Амос Оз - Познать женщину

• Название: Познать женщину
• Автор: Амос Оз
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-367-00245-5

Герой романа "Познать женщину" — охотник за чужими тайнами. Сверхъестественное чутье на ложь сделало его бесценным агентом спецслужбы. Однако после смерти жены он уходит в отставку, чтобы быть рядом с дочерью. Теперь он мучительно вглядывается в собственное прошлое, и его не покидает смутное чувство, что жизнь — не поддающийся расшифровке секретный код. В своей книге "Познать женщину" Амос Оз тонко, как Стриндберг, раскрывает самую суть брака.

---

— Только одна. Максимум.

Кранц — голова склонена набок, рот приоткрыт, рубашка взблескивает — встал со своего места. И вновь опустился на стул еще до того, как Иоэль успел распорядиться: «Сядь!» Вдруг вытащил он из заднего кармана брюк маленькую коробочку, положил в рот таблетку и вновь засунул коробочку в задний карман, пояснив, что это лекарство, антоцид: яичница с жареной колбасой вызвала легкую изжогу.

— Может, и тебе нужно? — И рассмеялся, и сказал, обращаясь скорее к самому себе, чем к Иоэлю: — Во дает! Пертурбация!

Затем они выпили еще кофе, обсуждая некоторые детали. Кранц позвонил домой, попросил Дуби приготовить кое-что к завтрашнему приезду матери, поскольку он задержится у Иоэля допоздна и, возможно, прямо отсюда отправится на дежурство в больницу, а завтра утром Дуби должен будет разбудить его в шесть, чтобы он успел пораньше пристроить машину господина Равида — иначе говоря, Иоэля — в гараж Гуэты, где Иоав Гуэта поставит заднюю фару без очереди и возьмет за это полцены:

— Значит, не забудешь, Дуби…

— Минутку, — Иоэль прервал Кранца, и тот прикрыл трубку ладонью, — скажи Дуби, чтобы заскочил ко мне в свободное время. У меня к нему дело.

— Пусть приедет сейчас?

— Да… Нет… Пусть приедет через полчаса. Когда мы с тобой закончим работу над моим планом круговорота квартир.

Когда через полчаса на маленьком материном «фиате» появился Дуби, его отцу уже пора было вступать на ночное дежурство, которое тот, по собственному признанию, надеялся провести в горизонтальном положении в комнатке за постом дежурной медсестры.

Иоэль усадил Дуби в глубокое кресло в гостиной, сам сел напротив на диване. Предложил выпить на выбор — чего-нибудь холодного, горячего, а может, горячительного. Но парнишка вежливо отказался. Курчавый, худенький, невысокий, с тонкими, будто спички, руками и ногами, он выглядел шестнадцатилетним мальчиком, а никак не солдатом, завершившим службу в элитном боевом подразделении. Иоэль вновь извинился за свою вчерашнюю грубость. Вновь поблагодарил за помощь в саду. И повел с Дуби легкую беседу на политические темы. Затем разговор перешел на автомобили. Наконец Дуби, по обыкновению спокойный понял, что Иоэлю трудно заговорить о главном, и нашел способ ненавязчиво помочь ему:

— Нета говорит, что вы очень стараетесь быть идеальным отцом. Что это для вас чуть ли не вопрос чести. Так вот, если вам приспичило узнать, что же происходит, я могу рассказать. Без проблем мы просто разговариваем. Это не совсем роман. Пока еще нет. Но если я ей глянусь — без проблем. Потому что она мне приглянулась. Очень. На данном этапе это все.

Минуту-другую взвешивал Иоэль услышанное, но при всем желании, не мог найти в словах никакого изъяна.

— Ладно, спасибо, — произнес он, и по лицу его промелькнула — удивительное дело — улыбка. — Только помни, что она…

— Не надо, господин Равид. Я помню. Знаю. Оставьте это. Вы оказываете ей недобрую услугу.

— Ты что-то говорил о своем хобби? Точная механика, верно?

— Это и хобби, и будущая профессия. А вы, когда сказали мне, что были на государственной службе, имели в виду что-то секретное?

— Примерно. Я оценивал определенный товар и тех, кто его продает. Иногда, случалось, и сам покупал. Но это все в прошлом, а сейчас я отошел от дел. Тем не менее твой отец считает своим долгом беречь мое время и потому устраивает мою машину в гараж. Пусть будет так. Я хотел попросить тебя об одной услуге. Кое-что связанное с механикой. Вот, взгляни, пожалуйста, на эту вещицу: есть у тебя какое-нибудь объяснение, почему она не переворачивается? И каким образом лапа прикреплена к подставке?

