Александр Ханин - Рота, подъем!

• Название: Рота, подъем!
• Автор: Александр Ханин
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Третий батальон проводил заключительные учения, делая многокилометровый марш-бросок на боевой технике. Что-то у них не складывалось, и Шахмадрахманов решил приехать и проверить лично.

Командирских УАЗиков на месте не было, но за комполка значился БТР.

За ним-то он и побежал, имея ключи от бокса, где стоял готовый выдвинуться в любую секунду бронетранспортер. Дежурный по парку, как положено, дремал в будке, и подполковник пробежал мимо него к боксу.

Но тут на посту оказался часовой:

– Стой, кто идет? – крикнул он по уставу.

– Подполковник Шахдрахманов.

– Стой, стрелять буду!! – продолжил часовой.

– Сейчас как дам тебе по башке! – взревел комполка вставляя ключ в пазы замка. – Не видишь, что ли кто перед тобой?

Солдат точно видел, кто перед ним, но устав позволял ему пропустить на пост только своего разводящего, помощника начальника караула или начальника караула. Это он помнил точно и передернул затвор, загнав патрон в патронник:

– Руки вверх, стрелять буду!!! – тонким голосом закричал солдат, наставив заряженный автомат Калашникова на Шахдрахманова.

– Ты идиот? – тихо выдохнул подполковник, понимая, что по всем статьям солдат прав.

На крики уже выскочил дежурный по парку и его помощник.

– Стой, кто идет? – снова крикнул солдат.

– Да не идем мы, стоим за чертой, – ответил старлей. – Чего творишь-то?

В этот момент, Шахдрахманов, решив, что все обошлось, двинулся снова к боксу:

– Стой, стрелять буду, – завизжал солдат. – Руки на стену, ноги в стороны!!!

Шахдрахманов, послушно выполняя приказ, встал в указанную позу:

– Ну? Делай что-то дальше, дурак! – злясь, приказал он часовому.

– Насмотрятся голливудских фильмов, а потом играют в ковбоев, блин.

– А чего надо дальше делать, товарищ подполковник? – вдруг сник часовой.

– В караулку позвони, твою мать!!

– А мне до телефона не дойти, он на заборе. А вдруг Вы убежите?

– Дежурный по парку! – крикнул Шахдрахманов смеющемуся старлею. -

Хватит ржать, позвони в караулку через дежурного по полку, а то этот дурак меня так будет до утра держать.

Через десять минут начкар со сменой влетел в ворота парка.

– Стой, кто идет? – радостно приветствовал их часовой.

– Начальник караула со сменой, – твердо ответил начкар.

– Освети лицо, – приказал часовой, счастливый оттого, что все заканчивается. – Начальник караула ко мне, остальные на месте.

Когда начкара подошел к нему, солдат повесил автомат на плечо и радостно доложил:

– Товарищ гвардии старший лейтенант, а я подполковника

Шахдрахманова поймал.

Старлей не разделил его радости:

– Ну и дурак. Вот в роту вернемся… там ты у меня…

– Ладно, начкар, оставь. Действовал парень по уставу, все, как положено, – прокомментировал действия часового Шахдрахманов и повернулся к солдату, приложив руку к фуражке. – За бдительное несение службы, объявляю Вам благодарность!

– Служу Советскому Союзу! – улыбаясь, отчеканил часовой.

– А теперь откройте мне ворота, я свой БТР выкачу. Закроете ворота, ключ дежурному по парку, и пусть не спит.

Мы посмеялись над часовым, дежурным по парку и подполковником.

Обсудили, что сам Шахдрахманов человек порядочный и жаль только, что он является командиром второго полка, а это значило, что он является командиром полка только в случае объявления военного положения, и пошли спать.

Солдат, рискнувший задержать кэпа был абсолютно прав в своих действиях. Во-первых, сержанты роты регулярно устраивали проверки молодым солдатам по проверке их бдительности на посту, то пробегая через пост, а то пытаясь выловить прикорнувшего часового, вырвать у него автомат и придумать ему страшное наказание за нарушение устава караульной службы. Я в таких аферах не участвовал, отказываясь, как только мог. Мне очень не хотелось получить случайную пулю по глупости проверяющих или дури часового. Сержантские проверки молодых закончились, как только кто-то из молодых часовых дал короткую очередь убегающим дедам, но, слава Богу, ни в кого не попал.

Замполиты провели беседы, два сержанта просидели по десять суток на гауптвахте, и бессмысленный риск превратился.

Во-вторых, действуя таким образом, солдат имел явный шанс получить десять суток заслуженного краткосрочного отпуска, но поймал он именно того, кто имел право предоставить данное поощрение, и только это было причиной не получения оного.

