Евгений Харин - Zвуки Времени

• Название: Zвуки Времени
• Автор: Евгений Харин
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Активная часть толпы несколько раз с криками "Ура!" бросалась в атаку на цепочку милиции перед входом, но серьезных потасовок не завязалось. Большинство зевак наблюдало происходящее со стороны.

После девяти вечера совсем стемнело, остался только свет фар автомашин, да, редких здесь на окраине фонарей.

Прибыл начальник РОВД и стал убеждать в рупор: "Не устраивайте массовые беспорядки!" Однако это только раззадорило, в него полетели камни, в том числе и моя половинка кирпича приятно блюмкнула о крышу

"Волги". Вывели плачущую женщину: "На первых этажах живут русские, у нас дети боятся!"

Общага выглядела не жилой: темные пустые окна, только с верхнего этажа несколько узбеков еще кричали, грозили кулаками и чем-то кидались. Развязка приближалась.

В одном "Уазике" сидел тогдашний спецназ в касках, с дубинками и, видимо, другими спецсредствами. Парни подошли вплотную: "Мужики, че вы там сидите?" – те молчат. Машину, шутя, раскачали, и она опрокинулась на бок. "Спецназ" повыскакивал, завязалась драка.

Вперед выпустили милицейскую овчарку на длинном поводке – кой кому она порвала штаны. В ответ полетел град камней, теперь уже почти в упор. Один из ментов, видимо чувствительно получивший по голове, с ярости кинулся в толпу в тщетном намерении выцапать из нее своего, скорее воображаемого обидчика, но его тут же начали рядом со мной дубасить кулаками. После этого прозвучали выстрелы в воздух, а под ноги посыпались шашки с хвостами едкого дыма. "Черемуха!" – вспомнилось знакомое название. Кто-то, пытаясь откинуть обратно одну из дымящихся картофелин, ожег ладонь. Ветер нес угар на толпу, и та стала отходить на пустырь. Мне досталось газа, кроме того, еще засветло я заметил на себе липкий взгляд одного типа – в толпе могли быть подосланные стукачи. Чтобы не доставлять радости своему ситному другу Веселкову, пора было убираться.

Отойдя от поля боя шагов на сто, я встретил Юру, с которым за год до того ездили в Москву. Постояли еще немного, посмотрели со стороны. Толпа из оставшихся человек двухсот едва различалась в дыму, ее поливали из брандспойтов пожарных машин. На подножке кто-то стоял и рукой указывал, куда направлять струю воды, – метили зачинщиков.

Уже возле автостанции нам на встречу выехала колонна из двух десятков разномастных автомашин. Передняя остановилась, из нее высунулся человек и спросил прохожего впереди нас: "Где тут бетонный?" – Из Кирова шла подмога. Мимо в сторону Демьянки медленно проследовали автозаки, крытые брезентом грузовики с солдатами ВВ и милицейские машины.

Как потом я узнал, оставшихся на пустыре окружили и продержали до утра, несколько десятков парней были задержаны, но дня через три их отпустили. Всех узбеков в ту же ночь вывезли из города и района.

Впоследствии к нам присылали только вьетнамок и монголок. Одна из них даже умудрилась забеременеть. Парней затеявших драку с узбеками осудили на несколько лет по нелепой статье – "расовая дискриминация". Аналогично поступили с узбеками из отряда "Фергана" учинившими ответную резню среди слободского населения. Суд был закрытый – с участием КГБ. Под усиленной охраной в перерывах заседаний группу узбеков водили на обед в столовую в центре города сквозь строй озлобленных слобожан, готовых растерзать чужаков. Чиж полагает, что один из наших парней являлся осведомителем и потому был отпущен.

Чиж в тот вечер был на работе в клубе. После окончания мероприятия публику, по его словам, долго не выпускали наружу.

Штат милиции в городе удвоили, а придирки с ее стороны возросли. В частности, толпу молодежи выходящую из горсада после танцев на проезжую часть улицы, стали разгонять, а некоторых парней иногда хватали и везли к себе, где выписывали штраф в 1 рубль за нарушение правил. Подвезли разик и меня. Моя компания пошла в милицию, но помощи не потребовалось, отпустили. С неделю я сидел тихо дома, музыку на улицу не врубал. Платить так и не стал, – не искали.

7. Клуб Культуры.

Юра, с которым мы возвращались по домам, был человек любопытный во многих отношениях. Работал он на ремзаводе – там же, где Ливерпуль и

Грехов, – избирался комсоргом цеха, всегда тщательно и прилично одевался, имел кучерявые волосы умеренной длины. Юра жил в доме у автостанции, из своих окон первого этажа любил с удобством рассматривать происходящее на этом людном перекрестке. Он считался среди нас почти что Кулибиным – все время что-нибудь мастерил, у него неплохо получались столярные работы, включая мебель. В те времена он увлекался изготовлением корпусов для колонок всех размеров. Любимое его словечко – фазоинвертор – с легкой руки Чижа едва не прилипло к нему вместо школьного Аркан. С восторгом слушал у меня видеотоновские колонки: "Словно мячик отскакивает!" Однажды полгода возился с аэросанями, но, разочаровавшись, продал их – двигатель еле тащил по ровному месту. Юра любил путешествовать и отдыхать на природе в компании. Одно время мы гоняли с ним за десятки километров от города на велосипедах. Как-то мы втроем зашли в библиотеку "Белки" при ДК, – по протекции Чижа мне давали здесь дефицитные книги, в том числе, "Три мушкетера" не прочитанные в детстве. В читальном зале Юра выбрал несколько кирпичей Большой

Советской энциклопедии. Особенно его заинтересовал том на букву "П".

