Кэти Линц - Бегом к алтарю

• Название: Бегом к алтарю
• Автор: Кэти Линц
• Жанр: Современные любовные романы

Владелец ресторана «У Мерфи» Рейф, по мнению его новой соседки Дженни, мужчина как раз того типа, которому поневоле говоришь «да», когда нужно сказать «нет». Глаза с дьявольским блеском, чеканный подбородок, чувственный рот. А Рейф, увидев Дженни, сразу вспомнил любимую мелодию времен юности — «Венера в голубых джинсах».

Не успев познакомиться, эти двое решили безотлагательно пожениться. Нет, не потому, что потеряли голову от любви. Так, во всяком случае, они уверяют себя… Однако жизнь оказалась мудрее самых изощренных расчетов.

---

Дженни, конечно, слышала об этой горе, но не знала точно, где гора находится.

— Отсюда далеко? Рейф покачал головой.

— Чуть-чуть дальше по этой дороге. Все забываю, что ты не из этих мест.

— Заметно, правда?

— У тебя не тот акцент.

— Я родом из Коннектикута.

— А!

— И что означает это «а»?

— В Коннектикуте немало состоятельных семейств.

— Верно, — согласилась она. — Но моя — не из их числа.

— Вот как?

— Да. Отец ушел от нас, когда мне было шесть лет, поэтому маме пришлось вернуться к родителям и пойти работать, чтобы как-то выкручиваться. Она умерла, когда мне исполнилось девять, и меня вырастили дедушка с бабушкой. — Дженни умолкла, вдруг спохватившись — сколько же она выложила… Не то чтобы ее жизнь представляла какой-то секрет, просто не в ее правилах было сообщать первому встречному о предательстве отца. А Рейф хоть и сосед, но все же совершенно незнакомый ей человек. С неловким ощущением она быстро поменяла тему разговора:

— Ну, расскажи мне об этой горе, Вашингтон.

— Она не для слабонервных.

— То есть? Мы что, заберемся на вершину?

— Мы туда заберемся на джипе.

— Но дорога-то там есть, я полагаю?

— Разумеется, есть.

— Отлично. — А то перед ней уже начали мелькать картины, как они трясутся на ухабах какой-нибудь горной тропы.

— Дорога есть, и всем, кто ее преодолел, наклеивают на бампер этикетку с надписью «Я поднялся на гору Вашингтон», — добавил Рейф. — Высоты не боишься?

— Не знаю, — честно призналась Дженни.

На его губах промелькнула понимающая улыбка.

— Что ж, это мы выясним, — пробормотал он. У Дженни возникло такое ощущение, что это не единственная вещь, которую она должна была выяснить в тот день.

Глава 3

— П. Т. Барнум назвал все это… — Рейф широким жестом обвел открывавшуюся с вершины горы Вашингтон панораму, — вторым по великолепию зрелищем в мире.

Дженни пыталась, без особого успеха, сосредоточиться на панораме, а не на тонких и сильных пальцах Рейфа. Мужские руки всегда были ее слабостью, особенно такие изящно вылепленные, как у Рейфа.

За время подъема по горной дороге, в основном галечной, Дженни обнаружила, что не относится к слабонервным и не боится высоты, — весьма кстати, поскольку ограждения практически не встречались, дорога петляла вдоль головокружительного обрыва, а подъем был настолько крут, что у многих сердце зашлось бы от ужаса. И все же кое-что действительно вызывало у нее серьезные опасения — а именно ее эмоциональное напряжение от близости Рейфа. Но ведь ее нельзя было отнести к тому типу женщин, которые теряются при виде мужчины… или даже просто его рук.

Впрочем, она художник как-никак, напомнила себе Дженни, и, следовательно, для нее вполне естественно и приемлемо беспристрастно восхищаться красотой мужского тела. Проблема была в том, что она уж слишком восхищалась мужской красотой Рейфа, который в тот момент доставал что-то с заднего сиденья джипа. Тыл ничего себе, как сказала бы Мириам, ухмыльнулась Дженни.

— Вот… — Рейф легко выпрямился и протянул ей куртку, — надень-ка. Здесь, наверху, холодно. — Он набросил на нее огромную ветровку и застегнул молнию, едва Дженни просунула в рукава руки. — На высоте в шесть тысяч футов даже летом холодно… температура почти никогда не поднимается выше нуга.

— А при ветре кажется еще холоднее, — с легкой дрожью отметила Дженни.

Рейф натянул на нее капюшон и завязал под подбородком тесемки, словно она была не старше его дочери. Но взгляд, которым он ее одарил, был неистовым и голодным.

Дженни потянулась было убрать упавшую на лицо прядь, но обнаружила, что ее руки запутались в длиннющих рукавах ветровки. С поразившей ее нежностью Рейф смахнул прядь, и его пальцы, скользнув по холодной от ветра щеке, оставили на коже Дженни горящий след.

Она, как зачарованная, на мгновение затаила дыхание. К реальности ее вернул по-детски звонкий смех Синди.

