Алексей Никольский - Герои и антигерои русской революции

• Название: Герои и антигерои русской революции
• Автор: Алексей Никольский
• Жанр: Политика

Революция — это всякий раз прежде всего хорошо продуманная, тщательно организованная и спланированная деятельность достаточно многочисленных групп социально активных, твёрдо верящих в правоту своих замыслов и не отступающих перед постоянными и длительными неудачами людей (революционеров) по подрыву и последующему свержению существующих властно-политических структур с целью построения затем некоей идеальной системы государственного управления. И лишь во вторую очередь революция — это следствие политической несостоятельности властей и невыносимых тягот широких масс населения.

---

Однако, обещанных подкреплений от Хабалова Кутепов так и не дождался. (Командующий Округом вместе со всем градоначальством был озабочен переездом в Адмиралтейство, чтобы там протянуть в относительной безопасности ещё немного, и о своём обещании командиру карательного отряда за переездными делами, видно, позабыл.) Да и невозможно было бесконечно оборонять несколько кварталов города, в то время как вся остальная столица охвачена революционным пожаром.

К вечеру, осознав недееспособность властей, полковник Кутепов отдал приказ своим войскам возвращаться в казармы, а сам укрылся на ночлег в доме графа Мусина-Пушкина.

А вскоре убыл на фронт, в воюющую (пока ещё) армию.

Трагедия жертвы революции Государя-императора Николая II состояла в том, что он оказался не способен опереться в своей кадровой политике на таких людей, как А. П. Кутепов, предпочитая расставлять на высшие командные посты таких, как М. В. Алексеев, Н. В. Рузский, Н. И. Иванов, С. С. Хабалов, а в трудный час — сетовать на «кругом измену и трусость и обман».

Увы, но история действительно не терпит сослагательного наклонения, а потому царский режим в России действительно был обречён. Благодаря конкретным действиям (и бездействию) конкретных людей.

XV. «Собаке — собачья смерть» (классика)

Надолго же нам пришлось застрять в четырёх зимних днях 1917 года. Зато, надеюсь, мы лучше стали понимать, кто именно крутанул колесо истории России в самый переломный её момент, крутанул именно в том направлении, которое привело цивилизацию в настоящее время. Это четыре героя (Бубликов, Суханов, Стеклов, Соколов), сделавшие всё от них зависящее, для того чтобы обеспечить и закрепить успех дела революции; два антигероя (Гучков, Милюков), пытавшихся использовать революцию в свою пользу, а в результате она использовала их — в свою; жертва революции (император Николай II), сознательно отказавшийся от активного влияния на события, предпочтя пассивный уход и мученический венец; и, наконец, герой уходящего времени (Кутепов), преподавший современникам и потомкам сколь наглядный, столь и бесполезный урок на тему «как могла бы пойти история, если бы таких, как он, оказалось чуть-чуть побольше в нужное время в нужном месте».

Давайте отдадим ещё один мистический прощальный поклон тем четырём февральско-мартовским дням 1917 года и всё-таки вспомним фамилию человека, который начал Февральскую революцию. Тимофей Кирпичников, старший фельдфебель учебной команды Волынского полка.

27 февраля 1917 года в 5 часов утра он поднял подчиненных ему солдат, накормил, вооружил и построил до прихода начальства.

Накануне днём их командир штабс-капитан Лашкевич водил команду в город — стрелять по демонстрантам, возмущавшимся отсутствием хлеба в магазинах; при этом лично Лашкевичем было убито несколько десятков гражданских лиц.

Ночью Тимофей Кирпичников подговорил своих помощников, «взводных», отказаться от участия в расстрелах жителей Петрограда. Придя в расположение части, штабс-капитан Лашкевич заспорил с подчиненными, потом попытался бежать и был застрелен.

Восставшая учебная команда с оружием в руках двинулась к резервному батальону своего полка и увлекла его за собой. Потом Тимофей Кирпичников повел солдат дальше — поднимать соседние полки. Преодолевая сопротивление часовых и офицеров, они смогли в течение нескольких часов вывести на улицы многие тысячи вооруженных людей. В какой-то момент сам Кирпичников перестал контролировать действия толпы, которая произвольно открывала огонь, штурмовала занятые жандармерией объекты и в конце концов побудила государственные учреждения, включая правительство, свернуть свою деятельность, а позже и вовсе разбежаться.

Ни в коей мере не считаю Кирпичникова героем революции, потому как его роль в ней абсолютно случайна. Взрывоопасная ситуация к утру 27 февраля была в большинстве учебных и запасных частей, и запалить фитиль революции мог кто угодно. Выпало Кирпичникову — случайной фигуре в русской революции, получившей, однако, в результате своё — да как получившей!