В последствии он его приобрел и демонстрировал гостям цветные иллюстрации.

В сентябре 78 года я предложил моему приятелю, владельцу катера, прокатиться вечерком после работы на другой берег с двумя девчонками. Уговаривать его, разумеется, не пришлось.

Незадолго до этого я познакомился с Ириной. Скажу сразу, она мне не нравилась. Теперь я думаю дело в астрологии: по восточному календарю она крыса, а я лошадь, – несовместимая пара. Но тогда таких тонкостей мы не знали, астрология высмеивалась как лженаука средневекового мракобесья, а гороскопы были запрещены для печати.

Ее подруга Лена была полная дура. Правда, надо учесть, что я смотрел на них, восемнадцатилетних, с высоты своего двадцатичетырехлетнего возраста. Встретились на углу Ленина и Грина.

Обе девки пришли в брюках. Еще засветло в нескольких километрах от города вверх по реке на пологом берегу были выгружены все запасы продуктов и приспособлений для пикника оказавшиеся в лодке Аркана, главным образом, немытая посуда. Дамы брезгливо все это подобрали, но с помывкой сковороды и котелка не справились, обнаружив полное отсутствие хозяйственных навыков. Аркан сделал все сам. Не помню, но вина у нас, кажется, не было, возможно, это была ошибка.

Когда стемнело, мы с Ириной уединились, отступив от костра. После недолгих объятий я полез рукой в ее штаны. Признаюсь, это выглядело грубовато и несколько оскорбительно с моей стороны, но результат превзошел все ожидания – бестия схватила меня за оба уха и едва не оторвала их. Я закипел изнутри, и дальнейшее помню смутно. Кажется, на обратном пути (парочка на задней скамейке весело гоготала) грозил выкинуть садистку за борт, а когда причалили, забросил подальше подтяжки ее брюк. Две унылые тени при свете Луны долго искали их на берегу среди десятков привязанных лодок.

В то время я работал в Дорожном участке. Коллектив был в целом хороший, работали и зарабатывали неплохо. Работа у меня была двух видов – художник и помощник геодезиста. Кроме обычной наглядной агитации (стенгазеты, объявления и поздравления, таблицы показателей, стенды по ТБ и советской тематике, лозунги к праздникам на длинных красных тряпках) я рисовал дорожные знаки и красил автомашины по весне. В летний сезон занимался разбивкой трассы для строящейся дороги на Шестаково, – самостоятельно или в компании с недавней выпускницей строительного института Галей Комаровой. Если бы я продолжал там работать и заочно окончил институт, то со временем мог занять свободную должность инженера-геодезиста, стать

Большим человеком и получить квартиру в строящихся домах на Грина.

Но судьба в лице Чижикова распорядилась по-своему. В конце августа в

ДК освободилось место радиста, и Чиж порекомендовал меня как разбирающегося в аппаратуре и, к тому же, непьющего.

Смотрел меня механик в своей стеклянной конторке, расположенной в котельной рядом со зданием клуба. Я предупредил, что не комсомолец, но это его не смутило, а зря. Механик оказался в высшей степени забавным человеком. Карьерист до мозга костей, член партии, учился при фабрике заочно на кого-то, при этом простодушный и смешной на вид. На него невозможно было обижаться. Как, впрочем, и доверять.

Подошвы ботинок умудрялся снашивать с внутренней стороны.

Дом Культуры имени Горького принадлежал меховой фабрике "Белка".

Соответственно, все обитатели ДК являлись работниками фабрики, проходили через ее отдел кадров и бухгалтерию. Фабрика была тогда чуть ли не отдельным государством со своим жилфондом, детсадами, газетой и типографией, домом отдыха в Крыму, профилакторием, бесплатной столовой, свинофермой и, конечно, наилучшим в городе клубом, позже называемым Домом Культуры. В те времена на фабрике работало более пяти тысяч человек. Фабрика постоянно нуждалась в молодых рабочих руках, в основном женских. Зазываемых из сельской местности девок селили в общежитиях. Нравы здесь процветали довольно простые, и до семидесятых годов выражение фабричная девка считалось, чуть ли не синонимом уличной. Коренные слобожане не давали своим сыновьям жениться на таких. В описываемые времена предубеждения эти уже почти исчезли в силу изменившейся демографии – большинство населения города составляли приезжие из сельской местности.