Левон Хачатурьянц - На астероиде (Прикл. науч.-фант. повесть— «Путь к Марсу» - 2)

• Название: На астероиде (Прикл. науч.-фант. повесть— «Путь к Марсу» - 2)
• Автор: Левон Хачатурьянц
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1984

В приключенческой научно-фантастической повести доктора медицинских наук Л.Хачатурьянца и летчика-космонавта Е.Хрунова читатель вновь встретится с главными героями их первой фантастической книги «Путь к Марсу» (М., Молодая гвардия, 1979). На астероиде, который они прибуксировали на околоземную орбиту из первой марсианской экспедиции решено построить международную орбитальную научно-промышленную станцию. О том, как необходима дружба людей мира и международное сотрудничество в будущем освоении космического пространства, рассказывается в книге.

---

— Вроде нет, — ответил Виктор Сергеевич, испытующе глядя в зрачки

Сикорского. — Наоборот, захотел узнать, как у вас, Бен.

— Ничего не скажешь, интуиция! — Бен выдавил кривую ухмылку, помотал головой. — У нас тут весело… Транспорт блоков запаздывает на семьдесят два часа. Просто руки опускаются.

— Я выясню, в чем дело, и потороплю. Что еще?

— Вот. — Сикорский каким-то истерическим жестом указал на гору электроники. — Бульдозерист изволил врезаться в склад — пришлось рассовывать аппаратуру по кабинетам.

— Как фамилия бульдозериста? — спросила Марина, включая в нагрудном кармане памятный магнитофончик.

— Я сам с ним разберусь, не надо! — снова нахмурился, раздраженно сверкнул глазами Бен.

— Да я не наказывать… Может, здоровье придется проверить.

— А, здоровее он нас с вами, просто разгильдяй… — На столе у Сикорского залился другой зуммер, и он, извинившись, ткнул пальцем в клавиатуру селектора. Не попал. Только с третьей попытки нажал нужную клавишу. Внимательно следили за ним командир и Марина. «Слушаю», — рявкнул Бен. Чей-то голос невнятно залепетал, донося о неполадках с кислородными баллонами, об утечке… «Манометры у вас врут», — решительно ответил Сикорский. Ему возразили. «Не знаю я вас, что ли! Тащите как попало, швыряете!.. Что я вам, еще баллоны проверять должен? Ничего больше не желаю слышать!» — заорал Бен и яростно отключился.

— Ну, работайте, спасибо, — торопливо сказал Виктор Сергеевич. Видеофон погас, Марина только медленно покачивалась из стороны в сторону, не в силах собраться с духом и заговорить.

— А ну как на нас перекинется? — предположил Панин, шуткой пытаясь хоть немного ослабить страшное напряжение. — Вот сейчас вцепимся друг в друга…

— Скоро все рухнет как карточный домик, — неожиданно низким голосом ответила Марина. Она так же покачивалась, отрешенно глядя в одну точку, сложив руки на коленях. — Замкнутый коллектив. Бежать некуда. Эпидемия информатизмов, вот это что. Рабочей совместимости, считайте, уже почти нет…

— Что ты качаешься, как араб на молитве! — резко сказал Виктор Сергеевич. — Походить бы сейчас по залу, успокоиться. Чертова невесомость. По домам всех распустить, что ли? Закрыть станцию, вообще убрать астероид куда подальше? Да от нас только этого и ждут, хотя бы «Общество Адама».

— По-вашему, лучше, чтобы мы перегрызли друг другу глотки? — вспылила Марина. Он подошел к ней сзади, положил руки на плечи, и она сразу перестала покачиваться, подтянулась.

— Думать надо, Мариночка, — в самое ухо врача прошептал Виктор Сергеевич. — Крепко и быстро думать. Следить за всеми. За мной. За собой. И никакой паники.

Она вошла в камеру тренажера. Стала медленно, рассеянно надевать стальную «сбрую» — пояс, браслеты, наплечники. Легким прикосновением включила поле: «Тяготение» электромагнитов нарастало плавно, постепенно, чтобы не дать опасного скачка. Она легла на спину, ожидая, пока «сбруя» станет достаточно тяжелой и можно будет начать гимнастику.

«Думать надо…»

Скоро надорвется мозг, не выдержат нервы. Ее повезут на Землю, в санаторий. Там — голубизна и зелень, успокоительный шорох воды, олеандры в цвету. Где-то в глубинах неба будет висеть гибнущая станция.

Фактически, хотя и в тайне от всего экипажа, власть на астероиде передана ей. Марина как могла изолировала проклятый буровой комплекс, солнечную ловушку, еще два-три участка, где возникли информатизмы. Держала в одиночных палатах Хосе Альгадо, злосчастного Чандру Сингха, бульдозериста, разрушившего склад электроники, других «буйных» или «тихих» больных — уже девять человек… Психофизиологический контроль был усилен до предела. Она убедила всех постоянных работников станции, что ведет важнейший эксперимент, — и вот люди круглые сутки носили на себе датчики. Рабочие, завербованные на короткий срок, вообще считали космической нормой все эти счетчики кровяного давления, накожные термометры и анализаторы дыхания. Поток данных захлестывал машины местного вычислительного центра и столь же обильно лился на Землю. Панин сумел аккуратно, не возбуждая нездоровых слухов, предупредить службу психофизиологии советского космоцентра. Наиболее осведомленным стал начальник службы, старый друг «вихревцев» Семен Тарханов, незримо присутствовавший на борту корабля. С ним Марина советовалась во время полета. Сейчас и Семен не мог помочь. Ждали его прибытия на станцию.

