Людмила Астахова - Злое счастье

• Название: Злое счастье
• Автор: Людмила Астахова
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-32220-6

Она — изгнанница, которая не помнит даже своего имени. Там, куда она попала, ее считают наследной принцессой Хелит, владетельницей замка и будущей женой Верховного Короля. Он — сын грозного правителя Финигаса. Его зовут Мэй. На нем клеймо отступника и злодея. Когда-то ради спасения близких он вымолил у богов силу и мощь на поле брани, пожертвовав собственными чувствами и утратив способность любить. Но встреча с женщиной из другого мира круто изменила его жизнь. В его испепеленной душе зажглась истинная любовь, ради которой он готов на все — разгромить бесчисленное войско неприятеля, выйти на бой с колдунами, терпеть лишения и боль и даже добиться ненавистной короны Верховного Короля, лишь бы Хелит была счастлива. Но суждено ли стать счастливым ему самому?

---

Можно долго и мучительно искать подсказки, но нет доказательства яснее и лучше, чем две луны в небесах. Хелит поняла только одно — она попала в Другое Место. Потому что Там, где она была Раньше, в ночных небесах имелась только одна луна, а значит,… и на этом этапе мысль обрывалась. Однако же, Хелит не потеряла способности рассуждать логично. Если она попала Сюда из… в общем, там, где она жила прежде, говорили на другом языке, а, следовательно, совершенно необходимо срочно выучиться местному наречию.

А еще Хелит отметила, что Здесь она весьма важная персона, ибо носились с ней, как курица с яйцом. Кормили, поили, стелили постель, развлекали в меру сил, опять же, учили. Четыре девушки: Даугир, её сестра (если Хелит правильно поняла) Фэст, очаровательная блондинка по имени Касси, и тоненькая, как тростиночка, Гвилен. Куда бы ни пошла Хелит, везде её сопровождали эти барышни, стараясь предупредить любое желание. За что Хелит была им безмерно благодарна. Девушка старалась не думать о том, что могло с ней случиться, окажись она кем-то менее значительным. Какой-нибудь… поселянкой, например. Простой, никому не нужной девицей без роду и племени. Смутно, но Хелит догадывалась, что Раньше, она такой и являлась. Обычной, безвестной обывательницей, ни для кого, кроме самых близких, не представляющей никакого интереса.

«Будем считать, что повезло», — сказала она себе, и решила занять себя и своих опекунш более важным делом. После дня изъяснений с помощью указательного пальца, многозначительно мычания и пантомимы, Хелит отвела в сторонку Даугир, ту самую, что щеголяла черными косами в пол длиной, и не отпустила до тех пор, пока не добилась взаимопонимания. Она хочет учиться речи заново. Именно, заново.

Брать пришлось с места в карьер. На следующее утро, поднеся Хелит тарелку с кашей и чашку с молоком, Даугир пришлось сначала назвать тарелку, чашку, кашу и молоко. Ездят же люди в края, где говорят на другом языке. Если собираются там жить, то изучают чужую речь. Это нормально, хоть и занимает некоторое время. Чего-чего, а времени у Хелит было предостаточно.

Объясняться на пальцах или жестами довольно забавно, но быстро надоедает. Особенно, когда речь идет о личной гигиене. Здесь не водилось не только трусов, но и гораздо более важных и нужных вещей. Теперь жизнь Хелит была лишена какого-либо комфорта и большинства привычных удобств. Она точно знала, что существуют места, где для мытья воду не надо греть в огромном котле над открытым огнем, а отхожее место выглядят вовсе не как сарай с дыркой в деревянном полу. Где-то люди носили немнущуюся одежду и чистили зубы не растрепанными с одной стороны деревянными палочками, а… чем-то другим. Нельзя сказать, чтоб отхожие места замка так уж сильно поразили воображение Хелит, она видела нечто подобное, да и местных обитателей нельзя было назвать беззубыми грязнулями. Но желание поговорить и обсудить насущные бытовые проблемы более всего стимулировали на подвиги в изучении языка. Кто бы мог подумать…

Рыжего спасителя она больше не видела. Даже издали. Не больно-то и хотелось.

«Вот выучусь говорить по-местному, тогда и поблагодарю», — твердо решила Хелит.

Собственно говоря, кроме четырех опекунш и еще пары озабоченных её обустройством женщин, она в первые дни ни с кем не общалась.

Для начала Хелит досконально обследовала свое жилище, состоящее из двух комнат. Одна маленькая, с полукруглым окном, расположенным выше уровня груди и застекленным чудными разноцветными кусочками стекла желтого и молочно-белого цвета. В ней помещалась лишь низкая кровать, похожая на короб, в который положили стопкой несколько тюфяков и покрыли тонкой простыней. На плотно набитом овечьей шерстью и травами валике спать было непривычно, но зато не болела голова. Укрывалась Хелит мягким покрывалом, изнутри подшитым мягким желтым мехом.

Пол второй комнаты устилал огромный ковер василькового цвета, без ворса, зато очень толстый и теплый. Узкое высокое окно выходило, похоже, во внутренний двор крепости, потому что Хелит все время слышала доносящиеся снаружи резкие голоса мужчин. Витраж изображал геометрический узор из переплетающихся лент, но смотреть наружу через него было невозможно, настолько толстыми и мутными были цветные пластинки. Впрочем, здесь все вещи были не только удобными, но и красивыми. Подсвечники из бронзы, схожие с цветами, резные подлокотники кресел и ножки стола, узоры на тарелках, вышивки на одежде, отлитые в форме змей рукоятки столовых приборов, украшения. На гобелены, висевшие на стенах, Хелит могла любоваться часами. На одном из них алые и изумрудные птицы кружили в лазурно-синем небе, переливаясь каждым крошечным перышком, на другом — по вечернему лесу шла печальная девушка, закутанная в синее покрывало. Золотые деревья пронзали лучи закатного солнца, травы стелились под ноги странницы. Такой искусной работы Хелит раньше видеть не доводилось. Ни Здесь, ни Там.

В этой комнате Хелит и проводила все дни напролет: ела, училась, слушала, как Касси играет на инструменте, похожем на арфу. А может быть, это и не арфа. Но когда девушка предложила Хелит попробовать себя в качестве музыкантши, то у той ничего не вышло. Бедная «арфа» жалобно звякнула, протестуя против неумелых рук.

«Так, значит, к музыке я никакого отношения не имею», — мысленно огорчилась Хелит. Играть, как Касси, и петь, как Гвилен, она бы точно не отказалась.

Конечно, получалось поначалу не слишком складно. Хелит смешно коверкала слова и неправильно расставляла акценты.

— Мние просИть вода как?

— Скажи лучше: «Я хочу воды», — терпеливо исправляла Даугир.

— Йа хчу вады.

— Уже лучше.

Самой же Хелит казалось, что она топчется на месте и, вообще, полная бездарь. А может быть, у неё просто нет склонности к языкам? Иногда в памяти всплывали фразы на еще одном языке из Той жизни, но это только подтверждало уверенность, что этот второй язык такой же чужой, как и местный. Обрывки песен и несколько слов — это ничего не означает.

«Осторожность — прежде всего», — без устали твердила себе Хелит по десять раз в день.

Хотя чувство, будто идешь по узкому мостику над пропастью, не покидало её ни на миг. Всё могло сложиться гораздо хуже, много хуже.

Когда долгое время приходится вынужденно молчать, держаться тише воды и ниже травы, в голову начинают приходить странные мысли, а главное, накапливается множество вопросов.

Как, например, вышло так, что Хелит понимает назначение большинства вещей, но не может вспомнить собственного имени? И как она сумела попасть Оттуда Сюда?

Обычный здравый смысл подсказывал, что рано или поздно придется сознаваться в подлоге, правда когда-нибудь да откроется, но прежде не мешало бы определиться с собственным местом в жизни. Как, оказывается, важно знать, что ты есть такое.

Жарко пылает огонь в камине, уютно барабанит в окно дождь, и от осознания, что всё идет своим чередом, становится теплее на душе. Еще накануне Мэй дал себе обещание написать письмо брату, но все откладывал и откладывал до последнего, ссылаясь на другие, не менее важные, дела, которые у властителя не переводятся никогда.

…Говорят, что в ночь, когда благородная Элану разрешилась от бремени первенцем, над Тир-Галаном бушевала чудовищная буря. Почти все деревья в саду Галан Май были повалены ветром, от попадания молнии сгорела мельница, а град побил большую часть посевов. Мальчик родился с длинными огненно-рыжими волосами, а орал он так громко, что перекрикивал гром в небесах. А может быть, врет молва, кто знает. Однако же родился Мэйтианн'илли гэл-Финигас арр'Элану в Лойсов день, что само по себе важное знамение. Говорят, что повитуха, принимавшая роды, извлекая новорожденного из чрева, ругалась последними словами. Один раз в 150 лет смертные отваживаются праздновать день Бога-Клятвопреступника, и стараются никакими особыми деяниями не привлечь к себе внимание небожителя: не напиваются, не воруют, не насилуют, даже не смеются и, тем более, не рожают детей. Дэй'ном, те и по сей день убивают всякого рожденного в Лойсов день, не разбирая, чей плод — королевы или рабыни.

Кто знает, как бы поступил лорд Финигас, не будь он в военном походе. В свою очередь, леди Элану не стала тут же слать гонца с вестью о рождении долгожданного сына. И хотя впоследствии отец Мэя жестоко пожалел о своем отсутствии и чадолюбии супруги, но идти против судьбы он не решился. Ведь не спроста же ребенка переносили в чреве на две дюжины дней долее положенного природой срока? После Мэя леди Элану родила еще семерых — пять сыновей и двух дочерей, но только за первенца всегда по-особому тревожилось её сердце. И когда мальчику исполнилось двенадцать, мать тайно повезла его в Лог-Йокуль к провидице из народа ангай.

Говорят, что после разговора с Вану-ангай леди Элану вышла из дома провидицы совершенно седая, узнав, что первенцу суждено стать отступником, отцеубийцей и изгоем.