Пол Стретерн - Фуко за 90 минут

• Название: Фуко за 90 минут
• Автор: Пол Стретерн
• Жанр: Современная проза

В книге «Фуко за 90 минут» Пол Стретерн предлагает читателю краткую, прекрасно изложенную историю жизни и творчества Фуко, подчеркивая значимость идей философа как попытки человека осознать свое место в мире.

---

История и философия слились воедино, стали одним целым, имеющим непосредственное отношение к настоящему.

От Гегеля Фуко перешел немецкому философу XX века Хайдеггеру. Хайдеггер считал, что категория человека определяется более глубокими элементами, нежели разум. «Все мое развитие как философа было определено моим увлечением работами Хайдеггера», — напишет Фуко позднее.

Восхищение от первого знакомства с трудами Хайдеггера лучше всего передано его ученицей Ханной Арендт: «Мысль вновь возродилась; культурные сокровища прошлого, считавшиеся мертвыми, снова напомнили о себе, и оказывается, что они предлагают нечто совсем иное, непохожее на банальные истины, которые им приписывали». Прошлое жило в настоящем, и то, как мы понимали прошлое, показывало, как мы должны относиться к настоящему. История не увековечивала истины прошлого, но открывала истины настоящего.

Так размышлял Фуко.

В то время философия Хайдеггера была предметом горячих споров, которые велись в кафе на набережных Парижа. Послевоенное разочарование в традиционных ценностях привело к распространенному увлечению экзистенциализмом Жана-Поля Сартра, который и сам был сильно подвержен влиянию Хайдеггера. Экзистенциализм Сартра был глубоко субъективным, он утверждал, что «существование первично по отношению к сущности». Человеческая сущность и субъективность не имели значения. Эту сущность мы сами создаем в зависимости от того, как мы существуем, какой делаем выбор и как действуем в окружающем мире. Подобным же образом наша субъективность не была чем-то постоянным, ей нельзя было дать точное и окончательное определение.

Она непрерывно создавалась, постоянно развиваясь как результат нашего образа жизни.

Фуко принял многие идеи Гегеля, Хайдеггера и Сартра. Но не меньшее значение имели и те идеи, которые он отверг. Его философская пози ция формировалась через сложное восприятие идей этих философов, особенно Сартра. Как личности и как мыслителю, Сартру не было равных на интеллектуальных подмостках Парижа. Так продолжалось практически в течение всей жизни Фуко, и Сартр был для него примером и стимулом к развитию. Идеи Сартра сыграли для Фуко примерно такую же роль. Фуко был абсолютно не расположен долго оставаться в чьей-то тени. У него было не только честолюбие, но и достаточно упрямства, чтобы бросить вызов в одиночку, даже несмотря на то, что порывы часто опережали идеи. Для Фуко никто не станет вторым отцом: одного было вполне достаточно.

Молодой человек исключительно быстро взрослел, как личность и как философ. Его уверенность в своих интеллектуальных силах сочеталась с эмоциональным самопознанием. Он научился принимать свою гомосексуальность, а жестокость его характера находила выход в происходивших время от времени садомазохистских развлечениях.

К этому времени интеллектуальные способности Фуко начали привлекать внимание выда ющихся профессоров университета, которые стали обсуждать с ним свои идеи. Профессор Джордж Кангилхем занимался созданием абсолютно новой, структурной истории науки. Он считал, что наука не развивается постепенно и необратимо. История науки знает ряд различных случаев, когда знание вдруг совершало гигантский скачок в какую-то новую область. (Теория относительности Эйнштейна, пожалуй, самый известный пример такого скачка в XX веке.) Кангилхем имел ученую степень по философии и медицине, что было необычно. Это позволяло задаваться вопросом: «Что есть психология?» По иронии судьбы он критиковал психологию как раз за то, в чем видел ее предназначение и силу: за стремление к самопознанию. Что является базисом психологического знания? Что именно оно делает или пытается сделать? Такие вопросы представляли особый интерес для Фуко, чье сумасбродное поведение в более раннем возрасте заставило его не понаслышке познакомиться с традиционной психологией. Он питал отвращение к своей роли пациента и разочаровался в лечении, основанном на психологии. Это заставило его «за быть все это, как только психиатр уехал в отпуск».

А теперь Кангилхем озвучил то, что он инстинктивно чувствовал: психологии недоставало знания о том, чем она является и чем занимается.