Я ведь даже не осмотрелась как следует, вдруг одернула себя Дженни, и она принялась исправлять оплошность с таким рвением, словно после прогулки их ожидал экзамен. Они забрались значительно выше тех мест, где еще росли деревья, и ничто здесь не смягчало сурового одиночества голых скал. А окружающие горы, наоборот, казались мягкими дымчато-голубыми волнами, тянувшимися за горизонт. Дженни виделся в их контуре изогнутый хребет Земли…

— Здесь, наверху, я всегда смотрю на вещи как бы со стороны, — тихонько прошептал Рейф. — И начинаю понимать, что, даже если ты его не видишь, тебя окружает огромный мир.

Внимание Дженни переключилось с впечатляющего пейзажа на не менее выразительные черты его лица. Оно казалось чуточку грустным, чуточку угрюмым — и бесконечно завораживающим. Отчего у него такой взгляд? В этом человеке столько неразгаданных глубин, но нужно быть сумасшедшей, чтобы думать, будто до них можно вот так запросто добраться. Он был… значителен — она не могла подобрать иного выражения. Как вулкан с клокочущей внутри раскаленной лавой.

Что же это — она опять грезит наяву. Пора бы сосредоточиться на чем-то более приземленном, молча выговаривала она себе. И тут же обнаружила, за что зацепиться — столбик с табличкой.

— А я оказалась права насчет того, что здесь ветрено. Именно на этой горе зарегистрирована самая большая сила ветра — двести тридцать одна миля в час. Мировой рекорд, — прочитала Дженни.

— Как это можно вычислять силу ветра? — с ленивой улыбкой возразил Рейф.

— Многое можно почувствовать, даже не видя воочию. — Например, то силовое поле, что я чувствую всякий раз, как приближаюсь к тебе, мысленно добавила Дженни. Оно абсолютно невидимо, но ощутимо, еще как ощутимо. — Более того, часто невидимое обладает огромной мощью.

— А мы на поезде покатаемся, папочка? Синди их снова прервала, чему Дженни была несказанно рада. Ей требовалось определенное время, чтобы оправиться от взгляда Рейфа с его магнетизмом.

— Нет, сейчас дорога не работает, — ответил дочери Рейф.

— Я и понятия не имела, что сюда проведена подвесная дорога, — заметила Дженни.

— Это первая подобная дорога в мире.

— И все еще действует? Поразительно. Да, теперь уж так не строят.

— В наше время мало что длится долго, — подтвердил Рейф, и скорбь в его взгляде была как черная туча, заслонившая солнце. Наверное, он вспомнил о своей жене, о том, что их счастье длилось недолго, подумала Дженни. И вдруг размечталась: а каково это — когда тебя так сильно любят?

В смятении от собственных мыслей, Дженни поспешила к длинной деревянной лестнице, ведущей вниз, к парковочному пятачку. Она так и не поняла, почему — может, из-за высоты, а может, из-за голода (она сегодня не позавтракала), — но внезапно у нее сильно, очень сильно закружилась голова.

Поймав ее руку, Рейф воскликнул:

— Тпру-у! Поосторожнее! — Благодарная за поддержку, Дженни на миг прильнула к нему. — Не хватало еще, чтобы ты упала. Сначала твое расшатанное заднее крыльцо, теперь вот эта лестница. — Он укоризненно покачал головой. — Когда дело касается ступенек, ты становишься просто опасной.

Таков ее жизненный жребий, мрачно отметила про себя Дженни. Другие женщины — сирены. А в ней мужчины видят… опасность. Она не принадлежала к тому типу женщин, которые возбуждают мужчин, в лучшем случае ее воспринимали просто как «соседку» — ей так и говорили… все говорили. От ее дантиста до последнего приятеля.

Да уж, она не из тех, кто кружит мужчинам голову. Значит, нужно искать другую причину для явных попыток Рейфа ее очаровать. Наверняка все дело в участке. И то внимание, которым ее окружил Рейф, — это лишь его способ заставить ее увлечься им. А тогда она, думает Рейф, согласится на продажу земли… Так что с ее стороны будет мудро не упасть в его объятия.

Вновь обретя равновесие, она легко отстранилась от Рейфа.

— Я не успела позавтракать, вот голова и закружилась. Где мы будем есть, прямо тут, наверху? — прозаически поинтересовалась она.

— Нет, я имел в виду местечко поудобнее. Дженни не слишком понравился его ответ, но, подумала она, Рейф вряд ли позволит себе что-то в присутствии такого соглядатая, как его пятилетняя дочь. И Дженни очень порадовалась этому обстоятельству. Местечко поудобнее, упомянутое Рейфом, оказалось полянкой под деревьями в стороне от шоссе, ведущего обратно к дому. Землю устилал покров из желтых и буроватых листьев, поверх которого Рейф развернул старый плед. Осень была любимым временем года Дженни. Разноцветье пейзажей матери-природы она воспринимала скорее как знак начала, а не конца.

Рейф с Синди, усевшись рядышком, склонились над большой плетеной корзиной, и Дженни была очарована представшей ее глазам сценой. У нее сжалось сердце от сладкой боли, как бывало всякий раз, когда она видела отца с маленькой дочерью. Дженни прослушала немало психологических курсов, прочла немало книжек из разряда тех, которые называются «Помоги себе сам», и поняла, что эта боль рождена потерей отца, что именно такой близости с отцом не хватало в детстве и юности ей самой.