Евгений Таганов - Рыбья кровь

• Название: Рыбья кровь
• Автор: Евгений Таганов
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2008
• ISBN: 5-9717-0736-3

VIII век. Верховья Дона, глухая деревня в непроходимых лесах. Юный Дарник по прозвищу Рыбья Кровь больше всего на свете хочет путешествовать. В те времена такое могли себе позволить только купцы и воины.

Покинув родную землянку, Дарник отправляется в большую жизнь. По пути вокруг него собирается целая ватага таких же предприимчивых, мечтающих о воинской славе парней. Закаляясь в схватках с многочисленными противниками, где доблестью, а где хитростью покоряя города и племена, она превращается в небольшое войско, а Дарник – в настоящего воеводу, не знающего поражений и мечтающего о собственном княжестве…

---

Когда собирались в путь, только и слышно было, как Кривонос покрикивает на Лисича, а тот вяло оправдывается за свою придуманную старшим напарником неуклюжесть. Дарник не вмешивался, давая укрепиться раздору между прежними товарищами.

С волокушей по лесным дебрям пробираться было не очень сподручно, да и шумно, поэтому Дарник велел ее бросить, а груз распределить на двух лошадей. В число второй вьючной лошади попала кобылка Лисича, что было сделано тоже с расчетом. Старшие напарники пускай едут верхом, младшие шагают рядом.

В путь выступили, когда солнце стало заметно припекать. Седла у лошадей были со стременами, и охотники снова отметили про себя, как Дарник со знанием дела вдел ногу в стремя и легко вскочил на спину мерина Рваного – у их юного вождя действительно не видно было никаких недостатков.

Кривонос предлагал двинуться на север, мол, там больше селищ и городищ, но у Дарника были свои планы, поэтому двинулись в юго-восточном направлении прямо через нехоженые леса на Корояк. На вопрос Кривоноса, будут ли они добывать новых рабов, Дарник только хмыкнул, сказав, что теперь они будут добывать рабов по-другому. Как «по-другому», объяснять не стал, да охотникам особых разъяснений и не требовалось – на любом направлении и без того их ждало немало неожиданностей, в этом сомневаться не приходилось.

7

Три дня пробирались они по лесу, проходя не более восьми – десяти верст и не встречая никаких поселений. Дарник постепенно входил в роль вожака, а спутники привыкали к нему. Лес местами был совершенно непроходим, и дорогу прокладывали с помощью топоров. Иногда просто плутали, обходя большие заболоченные места и буреломы, однажды всю ночь шел дождь, потом кончились пшено и ржаные лепешки. Ватага постепенно втягивалась в порядок, заведенный Дарником: обязательное строительство ограды вокруг места ночевки, боевые упражнения три раза в день, строгое выполнение любой его команды. Когда охотники, быстро освоившись со сдержанным и на первый взгляд добродушным нравом своего главаря, позволили вести себе чуть развязней, чем следовало, Дарнику пришлось основательно поколотить Кривоноса, чтобы тот не прекословил, а слепо повиновался. И опять всех поразило, что он устроил взбучку совершенно невозмутимо, без всякого гнева, раздражения и крика. Они уже знали его бежецкое прозвище Рыбья Кровь, но оно им, особенно после избиения Кривоноса, внушало только трепет и почтение.

Селезень менялся на глазах. Из испуганного неловкого подростка превращался в смышленого расторопного отрока, быстро осваивал любое оружие и научился на привалах задавать вожаку нужные вопросы, отвечая на которые Дарник объяснялся не только с ним, но и с остальными членами своего маленького отряда. Так, о своем отце Маланкин сын сообщил, что тот был судьей трех городищ, а о своем стремлении попасть в Корояк – что именно там им всем суждено сделать выбор: поступать на княжескую службу или подаваться в вольные бойники. Показал Дарник Селезню и остальным и карту Хазарского и Русского каганатов со всеми их городами и торговыми реками, заодно как бы невзначай продемонстрировал свое знание словенской грамоты, что сняло последние сомнения в его знатности и обоснованности честолюбивых замыслов.

С Ветой получалось не так складно. Она тоже была достаточно исполнительна, вот только никогда не знала, что именно ей надо исполнять. Даже к своим ежедневным кухарским обязанностям приступала лишь после обязательного напоминания. Хорошо еще, что днем она никак не пыталась заигрывать с Дарником, как это делали подружки парней на Сизом Лугу. Не пыталась и ночью, лишь покорно позволяя Дарнику делать то, что ему хочется. Он принимал ее пассивность за отсутствием нужного опыта как что-то естественное и должное.

К исходу четвертого дня они вышли к Тростецу, городищу на полуострове, образуемом развилкой двух мелких речек. Вместо землянок здесь были высокие деревянные избы, вместо неказистого плетня – крепкий дубовый тын с воротами, которые сторожили два вооруженных стражника. Вернее, это были два обычных парня в простых рубахах, любезничавших с какой-то молодкой, а их щиты, копья и секиры лежали рядом на траве. При виде вышедшего из леса маленького отряда они мигом похватали свое оружие и застучали обухом секиры по висевшему рядом с воротами куску железа. Женщины, стиравшие белье на берегу речки, тут же подхватили игравших поблизости детей и поспешили к воротам.

