Сандра Лессманн - Королевский судья

• Название: Королевский судья
• Автор: Сандра Лессманн
• Издательство: ACT: ACT МОСКВА: ХРАНИТЕЛЬ
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2007
• ISBN: ISBN 978-5-17-037713-8 (ООО «Издательство ACT»); ISBN 978-5-9713-5484-0 (ООО Издательство «ACT МОСКВА»); ISBN 978-5-9762-1615-0 (ООО «ХРАНИТЕЛЬ»)

Лондон эпохи Реставрации.

Город, в котором таинственный убийца ведет охоту за королевскими судьями!

Знаменитый юрист сэр Орландо Трелоней и его друг, монах-иезуит и в то же время гениальный сыщик-любитель патер Иеремия Блэкшо, начинают расследование убийств.

Вскоре они понимают, что главный подозреваемый по этому делу, лихой ирландский наемник, явно невиновен ни в чем — кроме связи с королевской фавориткой.

Но кто же тогда преступник?

Как удалось ему подставить под удар ни о чем не подозревающего ирландца?

И главное — за что неуловимый убийца мстит королевским судьям?!

Приключения сэра Орландо Трелонея и патера Иеремии Блэкшо не оставят равнодушными ни одного поклонника хорошего исторического детектива!

---

Подбирая в уме аргументы, способные изменить его решение, она велела Элен пойти в дворцовую кухню и собрать ужин. Проснувшись, патер Блэкшо наверняка захочет есть. Чтобы не мешать ему, Аморе с книгой уселась в кресло и стала читать.

Когда через два часа Иеремия проснулся, его ждал накрытый стол. С веселой улыбкой он подсел к столу и прежде всего отпил чаю, стоявшего на подогретой латунной подставке.

— Скажите честно, вы чувствуете себя лучше, — поддела она его.

Он и не думал это отрицать.

— Часто я даже не чувствую усталости и голода, мадам. Вид страданий и смерти затмевает все.

— Патер, я еще раз прошу вас, поедемте вместе со мной из города. Здесь вас ожидает неминуемая смерть! Нет, не нужно меня обманывать. В Уайтхолле тоже читают сводки смертности. Болезнь перескакивает с одного человека на другого, как огонь. Чудо, что вы не заразились до сих пор. Но, без сомнения, это лишь вопрос времени.

— Миледи, не думайте так много о старом аскете, — попытался с улыбкой рассеять ее тревогу Иеремия.

— Я не хочу вас потерять! — вдруг громко воскликнула она. Ее руки сжались в кулаки. — Я поехала за вами в Англию не для того, чтобы безучастно смотреть, как вы бессмысленно жертвуете своей жизнью.

Иеремия удивленно посмотрел на нее:

— Что значит — вы поехали за мной в Англию?

Аморе не могла усидеть на месте. Она резко вскочила и начала ходить взад-вперед по комнате.

— Вы всегда были для меня больше, чем надежным другом, — призналась она. — Вы заменили мне семью, которой у меня никогда не было, стали отцом и одновременно старшим братом. Как мне не хватало вас, когда вы оставили меня у моих французских родственников! Для них я стала лишь обузой, девочкой без состояния, дочерью незаконнорожденной кузины, которую выдали за англичанина. Меня допустили ко французскому двору только потому, что я была красива и все надеялись, что, несмотря на скромное приданое, я смогу сделать хорошую партию. Снова увидев вас, я была вне себя от счастья. Но когда вы рассказали мне, что едете в Англию миссионером, я прокляла ваше легкомыслие. Вы ехали в страну, где вас могли казнить из-за одного вашего сана. Я испугалась за вас. И когда королева-мать Генриетта Мария отправлялась с очередным визитом в Англию, я попросила у короля Людовика позволения сопровождать ее. Я хотела быть ближе к вам, не терять вас из виду. А теперь вы подвергаетесь опасности, от которой я не могу вас защитить.

Иеремия молча выслушал ее страстный монолог. Конечно, он знал, что она питает к нему искренние дружеские чувства, но за ее несколько деспотичным вниманием не мог предположить такой глубокой привязанности. Признание Аморе тронуло его, так как он сам был не очень тесно связан со своей семьей. Он рано покинул отчий дом — сначала служил в армии полевым хирургом, затем изучал на континенте медицину и, наконец, занялся миссионерством. Хотя Иеремия ценил свою независимость, ему было отрадно чувствовать, что он любим, особенно сейчас, когда ему казалось, что он потерпел крах.

— Поймите же теперь, почему я не могу оставить вас здесь, патер! — умоляла Аморе. — Я поклялась охранять вас.

— Да, понимаю. И меньше всего на свете хочу причинить вам боль. Но и вы должны понять меня. Я поклялся заботиться о бедных и должен остаться.

Лицо Аморе исказилось. Отчаянно она искала аргументы, которые могли бы переубедить его, и, так ничего и не придумав, воспользовалась последним остававшимся ей средством.

— Так вы твердо решились остаться в городе?

— Да.

— Тогда я тоже остаюсь!

Иеремия почувствовал, как от лица у него отхлынула кровь.

— Вы не можете так поступить, мадам. Это слишком опасно.

— Меньше, чем ваши визиты к чумным.

— Мадам, вы должны быть рядом с королем. Только с ним вы будете в безопасности. Прошу вас, послушайтесь меня!