Какое-то время Дуби стоял спиной к Иоэлю, лицом к каминной полке. Он молчал. Иоэль вдруг заметил, что парень слегка горбат, а может, просто плечи у него разной высоты. Или это всего лишь легкое искривление шейных позвонков. Нельзя сказать, что мы приобретаем киногероя Джеймса Дина, но, с другой стороны, и сами отдаем не Брижит Бардо. Иврия, скорее всего, была бы им вполне довольна. Она всегда говорила, что всякие там мускулистые, волосатые атлеты вызывают у нее только отвращение. Выбирая между Хитклифом и Линтоном, она, по-видимому, предпочла бы второго. Или хотела бы предпочесть. Или сама себя вводила в заблуждение. А то и просто обманывала себя. И Нету. И меня. Во всяком случае, не все наши тайны в конечном счете похожи, как утверждал тот пакостник, незадавшийся Пушкин, несостоявшийся изобретатель электричества из полиции Северной Галилеи. Который, возможно, так до конца и верил, что я напал на его дочь там, у вентилей, в темноте, и дважды изнасиловал, из-за чего она и согласилась стать моей женой. И после этого его сын еще осмелился бросить мне в лицо, что я, мол, лишен трех вещей, на которых держится мир: страсти, радости и сострадания. Все эти три вещи, по его понятиям, неразрывно связаны, и если, скажем, нет у тебя второго, то и первое, и третье также отсутствуют. И наоборот. А если такому отвечаешь: «Видите ли, существует еще и любовь», — он подносит толстый палец к одному из висящих под маленькими глазками мешков и, слегка оттянув вниз кожу, говорит с какой-то скотской издевкой: «Накось выкуси!»

— Это ваше? Или было здесь еще до вас?

— Было, — ответил Иоэль.

А Дуби, все еще стоя спиной к нему, сказал тихо:

— Красиво. Есть, возможно, какие-то недостатки, но красиво. Трагично.

— Верно, что зверь тяжелее подставки?

— Верно. Тяжелее.

— Так почему же он не переворачивается?

— Не обижайтесь, господин Равид, но вы неправильно ставите вопрос. С точки зрения физики. Надо не задаваться вопросом, — почему он не переворачивается, но просто принять следующее утверждение: раз не переворачивается, значит, центр тяжести находится выше подставки. Вот и все.

— А что же удерживает фигурку? И на это есть у тебя ответ из разряда чудес?

— Не совсем. Я допускаю две возможности. Или же три. Не исключено, что есть еще. А почему вам так важно знать это?

Иоэль не спешил с объяснением. Сказывалась привычка медлить порой с ответом даже на самые простые вопросы: «Как поживаешь?» или «Что передавали в сводке новостей?» Словно слова — это достояние, с которым жаль расставаться. Парень ждал. А тем временем пристально разглядывал фотографию Иврии, которая вновь появилась на полке. Как исчезла в свое время, так и опять появилась. Иоэль знал, что ему следовало бы провести расследование и выяснить, кто убрал фотографию, кто вернул ее на место и почему. Но знал также, что не станет этим заниматься.

— Это мама Неты? Ваша жена?

— Была, — уточнил Иоэль. И с опозданием ответил на предыдущий вопрос: — Это не столь существенно. Оставь. Не стоит ее ломать только для того, чтобы выяснить, как она прикреплена.

— Почему она покончила с собой?

— Кто тебе сказал такое? Где ты это слышал?

— Так здесь говорят. Хотя никто не знает в точности… Нета говорит…

— Не важно, что говорит Нета. Все случилось в ее отсутствие. Кто мог подумать, что поползут слухи… Это был несчастный случай, Дуби. Оборвался электропровод. Вот ведь и про Нету распускают всякие сплетни… Скажи, знаешь ли ты, кто эта Эдва, которая хочет сдать Нете комнату, унаследованную, кажется, от бабушки, где-то в старом Тель-Авиве?

Дуби повернулся к нему, слегка взъерошил свои курчавые волосы. А затем тихо сказал:

— Господин Равид, надеюсь, вы не рассердитесь на то, что я скажу. Перестаньте что-то выяснять. Перестаньте следить за ней. Оставьте ее в покое. Дайте ей жить как хочет. Она говорит, вы делаете все, чтобы быть идеальным отцом. Лучше бы вам не делать ничего. Простите за откровенность, но, по-моему, вы оказываете ей медвежью услугу. А теперь мне пора — надо сделать кое-что дома, потому что завтра прилетает из Европы мама, а отец хочет, чтобы территория была приведена в порядок. Но я рад, что мы поговорили. До свидания, спокойной ночи.

Вот так и случилось, что Иоэль решил промолчать, когда спустя две недели, на следующий день после первого экзамена на аттестат зрелости, увидел дочь прихорашивающейся перед зеркалом, в том самом платье, которое он купил, узнав о несчастье в Бангкоке, в том самом платье, которое, скрывая угловатость фигуры, делало Нету стройной и женственной. На сей раз Иоэль не произнес ни слова. В полночь, когда она вернулась со свидания, он ждал ее на кухне, и они поболтали немного о приближении сезона хамсинов — знойных ветров пустыни. В глубине души Иоэль твердо решил принять перемены и не препятствовать им. Он полагал, что имеет полное право поступать так и от своего имени, и от имени Иврии. И еще решил он, что, если мать или теща попытаются вмешаться, сказав хоть слово, навсегда отобьет у них охоту влезать в дела Неты. Отныне он будет неколебим.

Через несколько дней, в два часа ночи, дочитав последние страницы книги о начальнике генштаба израильской армии, он, вместо того чтобы выключить свет и заснуть, отправился на кухню выпить холодного молока. Там застал он Нету в домашнем халатике, которого никогда не видел прежде, — она читала книгу. На обычный его вопрос: «Что читает госпожа?» — она ответила с полуулыбкой, что не то чтобы читает, но готовится к экзаменам и сейчас повторяет историю, тот раздел, в котором говорится о периоде, когда Палестина была подмандатной Британской территорией. Иоэль заметил: