Константин Бальмонт - Только любовь. Семицветник

• Название: Только любовь. Семицветник
• Автор: Константин Бальмонт
• Жанр: Поэзия

---

Одному — мои крики, а другому мечты,

Но вы оба велики, вы восторг Красоты.

Я как туча блуждаю, много красок вокруг,

То на Север иду я, то откинусь на Юг,

То далеко, с Востока, поплыву на Закат,

И пылают рубины, и чернеет агат.

О, как радостно жить мне, я лелею поля,

Под дождем моим свежим зеленеет Земля,

И змеиностью молнии и раскатом громов

Много снов я разрушил, много сжег я домов.

В доме тесно и душно, и минутны все сны,

Но свободно-воздушна эта ширь вышины,

После долгих мучений как пленителен вздох,

О, таинственный Дьявол, о, единственный Бог!

КРАСОТА

Красота создается из восторга и боли,

Из желания воли и тяжелых цепей.

Все, что хочешь, замкнешь ты в очертания доли,

Красоту ли с грозою, или тишь серых дней.

Если хочешь покоя, не заглядывай в бездны,

Не ищи и не думай, правда ль жизнь или ложь.

Но мечты твои будут беспланетны, беззвездны,

В бескометное небо ты навеки уйдешь.

О, горячее сердце, что же возьмешь ты как долю,

Полнозвучность ли грома и сверкающий свет,

Или радость быть дома и уют и неволю?

Нет, твой дом изначальный — где рожденье комет.

Ты равно полюбило двух враждебных неравных,

И виденья покоя отодвинулись прочь.

Ты богов уравняло в двух мирах полноправных,

Приходите же, грозы, и колдуй мне, о, Ночь.

Наколдуй свои чары, но развейся с рассветом:—

Если будешь чрезмерной, я себе изменю.

Все что к сердцу подходит, я встречаю ответом,

И мне сладко отдаться золотистому Дню.

НАМЕКИ

Есть намеки тайные

В будничных вещах.

Есть необычайные

Пропасти в сердцах.

В той же ежедневности,

Где томишься ты,

Дышат бури гневности,

И цветут цветы.

Краткое мгновение

Может пронести

Ужас разрушения

На твоем пути.

Краткое мгновение

Может дать нам сон,

Весь восторг забвения,

Целый небосклон.

День, что был томительным,

Ярким станет вдруг,

Блеском поразительным

Все зальет вокруг.

Верь в приход нежданного,

Тайна есть во всем,

В сердце много странного,

Мы живем… Живем!

ЛЕСТНИЦА ЛЮБВИ

Только бы встречаться.

Только бы глядеть.

Молча сердцем петь.

Вздрогнуть и признаться.

Вдруг поцеловаться.

Ближе быть, обняться.

Сном одним гореть.

Двум в одно смешаться.

Без конца сливаться.

И не расставаться.

Вместе умереть.

РЕБЕНОК

1

Полозья проскрипели,

Умолк вечерний гул.

В недвижной колыбели

Ребенок мой уснул.

Горели звезды где-то,

Но я их не видал.

Мечта была пропета,

Слеза была — кристал.

Храни Господь Всевышний

Всех темных на земле,

Того, кто в мире лишний,

Того, кто здесь, во мгле.

Храни Господь незлобный

Всех тех, кто слаб и сир.

Кто страшной тьмой утробной

Заброшен в этот мир.

Я знаю, что пребудет

Во мраке наша плоть.

О, что с тобою будет?

Храни тебя Господь.

2

Нет, нет, я не жалею,

Что мне ты был рожден.

И я любя лелею

Твой безмятежный сон.

Дитя мое, я знаю,

Что ты услада дней,

Но все дороги к Раю,

Забыты меж людей.

И мне так больно, больно

Того, что в жизни ждет.

Я думаю невольно,

Пусть лучше смерть придет.

И думать так не смею,

Ведь я люблю тебя.

И я твой сон лелею,

Мучительно скорбя.

Тебя благословляя,

Скорблю, в душе своей,

Что не найдешь ты Рая,

Вплоть до исхода дней.

3

Нет, что бы мне не говорили

Все мысли мудрые мои,

Что надо поклоняться Силе,

Чтоб с нею слиться в бытии,—

Нет, что бы мне не утверждали,

Что будут счастливы все те,

Которые живя страдали

И задохнулись в пустоте,—

Я не могу принять мучений

Немых, как ангелы, детей.