Причина, причина… Болезнь легко проникает сквозь могучие стальные заслонки, через фильтры скафандров; злая неощутимая сила расползается по мертвым скалам астероида. Может быть, правы те, кто считает, что деятельность замкнутого, изолированного коллектива все же ограничена во времени? Может быть, есть зерно истины в проповедях «Общества Адама» и человек действительно не в силах устоять против психологического давления пустоты?

А что, если в порах летающей горы живут какие-нибудь «пустотные вирусы», способные размножаться без воздуха, при абсолютном нуле температур? Кристаллические, металлические убийцы, невидимые ни в какой микроскоп?.. Да нет, симптомы информатизма налицо… Но отчего же тогда не страдает в равной степени весь экипаж? Или, скажем, не заболевают выборочно самые слабые? Информатизм — спутник мозговой усталости, нервного истощения. А эта напасть в самом деле похожа на эпидемию, она расходится из отдельных очагов. Первая вспышка — на шестом буровом. Первая жертва — Альгадо…

…Чего им здесь не хватало?! Оранжереи. Кино. Кегельбан в подвале Главного корпуса. Все земные телепрограммы. Спортивные состязания, лекции, библиотека, музыкальный салон, творческие кружки. В любой момент —видеосвязь с семьей. Примерно раз в месяц приходит пассажирский «Орион», привозит близких. Блок с регулируемым тяготением для трехдневных свиданий.

Вот и Виктор Сергеевич тоже становится каким-то суетливым, беспокойным, на себя непохожим… Конечно, начальник станции переживает за судьбу своего детища, это естественно… Но не хотелось бы видеть командира «Вихря», первопроходца, «рыцаря без страха и упрека», в обличье неврастеника.

…Нет, об этом лучше не вспоминать! Запретить себе… Запретить!

Хосе Альгадо — первая жертва. Точка, от которой начали расходиться круги эпидемии.

Нечто смутное, бесформенное, пока что неуловимое для логики, но уже несущее в себе трепет близкого прозрения, рождалось в воспаленном сознании Марины.

Задумавшись, Марина пропустила нужный момент нарастания поля: «сбруя» внезапно навалилась на тело, сжала его точно когтями. Она броском добралась до пульта, уменьшила магнитную «гравитацию». Подождав, пока утихнет боль в шее и плечах, осторожно начала приседания.

Глава II В ПОИСКАХ «ФАКТОРА ИКС»

В зале встреч главного порта корабль Тарханова ожидало все астероидное начальство. Сам Виктор Сергеевич, его заместители, главный инженер, главный энергетик. Всего человек двенадцать, среди них две дамы — Марина и добрейшая фру Энгстрем, космоботаник, начальник оранжереи.

Они смотрели сквозь прозрачную броню, как, опираясь на слепящие сполохи, садится в базальтовое «корыто» причала мощный ракетоплан с эмблемой Космоцентра СССР. Успокоилось бешеное пламя; корабль вытянул круглую гармонику переходного тоннеля. Еще несколько секунд — и гигантский «присосок» сросся со стыковочным кольцом на фасаде. Поднятая бесшумным эскалатором, выросла из проема в полу монументальная фигура начальника психофизиослужбы.

Семен Васильевич был на голову выше Панина, вдвое шире в плечах. Приобретал уже Тарханов «штабную», барственную полноту. Черты лица его были скульптурно крупны, движения величественны. Он принадлежал к числу тех руководителей, на которых безоговорочно полагаются подчиненные. Человек-глыба, воплощенная надежность. Еще не начав говорить о деле, Тарханов одной своей походкой, улыбкой, нехитрыми шуточками («Маришка у нас как заспиртована, не стареет, завидно!») внушал спокойствие, уверенность в успехе.

Впрочем, Виктор Сергеевич, в отличие от Марины, нервничать не перестал, и потому, резко оборвав приветственную болтовню, прямо-таки потащил гостя под локоть к гермовагону.

Массивный, с толстыми круглыми иллюминаторами вагон, который на Земле весил бы не менее железнодорожного, пушинкой скользнул по стальной нити. Семен Васильевич бурно восхищался, глядя на бегущие внизу красно-бурые, прихотливо вздыбленные скалы. Он был впервые на другой планете, и потому еле сдерживал мальчишеский восторг.

Под сенью чудовищного папоротника, вручив Семену и Марине «груши» с крепчайшим чаем, командир вздумал было с места в карьер заговорить о главном. Однако шеф психофизиологов, то ли устав от полета, то ли придерживаясь некой, ему известной тактики отношений, от делового разговора уклонился. Можно было подумать, что прибыл он лишь для того, чтобы повидать на новом месте добрых друзей — «вихревцев», которых незримо сопровождал к Марсу и обратно.