Андрей Мартьянов - Звезда запада

• Название: Звезда запада
• Автор: Андрей Мартьянов
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 1997
• ISBN: 5-7684-0280-2

Роман прекрасного петербургского фантаста Андрея Мартьянова откроет читателю врата в загадочный мир героического эпоса северных народов, поведет тропою богов навстречу таинственной и желанной Звезде.

---

— Ты говоришь, боги изменят мир. Но ведь они уже делали это. Где сейчас наши и ваши соплеменники? Куда ушли они? Как их отыскать? — Торин не любил бесед на отвлечённые темы, он жил сегодняшним днём и жаждал действия.

— Верно, — рек Гладсхейм. — Мир преображался не единожды. Впервые — ещё до того, как появился наш народ и поднялось солнце. Затем ещё трижды, и это уже на нашей памяти: когда была война с Потерявшим Имя — о нём вам не нужно знать много, то был великий дух, павший в гордыне своей и злобе; второй раз, когда остров людей был низвергнут в пучины по воле Эйра; и в третий раз, когда Эйра разделил Мир Единый на два мира и землю пограничную, оставив единственные Врата меж нимы. Все, о ком ты хочешь знать, там.

— Где эти Врата?

— На западе. Как найти их — то мне неведомо. Отправляйтесь в земли за великим океаном и, коли хотите успеть, поспешите.

— Знаешь ли ты о той вещи, что способна открыть путь между мирами?

— Она существует, но что она и как выглядит — не знаю. Слышал, что сия драгоценность где-то близ Двери, но с той или иной стороны её — неизвестно. Еще знаю, что владел ею твой, конунг, предок, приведший свой народ в Мидденгард после второго изменения мира, посему вещь эта — твоя. Ищи.

— Как? Скажите хотя бы, где находится Дверь?

Гладсхейм ненадолго задумался, затем молвил:

— Думается мне, это в лесах близ восточного взморья той земли за океаном. Один рек нам, что есть там гранитная скала огромной величины, её и найдите. Далее же Видгнир подскажет тебе, ибо в нём кровь древнего народа говорит сильнее, чем в тебе, конунг.

— Кто-о-о говорил вам о скале? — вытаращил глаза отец Целестин, надеясь, что всё-таки ослышался.

— Один. Так здесь называют этого духа. Случается, он приходит и к нам. Он не склонен ко злу и много странствует.

«Господи, укрепи меня!» — подумал отец Целестин. После такого сообщения он не удивился бы, узнав, что, допустим, вечор в гости к айфар забрёл архангел Гавриил и пива испил — так, по-дружески.

— Расскажите о себе хоть что-нибудь! — взмолился монах: знакомое чувство предвкушения новых, необыкновенных знаний вновь завладело им.

— Вы узнали всё, что хотели. Теперь уходите, — холодно погасил разгоревшееся было любопытство святого отца Гладсхейм. — И не забудьте о девушке, что прячется за стволом старой берёзы. Она совсем замёрзла, войти же в круг не решается. Прощайте!

Мгновенно отца Целестина окутали холод и темнота. Духи лесные исчезли, а с ними пропали свет и тепло, словно и не было их здесь вовсе.

Торин попытался высечь искры, чтобы снова зажечь факел, сопровождая сие выражениями, которых монахам ордена святого Бенедикта не то что знать — слушать было не положено, но отец Целестин только рукой махнул. Видгнир, видевший в темноте как кошка, кинулся к берёзе в дальнем конце поляны и вытащил из-за ствола упирающуюся и дрожащую от холода Сигню-Марию.

— Что ты здесь делаешь? — гневно кричал Видгнир. — Подслушиваешь, да? — Он занёс руку, но не для удара, а так, для вида, засмеялся и потащил Сигню к зажёгшему наконец факел Торину.

— Вот. Она подслушивала! — наябедничал Видгнир, хотя и так всё было ясно. Шапка на Сигню сбилась набок, высвободив длинные тёмные волосы. Девушка действительно сильно замёрзла и к тому же была несколько напугана увиденным, но старалась держаться твёрдо.

— Да, подслушивала! — выкрикнула она, откинув с лица волосы. — Я давно знала, куда Видгнир по ночам ходит, только показаться этим… — она покосилась на едва заметный во тьме камень, — не хотела.

— Ну что ж теперь ругать её, — вздохнул отец Целестин. — Пойдём домой, дщерь неразумная, не то и вовсе заледенеешь.

И они отправились восвояси через казавшийся теперь ещё более тёмным и холодным зимний лес.

С младенчества воспитанный на христианских догмах, отец Целестин буквально разрывался надвое: бесспорно, Бог — Бог с большой буквы, тот самый, что дал скрижали Моисею и послал на землю Своего сына во искупление грехов людских — этот Бог есть! Но откуда те странные и могучие силы, правящие миром? Оказывается, прямо здесь в лесу можно запросто повстречать Одина или прекрасного и грозного духа, взмывающего в небеса на белом коне, — жаль, не догадался спросить у айфар про него подробнее. Хотя они всё одно бы не ответили…

Торин в мечтах уже шёл в великий поход на запад, на поиски волшебной Двери богов. Найти бы её, и тогда… Что будет тогда, он не знал, но чувствовал: произойдёт нечто важное.

