Виктор Жилин - День свершений

• Название: День свершений
• Автор: Виктор Жилин
• Издательство: "Роман-газета"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1989
• ISBN: 5-280-01305-6

Двести лет назад (по хронологии повести) мир стоял на пороге атомной войны. И правители одной маленькой страны пошли на бредовый эксперимент: локально свернуть пространство, переждать в коконе мировой пожар и вернуться в большой мир уже единственными хозяевами.

Но всё закончилось катастрофой — неуправляемая коллапсная реакция, взрыв. Страну, словно зонтиком, накрыла замкнутая сфероволна. Пространство свернулось внутри колоссальной вращающейся сферы. А снаружи, на месте исчезнувшей страны, возникла странная псевдообласть — тысячи квадратных миль пространства, стянутых в бесконечно малую точку. Мир в элементарной частице.

До поры до времени не было возможности проникнуть извне в этот сферический мир. Но однажды сферу удалось проколоть и внутрь была заброшена исследовательская группа с определённой целью: Ян, Лота и Бруно. Почти сразу по прибытии они подвергаются нападению и спасают от гибели Стэна, жителя этой страны. Стэн становится их проводником…

---

Ну, выбрались мы на свет, Аско стволом показывает: пошел! По правде говоря, он мог запросто шлепнуть меня тут же, на месте: второй побег и все такое. Но он погнал меня назад, к старому цеху выслуживался, жлоб! Ноги у меня как студень сделались, еле переставляю. И такая обида жуткая — хоть волком вой! Ведь все, допрыгался, крышка теперь!

Аско — длинный, как жердь, сутулый — шагах в десяти, пушка наизготовку — не достать! Ухмыляется: «А ну, сучи ногами, щенок!..» Потом на тропу свернули, тут до меня дошло, почему Кривой не спустил курок сразу. Повод ему был нужен, чтоб с поста смыться — к водокачке торопился, хмырь!

Дорога еще та, а последние метры пришлось бежать, так я молил всех богов, чтоб он себе шею свернул или хотя бы оступился. Но Аско стреляный воробей, его не подловишь!

Тут и водокачка показалась, от нее и осталось-то: кусок стены да несколько пролетов лестницы. Я все на Аско косился — и не сразу заметил, что там кто-то лежит, свесив руки. Вгляделся: что такое?! Пузырь! Тут у меня еще мелькнуло, что больно уж тихо вокруг — ушли, что ли?!

Выскакиваю на пятачок, что перед водокачкой, — аж дыхание сперло. Великие боги, вот это да! На бетоне, на кучах битого кирпичам — вся ялмаровская гвардия вповалку! Все, кто в засаде был. И можете мне поверить — мертвое мертвых, уж я-то знаю. В общем, чистая бойня, отродясь такого не видел!

Аско приотстал и увидал не сразу, а как узрел, тут у него челюсть и отвалилась, даже ружьишко опустил. Не ожидал, конечно. Ну, а мне, сами понимаете, терять нечего: пан или пропал! Я ведь специально чуть тормознул, чтоб поближе к нему оказаться. Прыгнул я, чуть хребет не сломал, но достал-таки его ногой. Пуля в небо, ружье в сторону, но Аско, стервец, устоял. Мне бы, дураку, сразу отрываться и деру, а я сцепился зачем-то.

Кривой хоть и тощий, как червь, но жилистый, и хватка у него бульдожья. Короче, подмял он меня — и за ножом, а я рукой-ногой шевельнуть не могу. Как вывернулся, не помню, успел нож перехватить. Но чувствую — не удержать, сильней он, сверху навис и гнет, гнет…

И тут рывок. Кривой вдруг вверх взмывает: морда перекошена, ногами дрыгает. Тень какая-то мелькнула — никак подмог кто?!

Откатился я, вскакиваю. Грохот какой-то. Смотрю, Аско уже на кирпичах лежит плашмя, глаз свой последний закатил. Ну, дела! А переломной стоит этот здоровенный дядя, тот, что с петушиным гребнем, ухмыляется и кулачище свой потирает: знай, мол, наших!

