Марина Цветаева - Письма. Часть 2

• Название: Письма. Часть 2
• Автор: Марина Цветаева
• Жанр: Прочая документальная литература

---

Лавок — залиться: целая улица кооперативов и всяческих Familister’ов.[1610] Цены — не дороже Ванва. Словом, быт устрóен, т. е. — почти устранён.

— За этой церковью я живу,[1611] и у меня есть своя химера, и у Мура тоже: живем почти под ними. Церковь начата в 1166 г., т. с. 870 лет назад, т. е. без 30-ти — 900. — Население приветливое, а вот слово Мура: — «Как странно: отчего это в старых городах — столько стариков? Наверное в Париже — их давят». (NB! — машины.) Это же слово, кроме реалистического толкования, я читала не то у Бодлера, не то у Верхарна[1612] — во всяк<ом> случае у кого-то Муром нечитанного.

________

Пишите о себе. Приехал ли Н<иколай> О<скарович>[1613] — и на сколько? Кончились ли детские экз<амены> — и каковы результаты? (Мне уже кажется, что мы с вами — сто лет не виделись.) А мандат???

Носится ли синее ожерелье и всё так же ли нравится? Отозвалась ли О<льга> Н<иколаевна> на кольцо — и есть ли надежда??!!

Словом, пишите все свои новости. И — непременно — когда (приблизительно) ко мне собираетесь? Лучше не в воскр<есенье> (хотя и дешевле) в воскр<есенье> у меня — именно из-за этого — всегда будет народ, и ничего не удается, не считая общеприездной толчеи на берегу.

Непременно напишите, когда приблизительно и сможете ли с ночевкой?

Погуляли бы по ночному городку — набережным — под химерами и с привидениями.

МЦ.

15-го июля 1936 г.

Moret-sur- Loing (S. et M.)

18, rue de la Tannerie, chez Mme V-ve Thierry

Дорогая Ариадна, получила нынче письмо от О<льги> Н<иколаевны> — уже сюда, очевидно адрес мой у нее от Вас, т. е. — Вы мое письмо получили. От О<льги> Н<иколаевны> узнала о наконечном возвращении Вашего мужа,[1614] — рада за Вас, авось Ваши бедствия кончились.

Оказывается, О<льга> Н<иколаевна> уже писала мне 12 дней тому назад — ничего не получила, хотя тогда была еще в Ванве. Не знаю, что в тóм письме, в этом — о кольце ни слова. M. б. не сочла нужным и даже возможным написать о нем мне, считая (как оно и есть) это вáшим делом? Очень хотела бы знать, нашлось ли оно у них, и написали ли они что-нибудь Вáм, — и чтó??? (Сплю и вижу его во сне, честное слово!)

Живем под дождем, — привыкли. Вчера было событие рынка (раз в неделю). Вчера же — событие 14-го июля. (Первое для меня, второе — для Мура.) В оба праздника (воскр<есенье> и вчера) приезжали гости. Здесь чудные прогулки, но купанья нет, несмотря на две реки.

Отзовитесь — тогда напишу настоящее письмо.

Пока же целую — и желаю

МЦ.

31-го июля 1936 г.

65, rue J. В. Potin

Vanves (Seine)Дорогая Ариадна,

Пишу в последнюю moret’скую минуту — обуянная страхом, что вдруг, не предупредив, приедете — а нас — нет!

Уезжаем из-за отчаянной сырости: двух рек, самого дома, небес и земли — а главное из-за подозрения, у Мура, ревматизма: болит то одна нога, то другая, иногда — до хромоты.

Из Ванва напишу о своей дальнейшей судьбе: возможно, что уеду в горы — было приглашение, но нужно еще проверить, а главное добыть деньги на билеты.

Если сразу напишете, застанете меня еще в Ванве (уедем, если (тьфу! тьфу!) не раньше 4-го/5-го).

Пока целую вас и детей, простите, что не отозвалась раньше, но необходимость решения дальнейшей (или ближайшей) судьбы — мешала.

Пишу на узлах (littéralement).[1615] Горюю об этом чудном городке, где мне чудно жилось и работалось.

Жду скорой весточки, — как здоровье мужа, и где он — и чтó дальше, намечается с вами и, главное — с Вами? Работаете ли?

Сердечный привет родителям и брату. Как здоровье отца?[1616]

МЦ.

<Приписка на полях:>

От О<льги> Н<иколаевны> получила большое приветливое письмо — давно уже.

28-го августа 1936 г., русское Успенье

St. Pierre-de-Rumilly, Haute Savoie

Château d'Arcine

Дорогая Ариадна! А я Вам последняя писала — из Ванва, сразу после Moret.

