел вслед маленькой хрупкой женщине, удаляющейся от него мелкими уверенными шажками, и с грустью думал о том, что еще недавно она была любящей матерью, принимавшей близко к сердцу его дела, а теперь ее сознание постепенно погружается в темноту беспамятства, откуда нет возврата. Врачи сумели поставить диагноз, но вылечить мать они, к сожалению, не в силах.

– Доброе утро, синьор Франко, – сказал садовник, подходя к Вассалли с большим кустом вербены в руках.

– Доброе утро, Альдо. Куда это ты несешь куст?

– Синьора распорядилась пересадить его за дом, – охотно начал объяснять садовник. – Сколько я ни втолковывал ей, что там слишком мало солнца, она не слушает. Загубим куст, как пить дать, загубим. А потом все равно с меня спросится, это точно. Трудно стало с вашей мамой, очень трудно.

– Сочувствую тебе от всей души, – сказал Франко, но садовник в ответ лишь безнадежно махнул рукой.

Взглянув на часы, Вассалли заторопился. Было уже полдесятого, он опаздывал на совещание, которое сам же назначил на десять часов в своем офисе на площади Миссори.

Войдя в холл, он увидел Помину, толкавшую перед собой тележку с грязной посудой.

– Передайте Тому, что пора ехать, – распорядился он.

– Шофер ждет вас в машине, – ответила Помина.

Франко хотел спросить, где мать и чем она сейчас занимается, но тут услышал из-за полуоткрытой двери ее высокий голос, напевающий знакомую колыбельную: «Баю-баю, баю-бай, спи, сыночек, засыпай». Сколько раз в детстве он засыпал под эту монотонную незатейливую песню!

В искаженном сознании матери остались обрывки далеких воспоминаний, и она вновь и вновь мысленно возвращалась к собственному детству и детству своего сына, которого она баюкала перед сном, – ведь он так боялся темноты! Взрослый Франко ничем не напоминал ей ее маленького мальчика, и она, случалось, не узнавала его, особенно когда он заставал свою мать среди игрушек в комнате Виолетты.

Виолетта была единственной дочерью состоятельного англичанина Алана Грея, бывшего владельца этой виллы, построенной в конце девятнадцатого века на высоком берегу озера Комо. Влюбленный в Италию, Грей приобрел ее для своей семьи и проводил здесь большую часть года, устраивая приемы и наслаждаясь красотой живописных окрестностей.

В одиннадцать лет его любимая дочь, которую родители холили, как редкий цветок, заболела неизлечимой болезнью и умерла. Супруги Грей вернулись в Англию, так и не справившись со свалившимся на них горем. Вилла сохранилась в том виде, в каком хозяева оставили ее в начале пятидесятых, уезжая на родину с останками дочери.

После кончины супругов Грей наследники пытались сдать или продать виллу, но из-за жестких условий завещания им долго не удавалось этого сделать: по распоряжению Алана Грея вилла должна была остаться точно такой же, какой она была при жизни Виолетты; ни одной вещи не разрешалось тронуть, особенно в детской, не говоря уже о перестройке или перепланировке здания. По этой причине вилла пустовала много лет, пока наконец Франко Вассалли не снял ее для свой матери, согласившейся соблюдать условия завещания.

Франко открыл дверь в комнату Виолетты и застыл на пороге. Среди кукол с фарфоровыми лицами стояла его мать и, качая на руках самую большую из них, пела ей свою колыбельную. Заметив Франко, она прижала куклу к груди, словно боясь, что ее сейчас отнимут.

– Я помешал тебе? – мягко спросил Франко.

– Нет, папочка, что ты! – ответила старая женщина. – Я играю в дочки-матери, хочешь со мной поиграть? – И она вопросительно посмотрела на него своими светлыми глазами.

– Начнем с того, что я не твой папа, – сказал Франко.

– А кто же ты? – удивилась женщина.

– Я твой сын. Помнишь меня?