Фуко также привлек внимание Луи Альтюссера, который был тогда молодым преподавателем в университете. Во время войны Альтюссер провел пять лет в концентрационных лагерях, в результате чего он стал убежденным марксистом.

Теперь он развивал теорию марксизма в том направлении, которое позднее получит название структурализма. Он доказывал, что, читая Маркса, нужно выходить за рамки написанного текста.

Нужно принимать во внимание «диапазон знаний», который ограничивал язык изложения и концепции Маркса отдельным историческим периодом.

Нужно попытаться понять фундаментальные проблемы, поднятые Марксом (даже если сам Маркс об этом и не подозревал). Альтюссер убедил Фуко стать членом Французской коммунистической партии (ФКП). Несмотря на склонность к сталинизму, ФКП оставалась одной из важнейших политических сил Франции, главным образом благодаря ее героическому участию в движении Сопротивления во время нацистской оккупации. Но Фуко было не по себе в партии, и он практически не посещал ее собрания. Примирившись со своей ориентацией и приняв ее как главную часть своей жизни, он не мог слышать, как партия характеризует гомосексуальность как проявление «буржуазного упадка». (Альтюссер оставался главным источником марксистского влияния на студентов в университете больше тридцати лет, пока не задушил свою жену в 1981 году. Оставшиеся десять лет жизни он провел в сумасшедшем доме, где он написал блестящую автобиографию, в которой признавался, как мало работ Маркса он на самом деле читал.) В 1951 году Фуко сдал выпускные экзамены, показав блестящие результаты — как обычно, со второй попытки. Теперь ему предстояла перспектива военной службы. Но справка о «депрессии» и, вероятно, некоторые усилия со стороны семьи избавили его от необходимости тратить на это два года. Он стал преподавателем в Высшей нормальной школе, специализируясь на философии и психологии. Его интерес к последней сделал его частым посетителем психиатрического отделения госпиталя Святой Анны. Здесь к нему скоро начали относиться фактически как к члену персонала с тем единственным отличием, что он не получал заработную плату, и ему даже было разрешено работать с пациентами в качестве врача.

В университете Фуко стал известен тем, что давал студентам ассоциативные тесты Роршаха,

«чтобы узнать, что у них на уме».

Но все это было чем-то большим, чем просто тестирование студентов или возвращение бывшего пациента в сумасшедший дом в качестве врача. Фуко начал задавать себе серьезные вопросы относительно психологии, вопросы, которые выходили за рамки предположений Альтюссера.

Как можно изучать, «опыт» научным путем?

Человеческое существование не подлежит объективному изучению: к нему нужно подходить с точки зрения его человеческой природы. Этого можно достичь, изучая само понятие человеческой природы и то, как она развивалась.

Фуко открыл для себя труды философа, который перевернул все его представления. Хронологически Ницше жил раньше Хайдеггера и оказал сильное влияние на его философию. Фуко как будто обнаружил источник своей собственной мысли. Весь долгий жаркий август 1953 года он провел на пляже в Сивитавечиа (древнем порту Рима), жадно внимая идеям «философа силы».

Ницше приводил пример Древней Греции, где разрушительные силы безумства Дионисия приобрели одновременно красоту и величие, заключенные в стройной фигуре Аполлона. Оба равным образом необходимы, и это относится и к человеку, и к произведению искусства. Истина для каждого — это не «нечто данное, что-то, что мы должны открыть в себе — это то, что мы должны создать сами». Даже само человечество было просто социальной структурой, созданной изменяющимися и зависящими от обстоятельств культурными силами. Это было то самое послание, которое Фуко так давно ждал. До того, как Фуко увлекся философией Ницше, он говорил, что чувствует себя «как будто в ловушке». Теперь он понял, что может сам создавать себя так, как считал нужным.

Но это был далеко не единственный урок.

Как и полагал Фуко, человечество можно изучать, только изучая историю его развития. Как будто его субъективное существование и его понимание человечества внезапно слились воедино. Он считал:

«Человеку нужно найти худшее в себе, чтобы раскрыть лучшее. Величайшее наслаждение от существования — жить опасно». На самом деле приблизить человека к границе его возможностей могло эротическое возбуждение. Несмотря на такую браваду, Ницше практически полностью подавил свою собственную сексуальность. Но слова Ницше были музыкой для слуха садомазохиста.

Отсюда — один шаг до более значительного открытия: Ницше подчеркивал центральную роль силы в любой человеческой деятельности, и это было для Фуко громом среди ясного неба. Вот как устроен мир!