Стефани Блэйк - Тайные грехи

• Название: Тайные грехи
• Автор: Стефани Блэйк
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• ISBN: 5-237-04613-4

Это – история трех поколений женщин семьи Тэйт. Трех женщин, носивших одно и то же имя. Они создавали империи и разбивали сердца. Они рисковали всем и побеждали там, где победа казалась невозможной. Они были решительны и прекрасны, горды и неукротимы. Они обладали странной волшебной властью над мужчинами, и перед их чарами не в силах был устоять никто. Одно и то же имя – и три разные, равно невероятные судьбы…

---

– Какое приятное ощущение, Макс! Какая у вас нежная рука! В вашем прикосновении нет грубой требовательности.

Она заставила его руку подняться выше.

Фидлер вздрогнул и издал приглушенный звук, вероятно, означавший протест, когда его пальцы прикоснулись к обтянутой шелком развилке, к теплому, нежному, идиллическому гнездышку ее женственности.

– Иисус, Иосиф и Мария! Этому надо положить конец!

– И кто это говорит? Мы оба достигли брачного возраста. Мы взрослые люди.

Фидлер издал вопль, когда она бесстыдно протянула руку и убедилась в его не поддающейся контролю эрекции. Мара усмехнулась:

– Я бы сказала, милый Макс, что ваше состояние далеко, далеко вышло за пределы обычного согласия. Вы так же хотите меня, как я вас. Признайте же это.

– Хочу – не хочу, дело не в этом. Вспомните свои собственные слова. Разве вы не говорили, что женатые мужчины для вас – под запретом? И уж поверьте мне, я очень женатый мужчина. Можете спросить у моей жены.

В ее улыбке промелькнуло что-то недоброе.

– Но ведь я женщина и как женщина имею право менять свое мнение и, представьте, уже изменила его.

Она снова заставила его руку двинуться вдоль своего бедра.

– Вы слишком меня возбудили, дорогой. Я могу кончить тем, что изнасилую вас прямо на этой вашей кушетке, предназначенной для выпрямления мозгов.

У Фидлера вырвался глубокий вздох облегчения:

– Право же, здесь не место и не время для всяких штучек-дрючек.

– Но сегодня это место принадлежит мне.

Она вытянула ноги до самого конца кушетки.

– Нет!

– Почему нет?

– Моя жена!

Она пожала плечами:

– Вы большой ребенок, Макс. Вам не грозит комендантский час. Вы не должны возвращаться домой в определенное время. Ведь вы мне говорили, что вас частенько вызывают к пациентам ночью. В любое время, если требуется срочная помощь в опасных случаях.

Она снова улыбнулась обольстительной и мучительной для него улыбкой.

– Я одна из самых отчаянных пациенток, Макс. – Она положила ладонь на его все еще возбужденную плоть.

– Впрочем, и вы тоже.

– Но это абсурд!

– Что абсурдного в том, что мужчина и женщина вместе ложатся в постель? Это случается каждую ночь, каждое утро и каждый день. Это общепринятое времяпрепровождение, любовь моя. Неужели все психиатры так же наивны, как вы? Во всяком случае, я нахожу это привлекательным.

Она встала и оправила юбку.

– Ладно. Увидимся сегодня вечером в моей квартире. Что бы вы хотели на обед?

– Я бы хотел полной свободы, – произнес он, не сознавая, что тем самым уже дал свое согласие на свидание.

В пять тридцать ушел последний пациент, и Фидлер позвонил жене:

– Рут, сегодня я не приду домой ужинать. У меня консультация в Беллвью.

– Ты лгун, Макс, и весьма неискусный. На самом деле у тебя свидание с твоей богатой девочкой – этой сума– сбродкой.

– Это самое нелепое предположение, какое ты только могла высказать, Рут. Такого мне не приходилось когда-либо слышать.

– Ну вот, теперь ты заговорил напыщенно, а это верный признак, что лжешь. Ты ведь всегда так говоришь, когда лжешь. Спокойной ночи и передай ей мои самые худшие пожелания.

Она повесила трубку.

Фидлер остался сидеть, ошарашенный, с открытым ртом, уставившись на умолкнувший телефонный аппарат, продолжая держать трубку в руке – из трубки доносилось равномерное гудение, будто жужжание пчелы.

«Неужели это правда? Неужели я говорю выспренним, напыщенным тоном, когда лгу? Может быть, это ей следует быть мозгоправом?»

Качая головой, он повесил трубку. Ладно, он не будет лгать. И что же он сделает? Он пойдет на квартиру к Маре и объяснит ей, что вся эта ситуация абсурдна. Он женатый человек. У него семья, которую он любит, и он не станет рисковать своими отношениями с женой ни при каких обстоятельствах.

«Ах, Макс, ты снова говоришь напыщенно».

Он отпустил своих помощников, запер дверь офиса и принял душ в ванной комнате. Он всегда держал в ванной свежую пару белья и чистые носки, а также синий саржевый костюм на крайний случай, как этот.

– Крайний случай! – сказал он вслух. – Это самый настоящий эвфемизм, какой я только слышал, в самом чистом виде, Макс.

