Николай Руденко - Волшебный бумеранг (Космологическая феерия)

• Название: Волшебный бумеранг (Космологическая феерия)
• Автор: Николай Руденко
• Издательство: ИЗДАТЕЛЬСТВО ЦК ВЛКСМ “МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ”
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1968

Руденко М. Волшебный бумеранг: Роман. / Авторизованный перевод с украинского З. Крахмальниковой. М.: Молодая гвардия, 1968. — (Библиотека советской фантастики). — 384 стр. 46 коп. 100 000 экз. — подписано к печати 30.10.1968 г.

Николай Данилович Руденко. (Микола Руденко). (1920-2004).

Укр. сов. прозаик, поэт и общественный деятель-правозащитник, более известный произв. др. жанров. Род. в с. Юрьевка (Ворошиловградской обл., ныне — Украина), высшего образования не получил, участвовал в Великой Отечественной войне, работал в ред. киевского журн. «Днiпро». Печататься начал с 1947 г. (дебютировал как поэт). С конца 1970-х гг. стал известным диссидентом, преследовался, был арестован и осужден на 7 лет лагерей и 4 года ссылки за «укр. национализм»; в 1987 г. эмигрировал в США.

К НФ Р. обратился дважды. Его гл. НФ произв. — «космологическая феерия» «Волшебный бумеранг» (укр. 1966; рус. 1968) — представляет собой лит. обработку идей Э.Дэникена и др. авторов гипотезы о «богах-астронавтах», высадившихся на Землю в древности (после гибели их планеты — Фаэтона); в трактовке Р., пришельцы еще и подтолкнули земную эволюцию. Второе фантаст. произв. Р. - повесть-феерия «Рожденный молнией» (укр. 1971). Если бы не «политика», из-за к-рой имя Р. было вычеркнуто из библиографий и справочников, писатель, вероятно, оказался бы очень созвучен «молодогвардейской» НФ конца 1970-х — нач.1980-х гг.

Энциклопедия фантастики.

---

Голос. Разве можно в легендах усматривать исторические факты?

Николай. Мы очень долго не доверяли библии, в которой рассказывается о всемирном потопе. А сегодня геологи вынуждены признать: всемирные потопы были.

Голоса: — Где это сказано?

— Нужно следить за журналами.

Николай. Да, сегодня наука считает, что мировые потопы — это доказанные факты. И разве это не меняет взгляда на историю земного человечества? Почему же мы не хотим заглянуть в тот мир, который земные народы называют допотопным? Разве это не наша собственная история?

После потопов ничего, кроме легенд, и не могла остаться. Поэтому-то и не следует отбрасывать мифы — их нужно исследовать…

Голос. А может, и сама планета — это только миф?

Николай. Нет, товарищи… Такая планета была!. Еще Иоганн Келлер в 1596 году…

Пометка карандашом. Не слишком ли я сокращаю стенограмму? Надо бы осторожней!.. На сегодня хватит — скоро придет Николай…

7. То, что помнил бумеранг

… И вот он летит, его надежный друг — бумеранг. Летит в каком-то ином, незнакомом мире. Солнца здесь гораздо меньше. Почти втрое меньше, чем на Земле. Коля ощупывает себя и замечает на себе тонкую, полупрозрачную одежду. Но одежда эта очень теплая, хотя невесома и не сковывает движений. Напротив, она словно бы помогает двигаться.

А бумеранг летит. И Николай следит за его полетом. Бумеранг должен попасть в голову зверя, которого он никогда не видел на Земле. Зверь этот изготовлен из мягкого синтетического материала. Он неживой, но движется так, словно только что вышел из таинственных лесов незнакомой планеты. Если Коля не промахнется, бумеранг пробьет пластмассовый череп, зверь заревет механическим голосом, из раны его потечет искусственная кровь…

Нет, это не настоящая охота — это спортивные упражнения молодых фаэтонцев. Вокруг Коли такие же юноши, как и он. На них такая же легкая полупрозрачная одежда, сквозь которую просвечивает сильное, хорошо тренированное тело.