Приведу короткую заметку Ярослава Тинченко из «Киевских ведомостей» (№ 41 (2555), 23 Февраля 2002), в которой описана судьба Тимофея Кирпичникова, — оцените сами всю мистику этой судьбы:

«Все началось с того, что ранним утром 27 февраля 1917 года в помещении учебной команды запасного Волынского полка был убит начальник этой команды штабс-капитан Лашкевич. Между прочим, украинец, израненный на фронте и, судя по мемуарам, человек очень добрый. Убили его потому, что попал под горячую руку — пытался помешать солдатам присоединиться к демонстрантам. Сразу после убийства восставшая часть Волынского полка под руководством унтера Кирпичникова вышла на улицы, присоединила к себе рабочих, демонстрантов, подразделения некоторых других полков и заполонила весь Петроград. Вскоре при помощи этой толпы, состоявшей из всяких проходимцев, был избран Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов, а из наиболее вертких депутатов Думы — Временное правительство. Кроме Лашкевича было убито еще несколько офицеров и прохожих, пытавшихся образумить демонстрантов. Так восторжествовала „бескровная“ революция.

Унтер-офицер Кирпичников был щедро обласкан новой революционной властью. Его даже произвели в офицеры, а за убийство командира наградили Георгиевским крестом 4-й степени. Сам Кирпичников был человеком малообразованным, но пытался держать „нос по ветру“. Сразу же после Февральской революции он сблизился с вошедшими тогда в моду меньшевиками и эсерами и поддерживал их линию даже после октябрьского переворота.

Первое время „революционный герой“ Кирпичников ратовал за „войну до победного конца“ и даже ездил по казармам, уговаривая солдат идти на фронт. Правда, сам новоиспеченный офицер на войну не спешил — ему и в Петрограде было хорошо. От своего Волынского полка Кирпичников попал в Петроградский совет, где долгое время также играл заметную роль.

Но конец „революционного героя“ был плачевным. Так получилось, что во время октябрьского переворота Кирпичников оказался в стороне от бушевавших событий. Просто он продолжал делать ставку на эсеров и меньшевиков, а верх уже брали большевики. Кирпичников метался между разными политическими деятелями, пока наконец не стал одним из руководителей заговора… против большевиков. Да-да. В феврале 1918 года меньшевики и эсеры собирались взять реванш за октябрьский переворот и устроить новое восстание, на сей раз — против Ленина и Троцкого. Большевики пронюхали кое-что об этом и распустили те части, на которые рассчитывали эсеры. Над Кирпичниковым нависла угроза ареста. И он бежал… На Дон, в белогвардейскую Добровольческую армию.

На что надеялся Кирпичников в белой армии, сказать сложно. Скорее всего — на покровительство одного из вождей белого движения генерала Корнилова, по иронии судьбы в марте 1917 года арестовавшего царскую семью. Но Кирпичникову не повезло. Прибыв в Добровольческую армию, он попал не к Корнилову, а к монархисту и бывшему императорскому гвардейцу Кутепову (выделено мной — А.Н.), командовавшему Офицерским полком. Между Кирпичниковым, которого привел офицерский караул, и Кутеповым состоялся приблизительно такой разговор:

— Я тот самый прапорщик Кирпичников.

— Какой тот самый?

— Как, вы не знаете? — и Кирпичников стал судорожно вытаскивать из кармана шинели вырезки с фотографиями и статьями.

— Ах, это тот, кто предательски убил своего офицера и поднял бунт в полку? — взревел Кутепов. — Караул! Немедленно расстрелять этого негодяя!

Кирпичников пытался сказать о своем личном знакомстве с генералом Корниловым и о хороших с ним отношениях, но Кутепов был неумолим. В конце концов „герой революции“ попытался купить себе жизнь у ведущих его на расстрел офицеров… Деньгами, полученными от эсеров на организацию переворота. Но и это не помогло.

Кирпичникова пристрелили за железнодорожной насыпью, предварительно забрав и уничтожив все его документы и газетные вырезки. Корнилову о новом добровольце ни Кутепов, ни кто-либо другой ничего не сказал. Наверное, чтобы не расстраивать впечатлительного вождя.

Лишь находясь в эмиграции и будучи главой РОВСа — самой опасной для большевиков белогвардейской организации, Кутепов рассказал о своей странной встрече с первым солдатом революции… И его конце в железнодорожной канаве».

XVI. Символ русской революции

Ну что ж, вот и пришла пора обратиться к одной из самых потрясающих фигур в русской истории, промелькнувшей в ней насколько ярко, настолько и быстро, но сумевшей тем не менее оставить в ней ярчайший след.