Видгнир, как обычно, держался спокойно, ничем не выдавая своих переживаний, а Сигню, поддерживаемая им под руку, перебираясь через буреломы и сугробы, угрюмо молчала в предвкушении воспитательной и душеспасительной беседы с отцом Целестином.

Ночь постепенно уходила на запад. С глухим шорохом падал с огромных еловых лап наметённый на них снег, нарушая плотную тишину предутреннего леса. Наконец откуда-то справа чуть потянуло дымком. Преодолев последний подъём, Торин саданул кулаком по воротам ограды, и все четверо разошлись по домам досыпать остаток ночи. Торин только пробурчал монаху: «Обо всём поговорим после. Тогда и будем всё решать».

Хотя сказать «Все разошлись по домам» было бы неправильно. Монах словно стальным обручем сдавил руку Сигню-Марии, и как та не отнекивалась и не упиралась, привёл к себе. Затем последовала длительная, однако же не очень пылкая проповедь, смысл коей заключался в том, что всё виденное — бесовское наваждение и что ей, как истинной христианке, не следует внимать россказням обо всяких там «древних богах»; что лукавый дух нарочно вводит в искушение неопытные души, пытаясь погубить их, ну и так далее.

Между прочим, говоря всё это и потрясая для наглядности то крестом, то Евангелием, отец Целестин впервые в жизни сам себе не верил. Сигню же сидела отрешённо глядя куда-то в угол, пропуская мимо ушей низвергавшийся на неё поток красноречия, — пускай себе заливается…

Наконец отец Целестин отвёл душу, эффектно завершив свою лекцию цитатой из Евангелия, повествующей о том, что не следует говорить лишнего, уподобляясь язычникам. Собственно, так и получилось: «в многословии своём» монах «услышан не был» [5], ибо узрел, что его возлюбленная духовная дочь невозмутимо уснула в уголке и все старания пропали даром. Богомерзко высказавшись вполголоса, отец Целестин задул свечи и, не вспомнив даже о вечерней молитве, рухнул, уподобясь мешку с сеном, на своё ложе, решив отложить все проблемы на другой день. Он мгновенно провалился в сон, в самый последний момент успев подумать о том, что забыл поужинать…

Глава 4 БЕЛАЯ ГРОЗА

Но ни на следующий день, ни через два, ни через неделю так ничего решено и не было. Торин ходил мрачный, как февральское небо, а отца Целестина попросту избегал — назойливые вопросы монаха вроде: «Так куда нам плыть? Так будем это искать?» — конунгу несказанно надоели, а где-то в начале февраля на совете у конунга (куда отец Целестин пробился едва не силой) на вопросы Нармунда и других воевод: «Куда пойдём летом — скоро лед начнёт сходить?» — только потёр бороду, махнул рукой да как-то невнятно прогудел, что «там, мол, видно будет» и «я ещё подумаю».

Отец Целестин уловил быстрый взгляд Видгнира, брошенный на дядю, и ответный взгляд Торина. Так. Ясно. Похоже, они решились. Только вот на что? И почему о своём решении не сообщили монаху? Ходят оба словно пива в рот набравши! А отец Целестин, как-никак, непосредственный участник и свидетель всех наистраннейших событий, происшедших за последние дни. Ну да иначе как безумством, возможно, предстоящий поход не назовёшь. Видгнир тоже хорош! Уж он-то мог бы посвятить монаха в его с Торином планы — в столь необычном деле без помощи священника совсем никуда!

Но оба норманна упорно не желали ничего сообщать святому отцу, а отчего — совершенно непонятно. Отец Целестин только сокрушённо вздыхал да сверлил взглядом изредка заходившего в гости Видгнира, но тот уклонялся от любых вопросов и лишь шепнул однажды, что всё будет окончательно решено в марте, когда сойдёт лед. Монах же пока изнывал от скуки и сколь мог усердствовал в наставлении на путь истинный Сигню-Марии, стараясь делом доказать, что невежественную норманнскую деву вполне возможно превратить в образцовую христианку. Кто другой сбежал бы, не выдержав его заумных нравоучений и постоянных епитимий (порой отец Целестин прикидывал, сможет ли он сам выдержать эдакую епитимью…), а если учесть всю работу по дому, которую выполняла хрупкая девушка, то Марию-Сигню можно было бы смело причислить если не к лику ангелов, то точно к великомученицам.

А Вадхейм жил своей обычной жизнью. Разнообразным и полным развлечений бытие норманнов зимой не назовёшь — холодно, снег кругом, силу молодецкую девать некуда, а обучение мальчишек, охоту, починку оружия и рыболовных сетей да прочие необходимые, но нудные работы полезным времяпрепровождением для викингов уж никак не назовёшь. Мужчины с нетерпением ждали лета, ждали богатых франкских и германских городов, ждали настоящего дела. Велись бесконечные споры и пересуды — куда на этот раз направит свои дракары Торин, а некоторые дружинники с надеждой посматривали в сторону чинно прогуливавшегося отца Целестина. Даст Один — так и в Багдад отправимся! Разговоры про путешествие на Восток велись уже не первый год, и большинство надежд возлагалось именно на монаха — сам ведь южанин, да и, сказывают, бывал в тех местах. Но отец Целестин бродил мрачный, будто грозовая туча, и сердитое выражение его лица могло насмерть перепугать самого дикого германца из Мюрквида. Норманны же продолжали яростно спорить, гадая, куда же дракары Торина из Вадхейма направятся грядущим летом.