Бумеранг попал в цель. Зверь заревел и упал. Молодые фаэтонцы окружили Колю, жмут ему руку, смеются, перебрасываются шутками

— Акачи! Ты попал прямо в глаз!.. Еще никому это не удавалось.

Коля понимает: значит, теперь он — Акачи. Уже не Николай и даже не Максимка, а далекий фаэтонский предок земного, медногрудого Акачи!..

Постепенно он замечает, что язык молодых фаэтонцев чуть напоминает язык племени Благородного Какаду. В нем тоже много шипящих. Так вот куда привел Николая его волшебный бумеранг! Но здесь он давно перестал быть оружием. Здесь он предназначен для спортивных состязаний, как теперь на земле рапиры и копья…

Коля заходит в большое помещение. Стены его излучают мягкий ровный свет. Спортивные занятия окончены. Юноши набрасывают на себя белые плащи и сразу же становятся почти невесомыми. Коля понимает — это гравитационные плащи, позволяющие совершенно свободно перемещаться в пространстве. В руках у молодых людей какие-то таинственные приборы. Они напоминают приборы космонавтов из Валь Камоника…

Коля делает то же, что и другие. Взяв в руки прибор, он нажимает на какую-то кнопку. И хотя на нем еще нет гравитационного плаща, он сразу же становится невесомым. Неведомая сила бросает его под потолок. И он проплывает над головами юношей, а они следят за ним и смеются.

— Акачи! У тебя испортился шахо? Давай починим!..

Выяснилось, что на приборе есть тоже гравитационная кнопка, и Коля нажал именно ее. Поэтому он и смог лететь без плаща.

Теперь юноши летели над светлыми зданиями, которые в большинстве своем имели сферическую форму. Гигантские купола были сооружены из полупрозрачного материала. Это понятно: на Фаэтоне очень мало солнца. Было бы неразумно отталкивать его лучи тяжелыми непрозрачными крышами.

Небольшой солнечный шар, похожий на красный мячик, спрятался в пелене низких туч. Сильный ветер подхватил Колю, словно перышко, и понес к серому небу. Группа юношей в белых плащах, подсвеченная снизу сияньем сферических сооружений, медленно исчезла из глаз. А ветер гнал Колю все дальше и дальше…

Как же ты неприветлив, Фаэтон! Родная земля в лунную ночь гораздо светлее, чем ты днем. И ветры там не такие сильные. Наверное, потому, что на Земле не такая густая атмосфера. Но как же он дышит в этой атмосфере? Ну да, ведь теперь он не Коля, он фаэтонец Акачи…

И руки почему-то сами тотчас нашли нужную кнопку на приборе. Странное, очень странное ощущение! Теперь его тело совершенно свободно рассекало потоки густого ветра. Коля летел в направлении, которое диктовалось его мыслью. Вот он услышал знакомые голоса:

— Ака-а-ачи!.. Ака-а-ачи!

Значит, его ищут товарищи-фаэтонцы. Они приблизились к нему, осветили его лицо. На ветру зашелестели плащи.

— Акачи, с твоим шахо что-то неладно. Второй фаэтонец сказал:

— Но плащ ведь достаточно надежен. Нужно только умело пользоваться им. А то можно залететь и на Юпитер [2].

Юноша выключил какую-то кнопку на своем приборе, и теперь прибор летел где-то далеко сзади, а фаэтонец, чуть заметными движениями подымая полы плаща, плыл рядом с Колей.

— Я редко пользуюсь шахо, — сказал он. — Чаще он служит мне для связи на расстоянии. А ты, Чамино?