И вижу я, что темен Гений

Земных убийственных сетей.

О, Господи, я принимаю

Все, что из пыток дашь Ты мне.

Чтобы найти дорогу к Раю,

Готов гореть века в огне.

Но я не в силах видеть муки

Ребенка с гаснущим лицом,

Глядеть, как он сжимает руки

Пред наступающим концом.

Глядеть, как в этом кротком взоре

Непобедимо нежных глаз

Встает сознательность, и, в споре

Со смертью, детский свет погас.

Глядеть, как бьется без исхода

В нем безглагольная борьба!

Нет, лучше, если б вся Природа

Замкнулась в черные гроба!

Но лишь не он, в ком все так тонко,

Кто весь был обращен к лучу.

Нет, пытки моего ребенка

Я не хочу, я не хочу!

4

И вдруг мне послышался Голос,

Откуда-то с неба ответ

На то, что так больно боролось,

В душе выжигая свой след.

«Будь равен со слабым и сильным,

И к каждому мыслью спеши.

Не медли в томленьи могильном,

Но слушай напевы души.

Весь мир есть великая тайна,

Во мраке скрывается клад.

Что было, прошло не случайно,

Все счастье вернется назад.

Но, если дорога есть к Раю,

Кто скажет, быть может, и Я

Безмерно, бездонно страдаю

В немой глубине бытия.

Кто был тот безумный и пленный,

Обманно сказавший тебе,

Что я улыбаюсь, блаженный,

Когда вы томитесь в борьбе?

Зачем восхожденье, ступени?

Поймет эту тайну лишь тот,

Кто всю беспредельность мучений

В горячее сердце вольет.

Но в темных равнинах страданья,

Принявши крещенье огнем,

Придем мы к Бессмертью Мечтанья,

Где будем с негаснущим днем.

Ты плачешь у детской постели,

Где бледный ребенок застыл.

Но очи его заблестели

Высоко над мглою могил.

Последнего атома круга

Еще не хватало — но вот,

По зелени пышного луга

Он к братьям небесным идет.

Там ярко цветут златооки,

Он должен увидеть их был.

Он сам в полуясном намеке

Улыбкой о них говорил.

И мысль твоя скорбью одета,

Но ты полюбил — и любим:—

Дорога незримого света

Теперь меж тобою и им.

Смотри, Я его облекаю

В сиянье Своей красоты.

С тобою Я слезы роняю,

Но Я зажигаю — цветы».

ОДИН ИЗ ИТОГОВ

В конце концов я твердо знаю,

Кто мы, что мы, где я, в чем я.

Всю неразрывность принимаю,

И вся Вселенная — моя.

Я знаю все ее стихии,

Я слышал все ее слова.

И здесь являясь не впервые,

Моя душа опять жива

Из тех планет, что были стары,

Я много новых создаю.

Неумирающие чары

И возрождение пою.

Металлов мертвенные слитки

Бросаю в нестерпимый жар,

И — в первозданьи, и — в избытке,

И свеж, и юн — кто был так стар.

Я знаю все. Но есть забвенье

И страшно-сладко мне забыть,

И слушать пенье, видеть звенья,

И ненавидеть, и любить.

Моя заманчивая доля —

Быть вольным даже и в цепях

О, да, я воля, воля, воля,

Я жизнь, я смерть, я страсть, я страх.

Мое певучее витийство —

Не только блеск созвучных сил.

Раз захочу, свершу убийство,

Быть может, я уж и убил.

Но в должный миг припоминанье

Пронзит внезапно темноту

И приведет меня скитанье

К весеннеликому Христу.

К Тому, который не страдает,

Страдая вольно за других,

Но бесконечно созидает

Из темных душ блестящий стих.

Он убедителен и кроток,

Он упоительно-жесток,

И Он — в перебираньи четок,

Но больше в пеньи звонких строк.

Всечуткий, многоликий, цельный—

Встречает с ясностью лица

Всех тех, кто в жажде беспредельной

Во всем доходит до конца.

Кто говорит, что Он—распятый?

О, нет, неправда, он не труп,

Он юный, сильный, и богатый,

С улыбкой нежной свежих губ.

Он так красив, так мудр, спокоен,