После очередного караула, когда вся рота поднималась в казарму, а сержанты, куря, еще стояли на улице, к нам подошел начальник караула, командир одного из взводов роты, старший лейтенант Крылов.

– Ребята, вы роту "отобьете" сами? Без меня справитесь?

– А куда же нам деться?

– Ну и ладненько, а я тогда по бабам.

– Куда? – переспросил я.

– По бабам, – спокойно повторил старлей.

– Зачем? – опять я влез с вопросом, зная, что у Крылова миниатюрная, симпатичная, любящая его жена. – У вас же жена есть, и весьма симпатичная.

– Да она у меня лучше всех! – твердо сказал взводный. – Но как я это смогу знать, если не буду постоянно иметь подтверждение? А как еще подтверждать, если не через сравнение?

И он ушел от казармы. Я повернулся к Сашке, сержанту из роты, где мы служили.

– Сань, это правильно?

– А я знаю? – пожал он. – Мне-то какое дело. Меня никто не ждет.

– Но его же жена из Афгана дождалась…

– Главное, что тебя твоя ждет, а за чужих пусть чужая голова болит. Пошли, сейчас поверка начнется.

Ждет ли меня кто-то, я уже не был уверен. Я, веря обещаниям

Катерины, данным мне в постели, отгонял от себя дурные мысли и надеялся, что она продолжает ждать, но переставшие приходить письма свидетельствовали об обратном. С этими мыслями я поднялся на этаж, где строилась рота.

Ежедневная поверка проводилась перед отбоем. Личный состав роты выстраивался вдоль всего расположения в две шеренги, и старшина роты или исполняющий обязанности старшины зачитывал поименный список личного состава, на который каждый, чье имя называли, должен был громко и внятно ответить "Я!" Если военнослужащий отсутствовал, то замкомвзвода или командир отделения называл место отсутствия.

– Иванов.

– Я!

– Кузымов.

– В санчасти.

– Хаченков.

– Я!

– Заместитель командира второго взвода, гвардии старший сержант

Басюк…

В этот момент взвод, заранее выдрессированный "дедушкой советской армии" Басюком, громко выкрикивал:

– Двенадцать!!

И заходился громким смехом. Молодых было много, но Басюк все равно выделил конкретного солдата, который каждое утро отрезал от портняжного метра сантиметр, а взвод вечером называл оставшееся до приказа о демобилизации количество дней.

– Хватит ржать, кони! – рычал через усмешку старшина. – Смирно!

Смотрим на стенку. Хари на стене напротив своих рож видим?! Вот, чтобы смотрели на эти хари влюбленным взглядом. Подбородочек тянем и смотрим.

На стене видели в рамках портреты глав партии и правительства.

– Повторяю: заместитель командира второго взвода, гвардии старший сержант Басюк.

– Я!

Во время поверки сержанты ходили между строем, пинали "потерявших нюх" солдат, равняли ряды кулаком на вытянутой руке, хлопали по карманам, проверяя, что в них нет хлеба или писем недельной давности. Причины почему нельзя хранить письма не говорились, но разрешалось носить с собой не больше одного, последнего письма из дома.

– Рота!! – командовал старшина. – Равняйсь, смирно!! Вольно.

Командирам отделений, замкомвзводам проверить наличие мусора в карманах. Завтра баня, чтобы все лишнее было на помойке.

– Смотри, как это делается, – позвал меня замкомвзвода Швыдко, здоровенный хохол из-под Минска. Именно в его взводе я значился, а теперь реально должен был исполнять обязанности командира третьего отделения. – Взвод!!

Взвод замер в ожидании следующей команды.

– Всем поставить перед собой табуретки, время пошло.

Тридцать человек сорвались с места, выполняя приказ. Еще несколько секунд, и грохот ставящихся табуреток заставил старшину обернуться.

– Швыдко, будет грязная "взлетка" – уберешь лично.

– Не беспокойтесь, товарищ прапорщик, все будет чистэнько. Взвод, положить пилотки, и все из карманов вывалить туда же. Я хочу наблюдать через минуту пустые карманы.

Нехотя солдаты вытаскивали блокноты, письма, значки, бумажники, военные и комсомольские билеты. Чем только не набиваются внутренние и внешние карманы солдаткой гимнастерки?..

– Это шо у тебя? А? Шо это у тебя, урод? – рука старшего сержанта указывала на черствый кусок черного хлеба. – Тебя, шо плохо кормят, зачем ты хлеб воруешь?

Солдат молчал.

– Ты, урод, решил отравиться? – кричал ему прямо в лицо Швыдко. -

Ты хочешь, чтобы твоего командира на дембель не пустили? Ты командиру яму копаешь, падло?!