Было уже семь тридцать, когда он прибыл в пентхаус Мары, чувствуя себя подростком, переживающим свою первую большую любовь. Он пригладил и отвел назад со лба волосы, поправил галстук, попытался втянуть живот и наконец решился нажать на кнопку звонка.

Франсина Уоткинс открыла дверь. На ней был сшитый на заказ голубой костюм и темно-синяя блузка. Она улыбалась.

– Привет, доктор Фидлер. Как вы себя сегодня чувствуете?

– Здравствуйте, Франсина. Я преисполнен рождественским настроением. А как вы?

– Я чувствую себя замечательно. Входите, снимайте пальто и выпейте бокал сухого мартини.

– Думаю, сегодня я могу позволить себе и большее. Как это называют? Храбрость во хмелю?

Из холла он спустился по ступенькам в гостиную и тут испытал неожиданный шок – на диване рядом с Марой сидел главный бухгалтер «Тэйт индастриз» Льюис О’Тул.

Она поднялась – олицетворенная приветливость и улыбка – и подошла к нему.

– Макс, я думала, вы будете сопротивляться и не придете.

Она поцеловала его влажными губами в губы.

– О, да вы замерзли, как сосулька. Франсина, сделай доктору хороший крепкий напиток.

– Мартини уже готов, – послышался голос Франсины от бара, где она смешивала коктейль.

– Мартини?

Тонкие брови Мары поднялись, образовав странную ломаную линию.

– Бережете силы, да, док? – спросила она, понизив голос.

Он промычал нечто неразборчивое, чувствуя себя ослом и моля Бога, чтобы О’Тул не расслышал его слов. Она властно взяла его за руку и повлекла к дивану.

С лица О’Тула не сходило презрительно-высокомерное выражение, поэтому было трудно понять, что он думает. Он встал и протянул руку:

– Добрый вечер, доктор!

Фидлер обменялся с ним рукопожатием, нервно переводя взгляд с Мары на Льюиса.

– Привет, мистер О’Тул… Возможно, я прервал важную беседу. Я пойду в библиотеку и почитаю что-нибудь.

– Вовсе нет, Макс, – сказала она. – Льюис – моя последняя связь с компанией, можно сказать, мой лазутчик, мой шпион. Он рассказывает все, что там происходит.

– Надеюсь, ничего плохого?

– Нет, по правде говоря, похоже, что компания прекрасно без меня обходится, – сказала Мара печально.

– Это, любовь моя, главная цель каждого служащего высшего звена, тем более управляющего, или по крайней мере так должно быть, – сказал О’Тул. – Создать хорошо смазанный и бесперебойно действующий механизм. Эффективный, который может функционировать и без постоянного контроля.

Франсина принесла мартини Фидлеру. На ней уже были пальто и шляпа.

– Мара, шампанское в ведерке со льдом. Хильда ушла и велела сказать тебе, что жаркое в микроволновой печи не остывает, а салат в холодильнике. А мне пора бежать. Всем доброй ночи!

О’Тул посмотрел на часы:

– О, мне тоже пора бежать. Уже почти восемь.

– Я провожу тебя до двери.

О’Тул снова обменялся рукопожатием с Фидлером:

– Счастливо отдохнуть, доктор Фидлер.

Фидлеру показалось, что в его тоне прозвучало нечто снобистское и высокомерное.

– Желаю и вам хорошо провести время, мистер О’Тул, – сказал он, стараясь произносить слова с еврейским акцентом.

Он смотрел, как они двигаются через просторную гостиную, с плотоядной улыбкой. Мара выглядела сногсшибательно в ярко-малиновом домашнем платье. Оно было широким и длинным, и складки его мягко облегали ее фигуру, а кайма волочилась за ней по полу. Платье было мастерски сшито: плотно охватывая грудь и талию и чуть расширяясь внизу, оно демонстрировало красоту ее ягодиц и бедер при каждом шаге. Волосы ее были завязаны сзади красной лентой и спускались конским хвостом почти до поясницы.

Мара легонько поцеловала О’Тула в щеку и пожелала ему доброй ночи. Заложив руки за спину и сжимая их, как ребенок, она теперь направлялась к Фидлеру легким танцующим шагом. Это было так очаровательно, что он почувствовал, что сейчас любит Мару Тэйт Роджерс больше, чем любое другое живое существо на свете.

– Роджерс Тэйт, – поправил он себя.

– Что вы сказали? – спросила она.

– Ничего. Я просто подумал вслух.

– С тех пор как мы расстались сегодня днем, у меня мысли движутся только в одном направлении, как при одностороннем движении, Макс. Вы хотите поесть до или после?

Лицо его пылало.

– Сказано прямо и безапелляционно, как говорят начальники высокого ранга.

– Мне нравится ваша манера краснеть. Вы мне напоминаете куклу с ярко раскрашенным лицом.

– Это как раз близко к тому, что я собираюсь сказать. Что такой тип, как я, делает здесь? Что за обед при свечах с роскошной богатой светской леди в виде прелюдии к оргии в ее будуаре? Господи Боже мой! И мне это надо? Какого черта?..