– Нет, не помню, но раз ты говоришь, значит, так оно и есть. Куда, ты сказал, тебе надо?

– В Милан. Ты знаешь, у меня много работы. Но завтра я снова приеду и привезу тебе замечательный подарок.

– Ты подаришь мне новую куклу? – с надеждой спросила пожилая синьора.

– Кое-что получше, мамочка. Я уверен, тебе понравится мой подарок, – ласково ответил Франко.

– Тогда езжай и завтра возвращайся. Я верю тебе, хотя ты с детства был неисправимым врунишкой. – И она еще крепче прижала к груди куклу.

Франко поцеловал мать и вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Пока он шел к выходу, ему была слышна колыбельная, которой его мать убаюкивала большую куклу с закрывающимися глазами.

Глава 3

– Эй, Ровелли!

Грубый окрик, в котором слышалась скрытая угроза, застал Джорджо врасплох. Точно получив неожиданно удар под дых, он замер посреди коридора ни жив ни мертв. Перед глазами все поплыло, в висках стучало.

Началась большая перемена, из классов с шумом высыпали ученики. Одни бросились к буфету, где на длинном столе были приготовлены бутерброды и пакетики с напитками, другие, оставшись в коридоре, громко галдели.

– Ну! – сказал парень, подходя к Джорджо и бесцеремонно хватая его за руку.

Он был высокий, худой, со скуластым прыщавым лицом и длинными нечесаными волосами, закрывавшими лоб, и сальными прядями, спадавшими на плечи.

– Привет, Филиппо, – с наигранным удивлением обернулся к парню Джорджо. – Какими судьбами? – Он хотел спрятать страх за шутливой иронией, но ему это плохо удалось.

– За тобой должок, – проигнорировав вопрос, сказал Филиппо, который был старше Джорджо на два года и учился в выпускном классе лицея. – Или ты забыл?

Тон его не сулил ничего хорошего, это было ясно, как Божий день.

– Я верну, – пообещал Джорджо.

– Когда? – Филиппо продолжал крепко держать его за руку.

– Когда будут деньги, – с отчаянием сказал Джорджо.

– Когда будут деньги… – явно издеваясь, повторил Филиппо. – Это не ответ. Ты должен точно сказать – отдам завтра, послезавтра, а лучше бы прямо сейчас: вот, мол, держи, спасибо, что выручил. По-моему, воспитанные мальчики именно так должны поступать, разве я не прав? Учти, – в его голосе снова зазвучала угроза, – если не отдашь деньги в ближайшее время, будешь иметь неприятности.

Джорджо затравленно оглянулся по сторонам. Его одноклассники, стоя небольшими группами, смеялись, ругали учителей, обсуждали домашнее задание, спорили, договаривались о встречах после уроков. Они не обращали никакого внимания на Джорджо, прижавшегося к колонне и мечтавшего только об одном: спрятаться, исчезнуть, стать невидимым, лишь бы Филиппо не привел в исполнение свое грозное обещание.

Филиппо Корсико, сын известного адвоката, был в лицее одним из самых неблагополучных учеников, и директор, зная, что от него всего можно ожидать, постоянно держал его в поле зрения.

– Прости, – тихо сказал Джорджо. – Но ты старше, сильнее и умнее меня, поэтому должен быть снисходительным. – Не находя другого выхода, он решился пойти на унижение.

Но на Филиппо не подействовал заискивающий тон должника. Не говоря ни слова, он схватил Джорджо за воротник и силой потащил по коридору.

– Не вздумай пикнуть, – прошептал он. – И учти, если попробуешь меня обдурить и сбежать, от тебя останется мокрое место.

Филиппо грубо толкнул его с лестницы, вызвав взрыв смеха у стоящих поблизости ребят – они решили, что этим двоим просто силы девать некуда.

Следуя за Джорджо по пятам, Филиппо заставил его спуститься в подвал, провел по короткому коридору и, открыв дверь в проекционный зал, втолкнул в темноту.