Айван Моррис - Благородство поражения. Трагический герой в японской истории

• Название: Благородство поражения. Трагический герой в японской истории
• Автор: Айван Моррис
• Издательство: Серебряные нити
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2001
• ISBN: 5-89163-003-6

Книга А.Морриса — это сборник новелл из японской истории, посвященных людям, которые доказали «что в жизни существует нечто гораздо более значимое, чем материальное изобилие и преследование собственных эгоистических интересов». Этот трагический образ обреченного на поражение героя, демонстрирующего величие духа в безвыходной ситуации, является частью великой древневосточной культуры.

---

В истории Осио Хэйхатиро понимание того, что все пропало, приходит спустя несколько часов после начала восстания.[457] Он не получил той мощной поддержки от близлежащих деревень, которую ожидал, а горожане, которым он роздал оружие, были более склонны использовать его для грабежей и погромов лавок, торгующих сакэ, чем для сражения с правительственными войсками. Окруженный горсткой своих конфедератов, Осио сидит на раскладном стуле в конце моста Нанива и задумчиво жует рисовую лепешку, наблюдая за пылающими зданиями на другом берегу и прислушиваясь к реву правительственных пушек. Вскоре он меняет позицию и приказывает дать сигнал отступления — бить в большой барабан. Сражение будет продолжаться, но относительно его исхода уже нет ни малейших сомнений.

Как и другие герои, Осио испытал все перипетии судьбы; именно в ключевые моменты острее всего понимается контраст между предыдущим успехом и грядущей катастрофой. Обаяние героического типа хоганбиики главным образом обусловлено этим контрастом; та неимоверная высота, с которой ему приходится падать, и вызывает в отношении героя сочувственные эмоции.

Хотя Осио Хэйхатиро никогда не достиг высот славы Митидзанэ и Ёсицунэ, в 1837 году любой объективный наблюдатель назвал бы его удачливым человеком. Ученый, официальное лицо, джентльмен-самурай, — он воплотил в себе и своей карьере все то, что более всего почиталось обществом того времени.[458] Городом, в котором он родился, и где сорок пять лет спустя встретил свой трагический конец, был Осака: торговый центр, морской порт и денежный рынок, приобретший в эпоху Токугава известность, сравнимую со славой Манчестера в викторианской Англии. Хотя, по мере того, как с середины XVIII века центр экономической и культурной активности стал перемещаться в Эдо, его население уменьшалось,[459] западный город-рынок сохранил свое важное значение. Мицуи, Коноикэ и другие крупные торговые дома непрерывно наращивали свои богатства и влияние. Осака оставалась «японской кухней», и когда условия жизни в городе ухудшались, отзвуки этого шли по всей стране.

В начале XIX века страна представляла собой все еще замкнутую на себя, изолированную единицу. Точнее говоря, эпоха Токугава близилась к завершению, и со стороны западных стран Японии бросались все более и более настойчивые вызовы. Все же установившийся порядок централизованного феодализма оставался в силе, и правительство защищалось от иностранных поползновений, сохраняя политику «закрытой страны» (сакоку), которой насчитывалось уже двести лет. Когда небольшое судно «Моррисон», нанятое в Китае американскими миссионерами, привезло на родину несколько японцев-репатриантов, официальные чины Токугава приказали батареям открыть по нему огонь. Этим негостеприимным жестом, предпринятым в 1837 году (год восстания Осио), правительство известило как иноземцев, так и самих японцев о том, что status quo будет неизменно сохранено.

Именно в таком закрытом, кажущемся стабильном мире и родился в 1793 году Осио, — старший сын в самурайской семье среднего ранга. Несмотря на все социальные изменения долгого периода Токугава, самурайский класс, в большинстве уделов составлявший не менее десяти процентов населения, все еще сохранял полную монополию не только в качестве военной силы, но и в административной и юридической областях. Отец Осио занимал наследуемый пост полицейского инспектора в осакском магистрате; по существовавшей в те времена системе, эта должность в свое время должна была перейти в его старшему сыну. Несмотря на все свое стремление к равноправию, Осио чрезвычайно гордился своей генеалогией и всегда подчеркивал свое происхождение от семейства вассалов Токугава.

Лишившись в раннем возрасте обоих родителей (его отец умер, когда ему было шесть лет, а мать — на следующий год), мальчиком Хэйхатиро воспитывался у дедушки с бабушкой; позже он стал приемным сыном последовательно в двух семьях, глава второй из которых занимал тот же наследственный пост в осакском магистрате, что и его отец.[460] По Мисима, это неустроенное детство послужило причиной порывистого, жесткого, горячего характера героя.[461] Такие квази-фрейдистские рассуждения о личности часто бывают поверхностными и внушают подозрения; все же несомненно примечательно, что Мисима, сам почти всецело воспитанный бабушкой, объяснял характер героя таким образом.

