Патриция Брей - Первое предательство

• Название: Первое предательство
• Автор: Патриция Брей
• Издательство: ACT, ACT МОСКВА
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-052253-8, 978-5-9713-8537-0

На самом дальнем краю мира есть маленький остров. На острове стоит маяк — а в маяке одиноко обитает монах Джосан, не помнящий своего прошлого.

Братья по Ордену твердят — ему следует восстановить душевные и физические силы после тяжелой болезни.

Но дни и месяцы превращаются в годы — а за Джосаном так никто и не приходит.

Приходят только странные, чужие воспоминания о жизни среди богатства, роскоши и изощренных дворцовых интриг...

Возможно, Джосан просто сошел с ума?

Но тогда почему за ним снова и снова охотятся наемные убийцы?

И почему таинственная леди Исобель Флёрделис, случайно прибывшая на остров, пугается скромного молодого служителя Небес?

Джосан пока еще и сам не знает, кто он — и какую роль ему предстоит сыграть в грядущих судьбах мира...

---

Брат не посчитал за утешение, что поведение остальных мало чем отличалось от его собственного, даже было и похлеще. Но они необразованные крестьяне, и им можно простить безрассудные поступки. Зато он ведь — ученый, и негоже ему одурманивать мозг крепкими напитками.

Когда наступила весна, Джосан вернулся на остров вместе с двумя мужчинами из деревни, опытными плотниками, которые быстро починили деревянные ставни. Перенос жилища был делом более сложным. Теперь только тонкая полоска песка отделяла маяк от набегающих волн прилива. Даже обычный шторм мог затопить пологий пляж. Поэтому они решили построить небольшую хижину на холме рядом с недавно выкопанным колодцем. Скрытый молодым леском в своем убежище, смотритель мог не видеть океана из окна, однако ритмичный шум набегавших на песок волн доносился и сюда.

Плотники вернулись в деревню. Как обычно, причалил корабль с припасами и на время кинул якорь у острова. Пара баркасов пригребла к пляжу и привезла масло, продукты и три новых стеклянных сферы для ламп, аккуратно обвернутые соломой. Понадобилось четыре подхода, чтобы все выгрузить из лодок, и моряки насквозь пропитались потом, перетаскивая тюки в кладовую под неусыпным контролем Джосана. Они спешили, стараясь успеть до наступления прилива.

Во время последнего захода привезли обитый кожей сундук для документов, смотритель же, в свою очередь, отдал юнге запечатанное письмо для главы ордена и копию дневника, которые должны доставить в коллегию.

В сундуке оказалось письмо от брата Никоса. Упоминания о леди Исобель оно не содержало, что заставило ученого задуматься, добралась ли она до Каристоса без происшествий. Впрочем, если бы что-нибудь случилось, Никос наверняка об этом написал бы.

Брат выражал озабоченность по поводу маяка и советовал не пренебрегать правилами безопасности, а следовать им столь же неукоснительно, как и своему долгу. В случае если башня начнет разрушаться и ее придется покинуть, монах обязан послать сообщение Братству и ждать дальнейших инструкций. И ни при каких обстоятельствах он не должен возвращаться в Каристос.

Эта фраза повторялась дважды, будто Джосан — своенравный ребенок, которому постоянно необходимо напоминать о правилах поведения.

Ученый осознал, что ему никогда не позволят вернуться в коллегию, и комок разочарования встал в горле. Когда море с новыми силами начнет наступление на этот участок пляжа, а это наверняка случится в следующий большой шторм, маяк затеряется в водах океана. И Братство, вероятно, найдет для смотрителя новое место, где тот и закончит свои дни в одиночестве, вдали от цивилизованного мира.

Монах всегда рассматривал остров как место ссылки, однако только в самых ужасных кошмарах мог представить, что останется здесь навсегда. Когда он впервые приехал сюда, то был уверен, что через определенное время его рассудок излечится. Ведь тело хоть и медленно, но восстановилось от разрушительного воздействия лихорадки.

И действительно, вскоре координация вернулась, и вместо нелепых каракулей Джосан стал снова писать каллиграфическим почерком, присущим ученому. Это правда, он многое забыл из того, что знал когда-то. Но теперь находил утешение в освоении новых навыков и умений. К примеру, с относительной легкостью выучил местный язык.

Однако письмо брата Никоса прояснило, что смотритель напрасно питал несбыточные мечты. Братство в нем не нуждалось. Он уже им не ровня, а обуза. Между ним и пожилыми братьями, чей мозг ослабел от возраста, не было никакой разницы — их опекали, чтобы они не причинили себе вреда, но на этом все.

Было бы намного гуманнее, если бы его убила лихорадка.

Глава 4

— Моя дорогая леди Исобель, вас, должно быть, безумно утомили столь суровые испытания. Нет нужды настаивать на формальностях. Вам наверняка хочется отдохнуть и освежиться, — заявил посол Хардуин, придворный льстец и подхалим. Глаза ласково и преданно смотрели на девушку, однако она прекрасно понимала, что посол прекрасно посвящен во все подробности ее появления в кабинете.