Глаза Аморе засверкали. Она ответила тихо, но голос ее дрожал:

— Я знаю точно — если сейчас уеду, то никогда больше вас не увижу!

Слова застряли у Иеремии в горле. Он не мог ее больше обманывать, да и не хотел. Говорить дальше было бесполезно. Он слишком хорошо знал ее упорство, чтобы продолжать этот разговор. Возражения только подстегнут ее упрямство.

— Прощайте, миледи, — сказал он и вышел.

Остаток дня Иеремии было трудно сосредоточиться на работе. Он ревизовал свои запасы лекарственных растений и выяснил, что у него почти все кончилось. Так что на следующее утро первым делом он отправился к аптекарю. К его огорчению, мастер Блаундель сообщил, что из-за чумы запасы лекарств во всем Лондоне весьма скудны. Всего три дня назад большой заказ сделал советник сэр Генри Краудер.

— По распоряжению лорд-мэра и городского совета советники и магистраты не имеют права покидать Лондон. Поэтому сэр Генри решил запастись основательно, моя жена даже ходила вместе с подмастерьем относить лекарства, — рассказывал мастер Блаундель. Мне очень жаль, доктор, но у меня нет ни крошки коры китайского дерева. И не знаю, когда будет.

— А кора ивы? — мрачно спросил Иеремия.

— Могу дать вам две унции, но это все.

Иеремия упаковал ценное лекарство и положил деньги в миску с уксусом, для этих целей стоявшую на прилавке. Сам он не верил в возможность заразиться через монеты, потому что металл не имеет пор, в которых гнездится чума, но торговцы принимали все возможные меры предосторожности, опасаясь заразы. Даже письма перед вскрытием обрабатывали уксусным паром или несколько дней проветривали на бельевой веревке.

Небольшого количества лекарства было явно недостаточно, и Иеремия часами бродил по Лондону и обивал пороги всех аптек. Но улов оказался небогатым. Так и не отдохнув, он, как обычно, отправился к больным в Сент-Джайлс. Утром Иеремия в мрачном настроении вернулся на Патерностер-роу и тщательно выстирал платье, как он делал всякий раз после общения с чумными. Пока такая мера профилактики против чумы оберегала его. Однако дома бедняков Сент-Джайлса были такими грязными и кишели таким количеством насекомых, что даже тщательная стирка не избавляла его от голодных блох и вшей. Казалось, число мелких носителей чумы увеличилось в несколько раз. Вот и сейчас Иеремия обнаружил нескольких блох и платяных вшей, которых раздавил ногтями. Искусанные ноги сильно чесались. Он натер их успокоительной мазью, и зуд несколько утих. Чтобы избавиться от блох, он опрыскивал полы и мебель в доме водой с кориандром. Но скоро Иеремия забыл о своих неприятностях: его мысли вернулись к Аморе. Он ревностно молился Богу, чтобы неразумная упрямица одумалась и, пока не поздно, уехала из города.

Глава сорок пятая

Комната оглашалась страдальческими стонами больного, их сопровождало неустанное бормотание сидевшего у постели священника. Когда дверь распахнулась и вошел Иеремия, священник умолк.

— Хорошо, что вы пришли, брат, — сказал он, — ему хуже.

Иеремия поставил сумку с лекарствами и инструментами и подошел к иезуиту. Патер Эдвард Лашер в самом начале эпидемии добровольно вызвался ходить за бедными, хотя ему уже было за семьдесят. Иеремия не мог не восхищаться неутомимой энергией и выносливостью старика, хотя его лицо избороздили глубокие морщины, а согбенное тело было похоже на старое узловатое дерево.

Больной, лежавший на нищей кровати, издал хрип, перешедший в сухой кашель. Из носа вытекала темная кровь и доносилось гнилостное дыхание. Иеремия откинул со скорченного от боли тела испачканную простыню и осмотрел его сверху донизу. Вся кожа была покрыта черноватыми пустулами, а в некоторых местах образовались воспаленные карбункулы. В паху с правой стороны он увидел бубон размером с куриное яйцо. Иеремия осторожно пощупал твердый нарыв. Больной истошно закричал, как будто до него дотронулись раскаленным железом. Иеремия и патер Лашер удержали его за руки и за ноги, чтобы обезумевший от боли человек не спрыгнул с кровати.

— Как у него дела, брат? — спросил Лашер, когда больной успокоился.

— Вы видите подкожные черные пятна? Их число увеличивается, — прошептал Иеремия, так как никто не знал, что способен воспринимать человек в состоянии горячечного бреда.

Лашер кивнул. До сих пор он не обращал внимания на темные пятна, но теперь заметил их. Это были признаки близкой смерти, которые за последние недели стали ему так хорошо знакомы.

— Понятно, — пробормотал он. — Идите, брат. Я останусь. Может, он еще придет в себя.

Иеремия повесил через плечо сумку и взял белый жезл, который, войдя, поставил у стены. Все, кто соприкасался с чумными, были обязаны, выходя на улицу, брать такой жезл, дабы предупредить прохожих и дать им возможность вовремя посторониться. Отправившись два дня назад в Уайтхолл поговорить с Аморе о Бреандане, он в волнении совершенно забыл об этом. Хотя с жезлом стражи просто не пустили бы его во дворец. Потом Иеремия ругал себя за то, что вообще пошел к Аморе, подвергая риску ее здоровье, так как он до конца не знал, как все-таки передается болезнь. По крайней мере к леди Сент-Клер он решил больше не ходить.