Джанет Дейли - Под сенью виноградных лоз

• Название: Под сенью виноградных лоз
• Автор: Джанет Дейли
• Издательство: Эксмо-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-251-00279-3

Прошлое восходящей звезды телеэкрана Келли Дуглас – тайна за семью печатями. Журналистское задание приводит Келли в места, хорошо знакомые ей, к людям, которых она когда-то знала. И прошлое Келли, которое она старалась забыть, вновь приходит в ее жизнь неожиданными событиями. Она не могла и представить себе, что эти события принесут в ее жизнь любовь, перемены и откроют дверь в ее новую жизнь.

---

Он задумчиво поставил бутылку на стол и вскинул голову.

– Откуда вам известно, что я поклонник хороших вин?

Келли улыбнулась.

– Я навела справки.

– Это ясно, но все-таки, – настаивал он, не удовлетворившись этим ответом.

– В одной из статей о вас я прочла, что вы являетесь членом известного Общества любителей вин, – объяснила она. – Я осмелилась предположить, что вы не принадлежите к тем снобам, что воротят нос от наших лучших калифорнийских вин.

– Вы рисковали, мисс Дуглас. – Он присел на край стола и, скрестив на груди руки, рассматривал ее с нескрываемым интересом.

– Вы тоже рисковали, пригласив меня, мистер Таунсенд, – отпарировала она.

– Что ж, может, мы оба будем в выигрыше, – сказал он. – Но откуда вам известны такие подробности о «Стегз лип»? Наводили справки?

– Как сказать. Я родилась в Напа-Вэлли. – С тех пор как много лет назад Келли уехала из родных мест, она впервые упомянула о своих калифорнийских корнях. Она создала себе новое прошлое, в котором не было смятения, боли и унижения. Но сейчас место ее рождения могло обернуться во благо.

– Вот как? А я почему-то полагал, что вы родились и провели юность в Айове.

– Мало кто все время живет на одном месте. Постоянно менять место жительства – типично американская черта. Моя семья со временем перебралась в Айову. – Келли подумала, что ловко вывернулась: сказанное ею трудно было назвать ложью. – Давно, еще учась в старших классах школы, я проявила интерес к родным местам и написала статью в школьную газету о винодельческом районе Напа-Вэлли. Думаю, вы согласны со мной, что производство вин и их дегустация никого не может оставить равнодушным.

– Действительно, – согласился он. – Хотелось бы ознакомиться с этой вашей статьей.

– Перерою весь архив и пришлю вам экземпляр, – солгала Келли. Никакой статьи она не писала, а если бы и писала, то и тогда не подумала бы присылать. – Но предупреждаю, это сочинение непрофессионала. Тогда я только подумывала о карьере журналиста.

– О тележурналистике вы тогда, конечно, еще не мечтали?

– Совершенно верно.

– А какие у вас теперь планы?

– К тридцати годам стать обозревателем на центральном канале, – ответила Келли.

– А сколько вам лет сейчас?

– Двадцать семь.

– Еще можно успеть… – Кивнув, он отстранился от стола и, не меняя положения скрещенных на груди рук, подошел к ней ближе, окидывая ее взглядом. – Надо только перестать носить такие очки, сменить прическу и надеть вместо этого пиджака, придающего вам слишком уж деловой вид, что-нибудь более модное. Возможно, этот имидж сельской учительницы хорош для Сент-Луиса, но здесь он не пройдет.

Келли оцепенела, уязвленная этой неожиданно резкой критикой. Пальцы ее впились в кожаные ручки кресла – только так она смогла удержаться, чтобы не вскинуть руки, защищая свои очки в черепаховой оправе и большой, как ей казалось, изысканный пучок черных волос, уложенный на затылке.

Она никогда не считала себя красавицей. В лучшем случае просто по-деревенски смазливой. И долго добивалась своего теперешнего студийного облика. Его слова больно ранили ее. Он даже представить себе не мог, как больно. Но за ее спиной был большой опыт насмешек и унижений. Навечно останутся в ее памяти дружный смех на школьном дворе и жуткие дразнилки вроде: «Толстуха, толстуха, жирное брюхо». Теперь она уже не заливалась слезами и не убегала прочь. Келли научилась скрывать обиду.

Она просто свела руки, сложив пальцы домиком, и холодно посмотрела поверх них на Хью Таунсенда.

– Мой внешний вид никак не отражается на моей работе.

Казалось, его чрезвычайно занимала их беседа.

– Позволю себе не согласиться с вами, мисс Дуглас. Телевидение – визуальное средство массовой информации. Здесь облик решает многое. Так что внешний вид – вещь чрезвычайно важная.

Ей ужасно хотелось накричать на него, но внешне она хранила невозмутимость.

– У меня нет иллюзий, что я – королева красоты.

– Будь вы ей, возможно, мы сейчас не беседовали бы. Внешность корреспондента не должна отвлекать внимание зрителя от самого репортажа.

– Это отдает сексизмом, – атаковала его Келли из чистой самозащиты.