Как видите — я в Савойе — (мы с Муром) — в настоящем феодальном замке — XIII века, для меня, к сожалению, слишком сохранном, слишком приспособленном к человеческому образу жизни — есть и вода, и электричество, и — увы — мебель, хотя и не новая, но явно — не тá — но я забралась на чердак, в никем не оценённую комнату — вроде пещеры, с крохотным оконцем, пробитым во всей толще стенки — и каменным полом en pierres de tаillе[1617] — и здесь блаженствую, т. е. пишу все утра. А Мур в ней только спит — целый день гоняет (как у Вас с Верой) с нá год младшим мальчиком и нá пять младшей девочкой — под надзором одного 15-летнего полуюноши.

Погода — дивная — и заслýженная.

Но спутников, увы, для пешего ходу — нет, все ездят на автомобиле-то в Chamonix, то в Annecy, а мне нужно — просто горы, без названия и — главное — без компании. Поэтому хожу одна — не особенно далёко, п. ч. не только теряю чувство направления, а как родилась — потеряла. Рву орехи — единственное, чтó здесь есть в изобилии, ибо фрукты погибли — все.

Пишу немножко своё. Перевожу Пушкина.

Очень жду от Вас весточки — о себе, о Вашей работе, о планах, о детях. Не поленитесь! Я здесь наверное еще пробуду дней десять.

Мур приветствует девочек — и Вас, конечно.

А я — обнимаю.

МЦ.

30-го сентября 1936 г.

Vanves (Seine)

65, rue J. В. Potin

Дорогая Ариадна,

Почему Вы ни разу не отозвались — голосу не подали за всё лето? Писала Вам дважды: из Moret и из Савойи. Неужели Вам было так плохо, что даже мне не захотелось написать??

В 20-тых числах мы с Муром вернулись из Савойи — и я все надеялась на весточку от Вас — но вместо Вашей получила наконец (4 месяца спустя!) от Люсьена, но — если бы Вы знали какую никакую: Chere Madame — и — pardonnez — и enchanté — в таком роде, а какие, по существу, всё слова и вещи — чудесные: и chère и ma dame (Dame!) и pardon и enchantement,[1618] но не дано людям осознавать чтó говорят! Ни — чувствовать.

Итак, дорогая и неверная Ариадна, как видите — не сержусь, а верю, люблю и надеюсь (вчера как раз был этот тройной праздник).[1619]

Если Вы нынче — 18-го русск<ого> сентября — имянинница — поздравляю и желаю.

МЦ.

Мур завтра идет в школу, и мы вчера купили пуд тетрадей — еле дотащили.

Он очень приветствует Вас и девочек.

12-го апреля 1937 г.

Vanves (Seine)

65, rue J. В. Potin

Дорогая Ариадна,

Не знаю Вашего адреса и пишу на Ольгу Николаевну.[1620] От нее знаю, что вы уже у себя, знаю и о болезни детей — помню как двухлетний Мур гнал от себя докторшу — Уходи, противная краснуха!

а она, не понимая, одобряла: — Вот молодец! Так и нужно гнать болезни!

Но жаль все-таки, что на первых порах Вашей новой жизни — такое осложнение.

О<льга> Н<иколаевна> пишет, что квартира небольшая, но хорошая, веселая (а у меня — небольшая и нехорошая! мечтаю переехать: извела третья печнáя — трехпéчная зима — все утрá простояла на коленях, выгребая и протрясая) — а я все вспоминаю Ваши сады, которые у меня все слились в один: огромный, — я очевидно их сложила, а м. б. и перемножила.

Как я помню одно наше с Вами гулянье, м. б. последнее, вечерело. Вы мне показывали молодые бобы, а потом дали мне розы, а дом уже был совсем темный. Слово Garches[1621] для меня навсегда магическое, для Вас — нет и не может быть, п. ч. там шла Ваша жизнь, я же попадала в чей-то сон, немножко как Domaine sans nom[1622] — да там Вы мне его (Meaulnes) и дали… (Правда, Meaulnes, son grand réve[1623] — немножко кусочек нашей жизни? С нами было. (Я (в книге) невыносимо только когда его нет. Когда оно есть — это лучшее слово и имя.)

Пишите, милая Ариадна, не смущаясь собственными долгими перерывами, — не будем считать и считаться.

У меня к Вам большая просьба, но скажу ее только после Вашего ответа.

До свидания! Когда в Париж? Непременно предупредите заранее. Хорошо бы вместе съездить на волю, на целый день. Сейчас начинаются чудные дни.

Пишите.

Обнимаю

МЦ.

<Приписка на полях:>

Пишете ли — книгу своего детства и юности? Что делаете весь день? Есть ли кто-нибудь при детях? А м, б. у Ваших краснухи не было? У меня было впечатление, что переболели все.

26-го Октября 1937 г.

Vanves (Seine)

65, rue J. В. Potin

Дорогая Ариадна,

Если я Вам не написала до сих пор — то потому что не могла. Но я о Вас сквозь всё и через всё — думала.

Знайте, что в Вашей страшной беде[1624] я с Вами рядом.