Отдавая должное зиме, девушка надела мягкий шерстяной плащ поверх хитона, который едва прикрывал щиколотки. На ножках были чулки столь тонкие, что ни одна морщинка и складка не портила идеального вида. Хоть из украшений на ней красовалась лишь нитка жемчуга, вплетенная в волосы и удерживающая чепец, все понимали, что она отменного качества.

Короче говоря, внешность леди Исобель могла внушать только безграничное уважение, как, допустим, к жене торговца или мелкого бюрократа. Но она не относилась ни к первым, ни ко вторым, и именно здесь находился источник душевного волнения посла Хардуина.

— Суровые испытания утомляли меня несколько недель назад, — заметила леди Исобель. — С тех пор я пережила не больше трудностей, чем обычный путешественник. В итоге я потеряла много времени, и больше не намереваюсь терять ни минуты.

— Конечно, конечно.

Выиграв небольшую перепалку, Исобель уселась, и послол последовал ее примеру. Поскольку час был ранний, слуга принес поднос с ореховым печеньем и хрустальные стаканы, наполненные типией, смесью фруктовых соков и белого вина. Исобель из вежливости сделала глоток и с трудом подавила гримасу — питье оказалось приторно сладким.

Она скучала по многим вещам в Икарии, но типия явно не входила в этот список. Воспользовавшись тем, что Хардуин отвлекся на исполнение всех ритуалов гостеприимства, девушка решила повнимательнее его рассмотреть. Посол мало изменился за последние пять лет. По-прежнему величавый, с седой шевелюрой, вернее, с тем, что от нее осталось, Хардуин занимал эту должность вот уже две дюжины лет и, по общим отзывам, хорошо справлялся с работой.

Когда Исобель впервые познакомилась с ним, она была всего лишь новичком в придворных играх. Хардуин имел большую власть, а ей, зеленой, не терпелось произвести впечатление и подлизаться.

Теперь расположение сил поменялось. Он остался послом, а Исобель вернулась в Икарию как торговый представитель, что, как ни смотри, по чину выше. Даже икарийцы, которым не присуща восприимчивость к культурам, отличным от их собственной, прекрасно знали, что посол Седдона всего лишь номинальная величина. Да, он решал правительственные вопросы. Необходимая должность, ничего не скажешь, но едва ли ключевая и уж тем более несравнима с важностью торговых представителей. Для Федерации торговля всегда играла первую скрипку. Правительства восходили и свергались, однако проницательный и осмотрительный купец мог пережить их все.

Не в первый раз Исобель задумалась, какую роль Хардуин сыграл в ее последней неудаче.

— Есть какие-нибудь новости о «Гордости Седдона»?

— Ничего, — покачал головой посол. — Как только я получил ваше сообщение, я разослал письма во все порты побережья, однако никто не видел корабль. Боюсь, вы оказались правы, судно затерялось в морях.

— Печальная потеря. Уверена, капитан Толлен сделал все возможное, чтобы спасти судно и команду. Я проинформирую гильдию и попрошу, чтобы его семье выплатили достойную компенсацию.

— Я уже написал в Седдон... Хотя письмо лично от вас будет высоко цениться семьей погибшего, — добавил он.

Малая толика того, что могла сделать Исобель. Несмотря ни на что, она не сомневалась: капитан Толлен старался изо всех сил. Девушка провела достаточно времени в море, чтобы знать: «Гордость Седдона» — отличный корабль, а капитан — человек, уважаемый командой. Чтобы выжить в шторме, который застиг их в пути, и направить судно к земле, нужно обладать отменным мастерством. Своим спасением она обязана именно Толлену и его настойчивости, поскольку он смог убедить ее, что лучше высадиться и переждать бурю на острове, чем оставаться на борту и рисковать жизнью.

Однако Исобель задавалась вопросом: чьим приказам подчинялся капитан? Курс, которому они следовали, казался необычным, но объяснимым. Что-то вроде «необходимо избежать опасностей осенних штормов». В тот момент она не стала спорить. «Гордость» принадлежала Федерации, ее построили, чтобы перевозить важных пассажиров с комфортом, в то время как сама Исобель была больше знакома с быстрыми торговыми суднами. К тому же Толлен — прежде всего капитан правительства, а не купец. Она не имела права вмешиваться в управление кораблем.

Тем не менее седдонийку не оставляла мысль, что все приказы Толлена направлялись на то, чтобы задержать ее прибытие в Каристос на наибольший срок. Возможно, капитан оставил их тогда на острове вовсе не из-за беспокойства за ее безопасность. И если бы после высадки с Исобель случилось какое-нибудь несчастье, в этом не было бы вины Федерации и капитана.

И все-таки где он? Неужели тело покоится на дне морском вместе с остатками корабля? Или же «Гордость» пришвартовалась в гавани далекого иностранного государства, где ее шпангоуты перекрасили, а необычную золотую фигуру на носу заменили простым деревянным столбом?