— Я тоже. Но сейчас очень уж сильный ветер. Он тоже выключил какую-то кнопку, и его прибор летел сбоку на определенном, заданном ему расстоянии. Когда Чамино ненадолго останавливался, его верный шахо тоже замедлял полет. И расстояние между прибором и Чамино оставалось неизменным. Так прирученный конь бежит вслед за своим хозяином.

Но вот Чамино протянул руку и взял свой шахо… Обращаясь к кому-то неизвестному, он крикнул:

— Лоча! Ты слышишь меня? Лоча! Это я, Чамино.

В воздухе, непонятно даже откуда, прозвучал мелодичный женский голос:

— Я слушаю тебя, Чамино!

— Где ты сейчас?

Тот же самый девичий голос ответил:

— Мы с подругой во Дворце Мелодий. Возвращаемся домой. А ты?

— Мы были во Дворце Бумерангов. Первенство завоевал Акачи. Он сразу же попал прямо в глаз.

Второй фаэтонец спросил у Коли:

— Ты давно видел Лочу?… Она стала очень хорошенькой, — и, повернувшись к Чамино, добавил: — Только ты, Чамино, молчи. Не говори ей…

При имени Лочи Колю словно бы окатила какая-то теплая волна. Он вспомнил себя мальчиком, сыном беловолосого советника — единственного беловолосого, имевшего свободный доступ во Дворец Бессмертного. Вот он, маленький, разрумянившийся от мороза Акачи, летит над столицей безграничных владений Бессмертного. Сейчас лето, и мороз не такой сильный, как был тогда. Да и генераторы подогревают воздух до самых туч. Мальчик размахивает полами плаща, грудь у него открыта, пальцы мерзнут, а дышится свободно и легко. Вокруг него, словно птенцы, впервые выпорхнувшие из гнезда, кружат дети советников и жрецов. Им очень весело. Они ловят снежинки, собирают их пальцами со своих плащей, лепят маленькие снежки и швыряют их друг в друга.

Акачи тоже бросил снежок в какую-то двигающуюся девичью фигурку. Девочка оглянулась и засмеялась. Ее лицо облеплено влажным снегом, а черные вьющиеся волосы мокры. Ниточки белых зубов, сочные губы и глаза, напоминающие две мерцающие звезды. А как она смеется! Акачи еще никогда не слышал такого мелодичного смеха.

Они и не заметили тогда, как остались вдвоем посреди белого водоворота снежинок.

— Ты теперь на какой ступени разума? — спросила его Лоча.

— На шестой… А ты?

— Я только на пятой. До свидания!.. Мой учитель живет здесь…

Она полетела вниз и растаяла, словно снежинка.

Потом Акачи встречал ее несколько раз в Храме Бессмертного, где дети советников одуревали от запахов святых кореньев, слабо чадящих в золотых кадильницах. Это был не тот храм, в котором жил сам Бессмертный, — туда не пускали никого, кроме избранных советников и жрецов. Но это был один из величественных храмов, окружавших Дворец Бессмертного, поэтому служба в нем велась очень строго. Здесь не разрешалось ни говорить, ни двигаться.

Акачи издалека смотрел на Лочу и думал вовсе не о Бессмертном, а о ней. Она почти взрослая. У нее уже другие учителя, потому что она прошла восемь ступеней разума, необходимых для фаэтонской девушки. Акачи знал, что Лоча — сестра Чамино, с которым он дружит. Может быть, именно поэтому Акачи не заходил к своему товарищу, хотя тот не раз приглашал его. Теперь Акачи не отказался бы от такого приглашения. Но Чамино помнил его предыдущие отказы и, не хотел быть назойливым…

Коля-Акачи так задумался, что не заметил, как шахо выскользнул у него из рук и полетел куда-то за тучи. О том, чтобы догнать его, нечего было и думать.

— Акачи! Зачем ты отпустил шахо?

Это спросил второй фаэтонец. Чамино вступился за Колю:

— Разве ты не знаешь? Единый Бессмертный очень гневается на его отца. Об этом знает вся планета. Советник попал в большую немилость…