– Нисколько. – Он рассмеялся коротким сухим смешком. – Вы, наверное, забыли или просто не помните по молодости лет, какие дебаты шли в Черной Скале всего несколько лет назад по поводу того: носить Дэну Рэзеру пиджак и галстук или свитер.

– В Черной Скале? – Воспользовавшись этим неизвестным ей названием, она попробовала сменить тему разговора.

– Так мы называем здание Си-би-эс.

– Понятно.

– Уверяю вас, мисс Дуглас, что в нашем деле мужчины не меньше дам вынуждены заботиться о своей внешности. Отпустить бороду или появляться на экране гладко выбритым? Оставить волосы седыми или покрасить? Надеть однотонный галстук, в полоску, а может, пестрый? Всегда существует проблема прически – носить ли парик? Или вживлять волосы? И всегда решающим является ответ на вопрос: а не отвлекает ли это от телеэкрана? – Он сделал жест в ее сторону. – Очки, волосы, слишком строгие линии костюма – все это отвлекает.

Келли хотела было вступить с ним в спор – носит ведь очки Салли Джесси Рафаэль. И Брайент Гамбл из Эн-би-си иногда, когда что-нибудь зачитывает, водружает их на нос. Софи Лорен тоже носит очки, и Вуди Аллен, и Стивен Спилберг, и многие другие известные люди.

Но она не стала ему возражать, только сказала:

– Но так телезрители лучше запомнят меня.

– Хороший журналист всегда предпочтет, чтобы запомнили не его, а сам репортаж, – отпарировал он, и Келли вся внутренне сжалась от этой вежливо оформленной словесной пощечины. – Сейчас вам представился удобный случай испытать свои силы на нашем местном, нью-йоркском, канале, – продолжал Хью. – Завтра я организую вам нужную встречу. А вы пока навестите оптика, я договорился, чтобы вам подобрали контактные линзы сегодня же утром. Оттуда направитесь к Зигмунду – лучшему во всем Манхэттене мастеру по гриму и прическе. А уже после встретитесь с Саксом и подберете что нужно из одежды.

– Что все это значит? – не выдержала Келли.

– Считайте это очередным заданием, – проговорил он с улыбкой. – Мы предоставим в ваше распоряжение операторскую группу. Сегодня можете написать сюжет, снять его и смонтировать. Завтра, идя на встречу, захватите с собой пленку, чтобы продемонстрировать свое профессиональное мастерство. – Он помолчал, улыбаясь все шире. – Что скажете, мисс Дуглас?

Это был форменный вызов. Келли это не понравилось, она не любила такие шутки. Но другого выхода не было. Приходилось соглашаться.

– На какое время назначена встреча с оптиком?

– Через полчаса нужно там быть. Автомобиль ждет вас внизу.

Меньше чем через два часа Келли вышла от оптика с парой надежных контактных линз, которые можно было сутки не снимать. После четырехчасового пребывания у Зигмунда волосы у нее стали на три дюйма короче – чуть ниже плеч, кроме того, обрели свой природный темно-рыжий тон, легкая волна сделала их более пышными и блестящими. В гриме мастер использовал преимущественно теплые тона – коричневато-золотистые тени для век, персиковый оттенок румян и помады и светло-бежевую пудру. У Сакса ее темный костюм в полоску уступил место пикейному пиджаку с блестящей ниткой, который надевался поверх шелкового платья абрикосового цвета, перехваченного замшевым пояском.

Увидев свое отражение в огромном зеркале, Келли не могла отвести от себя глаз. Не то чтобы она стала вдруг писаной красавицей. Но перемена была разительной. Волосы цвета красного дерева пышными мягкими волнами обрамляли ее лицо, которое теперь никто бы не назвал простоватым. Линии пиджака и платья были безукоризненны, кроме того, в них проявилась ее женственность, материал подчеркивал достоинства фигуры. И цвета… очень шли ей.

– Вы были правы, – сказала она Хью.

– Женщина редко признает правоту мужчины, – сухо констатировал он. Келли засмеялась этим словам, вертясь перед зеркалом. – Вам будет легко привыкнуть к своему новому пиджаку?

– Да. – Странно, но она уже привыкла к нему. Репортаж написался легко, а смонтировался почти сам собой.

Беседа прошла успешно. Лучше не бывает, подумала Келли. И оказалась права. Через неделю ей предложили работу на местном канале. Вернувшись в Сент-Луис, она предупредила дирекцию о своем уходе через две недели и начала складывать вещи.

Так началась ее дружба с Хью Таунсендом. Она привыкла доверять его суждениям и инстинкту. Он познакомил ее с нужными людьми, помог установить необходимые контакты. А это жизненно необходимо в таком городе, как Нью-Йорк, да еще работая на телевидении, где так высока конкуренция.

Второй раз входил в ее жизнь друг-мужчина, тот, с кем можно было поделиться своими планами, да и просто отвести душу, хотя она не осмеливалась открыть ему свое печальное прошлое.