Дарник дал знак своим остановиться, спешился и направился к городищу один.

Ему навстречу из ворот вышел крепкий седовласый мужчина с серебряным оберегом на шее. Его сопровождали трое мужчин с короткострижеными бородками. У всех на поясе висели мечи. Позади, в воротах, виднелись другие любопытные.

– Мы в Тростец чужаков не пускаем, – сказал староста после обмена традиционными приветствиями. – Купцы торгуют прямо здесь. – Он указал на покатый луг, спускавшийся к реке, который действительно был сильно утоптан и усыпан всяким мусором. Но кроме долбленок самого городища других судов на берегу не было.

– Мы не торговать. Мы идем в Корояк на княжескую службу и возьмем тех, кто захочет с нами пойти. Можно ли до рассвета остановиться здесь? – Дарник указал на пустое торжище.

– Ну что ж, останавливайтесь, – неохотно сказал староста, видимо успокоенный малым числом чужаков. – Но отроков мы вам не дадим. Те, кто хотел, ушли месяц назад.

Дарнику достаточно было, что его слова слышали все, кто стоял поблизости.

Как он и предполагал, не успели его подручные поставить шалаши и зажарить на костре оленину, как к их стану приблизилась группа из пяти парней по семнадцать-восемнадцать лет. Все рослые, подтянутые, в опрятной одежде и с расчесанными волосами.

Рыбья Кровь делал вид, что целиком занят снаряжением стрел, рядом на траве лежал верный клевец.

– К князю приходят со своим мечом, а где ваши мечи? – обратился к Дарнику самый бойкий из тростенцов с красивым румяным лицом.

– Зачем тащить лишнюю тяжесть, если можно взять ее прямо на месте, у врагов.

Парни дружелюбно засмеялись.

– Но князь уже в походе, вы опоздали.

– Из похода вернутся не все, князю нужны будут новые гриди.

– На зиму он новых гридей не набирает, – гнул свое бойкий.

– Тебе-то что за дело? Ты же к князю с нами не пойдешь, – ответил Дарник.

– Если бы знать, что возьмут, то пошел бы.

– Это если мы тебя еще с собой возьмем. Берем лишь того, кто выстоит против меня, пока не прогорит эта палка. – Дарник указал на небольшую валежину.

Глаза бойкого загорелись, но, кроме ножа на поясе, у него другого оружия не было.

– А если на кулаках?

– Можно и на кулаках, – согласился Дарник, поднялся с коряги, достал свои бойцовые рукавицы и приготовился бросать в костер валежину.

Бойкого звали Лузгой, у него были широкие плечи, легкие упругие ноги, и здесь он был, видимо, первым бойцом. Но в Тростеце, как и в Бежети, еще не владели ударом костяшками пальцев, и после первого же хорошего выпада Лузга упал на землю с окровавленным ртом. Вторым вызвался толстый молодец по имени Борть, не уступающий Дарнику в росте, но предложил не драться, а бороться, от чего Дарник благоразумно отказался, мол, занимайся борьбой с девками, а не со мной.

Потом в ход пошли парные палки. Парни один за другим выходили против Дарника, однако не только не могли выстоять положенный срок, но после трех-четырех ударов по рукам и торсу живо обращались в бегство. Не убежал лишь один, кудрявый, жилистый, со шрамом через весь лоб, он старался не только парировать удары, но и сам нападал, не обращая внимания на боль, и лишь сильный удар палкой по голове заставил его в беспамятстве рухнуть на землю.

– Вот его бы я взял, – сказал Дарник зрителям, с удивлением обнаружив, что тех стало в три раза больше, были среди них и девушки. В отличие от бежецких и каменецких молодок они были хорошо ухожены и в нарядной одежде.

– Как тебя зовут? – спросил Лузга, когда желающие получать побои закончились.

– Дарник Рыбья Кровь.

Кто-то из парней хохотнул.

– А почему Рыбья Кровь? Это девки тебя так прозвали? – полюбопытствовал толстяк Борть.

– Потому что еще никому не удавалось меня разозлить.

– Неужели один только Меченый достоин? – кивнул Лузга на приходящего в себя кудрявого паренька.

Вместо ответа Дарник предложил парням попытать счастья в метании сулицы и топора.

И Лузга, и толстяк Борть владели сулицами гораздо ловчее охотников, а Меченый отличился великолепной стрельбой из лука. Вместо собственных бросков Дарник показал молодым тростенцам другое: с десяти шагов Кривонос и Лисич метнули в него четыре сулицы, и все четыре он поймал за древко в вершке от собственной груди. Такого здесь действительно никогда не видели. Если и были обиды за полученные побои, то они оказались мигом забыты: от такого бойца не грех и пострадать.