Ну и долбак, скажу я вам, не иначе, как из храмовников, туда только таких и подбирают. Выше меня головы на две, и что вдоль, что поперек — чистый шкаф. Я перед ним — шавка карманная, щелчком перешибет. А рожа-а… Наш Ялмар рядом с ним — ну чистый херувим, право слово! Весь в шрамах, нос перебит, об лоб разве что кирпичи ломать. В общем, видал виды, это уж точно. Глядит на меня, набычившись, и молчит.

Не знаю, что и делать: драпать вроде неудобно, как-никак выручил он меня. Но и оставаться нельзя: вот-вот остальные ватажники припрутся, кто выходы перекрывал, — выстрел-то они тоже слышали. Покосился я осторожно. Да-а, Аско было от чего обалдеть! Вот тебе и психи безоружные, полватаги запросто уложили вместе с главарем! Как же это они, голыми руками, что ли?

Только подумал, куча щебня сбоку зашевелилась, остальные появляются — парень и девица — и к нам съезжают в туче пыли. С виду целехонькие, ни одной царапины на них, и опять же — оружия не видно. Стою, не дышу. Парнишка первым подкатился, и сразу рот до ушей.

— Спасибо, — говорит громко, — ведь это ты нас предупредил?!

Странно так говорит: вроде и чисто, а будто не по-нашему. Лицо круглое, в веснушках, как бы сонное слегка.

Я плечами пожал, сам как струна натянутая. Все в толк не возьму, кто такие? Может, из жрецов? Молодые больно!.. Тут и девица с парнишкой рядом встала и тоже улыбается. Мне улыбается.

Да-а, что там ни говори — щенок я еще, жизни совсем не видел. Кроме гор своих да Призенитья и не был-то нигде. Может, и есть где-нибудь такие девушки — не знаю! Не встречал. Дед, правда, рассказывал, что мать моя редкой красоты была женщина, только я ее не помню — с пяти лет сирота. А портретов с моих родителей, сами понимаете, никто не писал. Да и не в красоте тут дело: может, и поярче бывают; то, что у этой в лице было, никакими словами не выразить — это видеть надо. И сравнить-то не с кем, разве что со всеми Семью богинями, если взять от каждой самое прекрасное и в один лик запечатлеть. И уж яснее ясного: непростая это штучка, из благородных, и как она здесь очутилась, да еще в такой компании — вот вам вопрос?!

Правда, я быстренько сообразил, что не моего ума это дело и чем скорее мы разойдемся, тем лучше. Пока я раздумывал, как бы слинять повежливее, пуля над головой — вз-з-ык! — и в стену, крошка в лицо. Очухались, значит, те, у пролома. Ну, тут уж не до разговоров. Прыгнул я к Ялмару — он в сторонке лежал, за кучей кирпича, рядом винтовка его знаменитая. Ее-то я и прихватил — не пропадать же добру! — и ходу, по насыпи, где раньше узкоколейка была, к бывшим складам. Там есть где схорониться.

Глянул через плечо: тройка за мной рысью чешет. Ладно, думаю, пусть, в пакгаузах я от них в два счета отвяжусь — ну их к дьяволам!

Пальнули нам вдогонку раз-другой, затихли — наверное, к водокачке вышли. Ну пусть поразмыслят, теперь сломя голову не попрутся.

Когда пошли склады, я скатился с насыпи — и в первую же щель. Места знакомые; троица мигом отстала. Но с ватагой шутки плохи, Комбинат как свои пять знают. С полчаса я петлял, как заяц, взмок весь, потом дал еще хорошего крюка и вышел к болотам со стороны сферозапада. Местность дикая, глухая, кругом заросли непролазные, топь — лучше и не придумаешь.