С юности Осио стали особо привлекать философские штудии. Как выходец из самурайского класса, он также занимался воинскими искусствами, особенно метанием копья, однако мало интересовался огнестрельным оружием, вероятно по причине связанных с ним иностранных, негероических коннотаций, и здесь следует напомнить, что одной из первых причин провала его восстания была неспособность его последователей в достаточной мере использовать свои ружья и пушки. В 1818 году в возрасте 25 лет он презрел социальные условности и женился на приемной дочери богатого фермера. Такого рода «неравные браки» не поощрялись в самурайской среде, и решение молодого человека часто приводят, как пример цельного характера, борющегося с социальными предрассудками. На портрете Осио Хэйхатиро, написанном приблизительно в то время, мы видим стройного, красивого молодого человека с самурайской прической и побритой головой, одетого в официальные одежды;[462] он сидит, держа в руках белый веер, рядом аккуратно положены два его меча, на удлиненном, овальном лице серьезное выражение. По описаниям того времени, его рост был около 165 сантиметров (довольно высокий по тогдашним меркам); изогнутые, узкие брови сходились дугами над глазами; взгляд был напряженным, острым, пронизывающим; на его широком, бледном лбу можно было заметить нежные голубые жилки. Недоброжелатели дали ему прозвище «зеленая тыква» (аобётан), намекая на цвет лица — результат слабых легких. Он страдал частыми кровотечениями, но превозмогал напряжением воли свои физические слабости.[463]

В возрасте двадцать трех лет Осио автоматически занял пост своего отца в городской управе в качестве полицейского инспектора, находившегося в юрисдикции муниципалитета управления восточной части Осака, глава которого был высоким чиновником сёгуната, назначаемым из Эдо. Всего таких инспекторов было шестьдесят (по тридцать в западном и восточном управлении), они делили между собой повседневные судебные и административные функции в городе. Хотя занимаемая ими на феодальной лестнице рангов ступень являлась очень низкой, должность эта могла быть весьма прибыльной, поскольку в традиционные доходные статьи включались «благодарственные деньги» от проходивших по судебным делам представителей торгового класса и прочих, искавших их благорасположения. Осио дал ясно понять, что именно с этой традицией он не будет иметь ничего общего. С самого начала будущий повстанец зарекомендовал себя человеком, строго придерживающимся правил. Такая высокая нравственность могла серьезно повредить карьере Осио, однако его позиция укрепилась через несколько лет после назначения, когда в Осака на пост Управляющего восточным районом прибыл престарелый сановник из Эдо по имени Такаи, бывший губернатор Ямасиро. На Такаи молодой ревностный подчиненный немедленно произвел прекрасное впечатление, и он полностью его поддержал в борьбе с коррупцией и в деле насаждения законности.

Первое большое свершение удалось Осио на тридцать четвертом году жизни, когда, после тщательного расследования, ему удалось обнаружить в Осака скрывающихся христиан и организовать их массовый арест. Предав этих несчастных должному наказанию, он обратил свою энергию на более сложные дела, — коррупцию муниципальной администрации. Благодаря покровительству Такаи, он смог стать бичом бесчестных чиновников и торговцев. Всего за пару лет Осио прославился, как борец со взяточничеством. Зачастую он привлекал внимание к своей кампании необычностью тактики. В одном случае — предвестнике конца его карьеры — он приказал конфисковать все богатство, накопленное одним из бесчестных чиновников, и раздать беднейшим жителям города, чье положение уже начало возбуждать его недовольство. Особой заботой Осио была передача дела о коррупции в суд. Типичный инцидент произошел, когда Такаи поручил ему разобраться с одним процессом, тянувшимся несколько лет. Услыхав, что делом теперь будет заниматься Осио, истец навестил его поздно ночью и принес в подарок коробку засахаренных фруктов. На следующий день Осио, тщательно исследовав все документы (а также коробку), объявил, что истец виновен, и его иск отклонен. При очередной встрече со своими коллегами он продемонстрировал им коробку с засахаренными фруктами и заметил с саркастической улыбкой: «Именно из-за того, уважаемые, что ваши зубы столь привыкли к сладкому, понадобилось столь много времени, чтобы решить это дело». Затем он поднял крышку, открыв взглядам всех присутствовавших блестящую груду золотых монет. Рассказывали, что чиновники зарделись и не промолвили ни слова.