Присел на кочку, дыхалку восстановила — вроде пронесло. Винтовочку ялмаровскую осмотрел, ох и вещь, ребята, всей ватаге на зависть! Ведь у большинства какое оружие?.. Дробовики, берданы, самопалы, в общем, бухалки допотопные, с этим делом у нас туго. А у Ялмара настоящий армейский семизарядный карабин, какими кругачи вооружены. Красота! И магазин полный, не успел он, значит, никого угробить перед смертью, да у меня с десяточек патронов заначено, так что жить можно.

Поднялся я, глянул последний раз на Комбинат — будь он семь раз проклят! — и двинул через заросли прямиком на сфероюг. Пусть себе думают, что я в горы полез — сейчас важно сбить ватагу с толку, оторваться, а там посмотрим!

Собственно, я уж давно все решил, еще когда дед умер: к столице двигать надо. В горах невмоготу стало: холода, голодуха, банды. Поселки вымерли, народ в долины подался, поближе к городам. Там все же полегче, да и шкура целей будет. Кругачи последнее время нашего брата не трогают, своих дел по горло. Черт-то что творится: древневеры совсем от рук отбились, бунтуют, говорят — с хилиастами снюхались; сект всяких новых — пропасть, я уж совсем запутался — кто, что, за кого, кому молятся?! Плюс ко всему — отверги, эти вообще ребята крутые, на всех богов чихают. Народ шепчется: как бы новый Крестовый не прошел!

Впрочем, наше дело — сторона. Мы народ покладистый, богов почитаем, жертвы приносим, никуда не суемся, в кого скажут, в того и верим — чего нас трогать!..

Дед перед кончиной слово с меня взял, что учиться буду — мол, способный я, в отца-покойника, на лету схватываю. Да я и не против чего в горах-то киснуть?! Но вот не повезло: к Ялмару угодил, чтоб ему в аду на колу сидеть! Крепко он меня зажал, подлюга! Один раз совсем было удрал — в предгорье взяли, чудом жив остался.

Ну да ладно, с Ялмаром — кончено. И со всей его сволочной ватагой. Теперь уж дудки, теперь мы ученые, теперь нас голыми руками не возьмешь! В Призенитье больше — ни ногой, хватит с меня! Окопаюсь в городе, присмотрюсь, там что-нибудь придумаю — не дурней других!

Иду я таким образом, размышляю, через колючки продираюсь, планы, значит, всякие строю. В общем, развесил уши, ну и напоролся.

Откуда ни возьмись — змееголов, и на меня, как пружина спущенная. Здоровенный, с бревно, наверное, и пасть — как ворота. Шарахнулся я в заросли, пальнул оттуда с перепугу, вроде даже мимо. И уже спустив курок, соображаю: мнимой это, будь он неладен, зря нашумел! Ни к черту у меня нервишки стали, пугаюсь, как баба. Да тоже и не сразу поймешь, что к чему, ведь совершенно непрозрачный, сволочь, как живой! Здесь, вблизи Зенита, мнимоны на кого хочешь страх наведут. Иной раз такое выскочит — хоть стой, хоть падай! И даже знаешь, что обман это, призрак бестелесный, а все равно жутко.

Глянул вверх — так и есть, небо уже желтое, в пузырях, ложносолнце на сфере черной кляксой набухло. Полдень, самая пора всякой призрачной нечисти. Народ-то здесь дремучий, страсть как мнимонов боятся, говорят — ведьмины выродки. Имечко у них еще, язык сломаешь: Интер Ференция! Чепуха, конечно. Дедуля у меня был образованный, все объяснил. Миражи это, сфера их плодит! Хотя кто его знает, может, и не обошлось здесь без чертовщины?! Ведь чего только в Зените не бывает! Вчера, среди ночи, вообще черт-то что началось! Гул — на всю округу, будто лавина, и земля ходуном: еле успели наружу выскочить. На Комбинате последние строения порушились — настоящее землетрясение! А потом Ось вдруг вспыхнула и как пошла огненными пузырями сыпать — жуть одна. Хорошо, их в горы отнесло, на ледники, а то сгорели бы тут все за здорово живешь. Никогда такого не было, старожилы поговаривают: мол, знамение это, так и должно быть накануне Второго свершения.