Сара Парецки - Горькое лекарство

• Название: Горькое лекарство
• Автор: Сара Парецки
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Крутой детектив
• Год: 1996
• ISBN: 5-218-00084-1

Шестнадцатилетняя Консуэлло – жена гангстера Фабиано, – готовясь стать матерью, попадает в частную клинику «Дружба», где умирает от нерпавильного лечения. Руководство клиники, погрязшее в махинациях и коррупции, готово было заплатить огромные деньши, чтобы сохранить тайну смерти Консуэлло и избежать скандала. Любому, кто не пойдет на эту сделку и попытается расследовать обстоятельства гибели молодой женщины, грозит смерть. И только дерзкая Ви.Ай. Варшавски не может отказать отчаявшимся родственникам Консуэлло. К чему приведет ее расследование?

---

После заполнения графы «поступившая, но не обязательно больная или увечная» я вернулась к входным дверям приемного покоя, ибо именно туда должен был подъехать Треджьер. Заодно запарковала свой автомобиль в надлежащем месте, проделав все это, с трудом передвигаясь и обдуваемая тяжелым июньским воздухом; со вздохом выбросила из головы грезы о холодной воде Мичигана, вышвырнула из сознания почти неотступные, привязанные ко мне сотнями трубочек и шлангов мысли о Консуэло. Каждые пять минут я смотрела на часы, словно торопя приезд Малькольма Треджьера.

Уже после того как минуло четыре, поблекший голубой «додж» заскрипел шинами невдалеке от меня. Треджьер вышел, дождавшись, когда движок окончательно заглох. Миссис Альварадо величественно выбралась из задней дверцы.

Поджарый спокойный негр Треджьер обладал огромным чувством собственного достоинства, столь присущим удачливым хирургам, правда, без обычно сопутствующего ему снисходительного высокомерия.

– Рад, что ты здесь, Вик, – сказал он. – Не запаркуешь мою «тачку»? А я пойду взгляну что и как.

– Имя доктора – Бургойн. Двигай по холлу прямо, попадешь в комнату медсестер, они тебя проводят.

Он кивнул и исчез внутри клиники. Я оставила миссис Альварадо в дверях приемной, пока переставляла «додж» поближе к моему «шеви-ситэйшн». Когда я присоединилась к ней, она скользнула по мне плоскими черными глазами, причем взгляд ее был настолько бесстрастен, что казался презрительным. Я пыталась ей что-то сказать, ну хоть что-нибудь о Консуэло, но тщетно, ее мертвенное молчание просто убивало все мои намерения. И потому далее я эскортировала ее по коридору молча. Она проследовала за мной в обезличенную стерильность посетительской, ее желтое форменное платье туго обтягивало мощные бедра. Она долго сидела, упершись локтями в колени, черные глаза ничего не выражали. Правда, через некоторое время она взорвалась:

– Нет, ты скажи, Виктория, что я сделала не так? Ведь только добра хотела дочке! Ну и что в этом плохого?

Попробуйте-ка ответить на такой вопросик.

– Каждый выбирает то, что ему по душе, – беспомощно проговорила я. – Конечно, нашим матерям мы кажемся маленькими. И все-таки мы все – разные люди.

Я не стала продолжать. Хоть и хотела сказать, что она сделала все наилучшим образом, но не для Консуэло. Впрочем, если бы Альварадо-старшая и прислушалась к моим словам, то это было не самое лучшее время для сентенций.

– И почему, почему именно этот ужасный парень? – запричитала она. – Ну был бы кто-нибудь другой, я бы поняла Консуэло. У нее, что, не было хороших парней? Такая прелестная, живая, она могла выбрать любого. Любого, кто хотел бы, хотел бы ее. Но вот вам: она выбрала этого подонка! Этот мусор! Ни образования. Ни работы. Благодарение Господу Богу, что ее отец не дожил до этих дней, не увидел все это.

Я ничего не сказала в ответ, зная, что благодарения Богу обернутся против Консуэло... «Да он бы в гробу перевернулся. Если бы не умер, уж это-то его бы доконало...» Сие «песнопение» я давно знала наизусть. Бедняжка Консуэло, в какую она попала передрягу... Мы посидели некоторое время в полном молчании. Что бы я ни сказала, ничто не утешило бы миссис Альварадо должным образом.

– А ты хорошо знаешь этого негра, этого доктора? – наконец произнесла миссис Альварадо. – Он хороший врач?

– Очень! Поверьте, уж раз не удалось привлечь Лотти, то есть доктора Хершель, то я выбрала бы только его...

Когда Лотти только открыла свою клинику, ее поначалу звали по-испански «эса юдиа» – «эта еврейка». Ну а потом не иначе как «доктор». Ныне же вся округа молилась на нее. К ней шли по всяким поводам: детский насморк, неурядицы на службе, увольнение... По моим предположениям, и Треджьер тоже станет «доктором».

Он вышел к нам в половине седьмого, сопровождаемый человеком в халате и священником. Лицо Малькольма посерело от усталости. Он подсел к миссис Альварадо и очень серьезно посмотрел на нее.

– Это доктор Бургойн, который занимался Консуэло, когда она сюда поступила, – представил он человека в халате. – Нам не удалось спасти ребенка. Мы сделали все возможное, но дитя было слишком слабенькое. Не могло дышать даже с респиратором.

Доктор Бургойн, белокожий, лет тридцати пяти, со слипшимися от пота черными волосами, не мог справиться с ходившими ходуном желваками. Свою серую докторскую шапочку он перекладывал из руки в руку.

– Мы подумали, – честно сказал он, что, если бы мы задержали роды, это причинило бы большой вред вашей дочери.

Мамаша проигнорировала его слова, хотя весьма категорически потребовала сказать, крестили ли ребенка:

– О да, да, – подтвердил священник. – Меня позвали тотчас же, как ваша дочь родила ребеночка. Она сама на этом настояла. Мы назвали девочку Викторией Шарлоттой.

У меня даже сердце екнуло. Кое-какие стародавние суеверия, связанные с именами и душами, приводят меня в трепет.

Я знала, что это нелепо, но почувствовала непонятную связь с умершей девочкой. И все оттого, что ребенок носил мое имя.

Священник сел в кресло рядом с миссис Альварадо и взял ее за руку.

– Ваша дочь – храбрая девочка, но она очень расстроена, в частности тем, что вы будете сердиться на нее. Не могли бы вы пройти к ней и сказать, что любите ее?

Миссис Альварадо встала, не сказав ни единого слова.

Она проследовала за священником и Треджьером в ту уединенную гавань, где нашла временное убежище Консуэло. Бургойн остался в посетительской, он не глядел на меня, вообще ни на кого не глядел. Он перестал тормошить шапочку, но его умное, я бы сказала, утонченное лицо выражало все, и это были неприятные мысли.

– Как она сейчас? – спросила я.

Звук моего голоса вернул доктора к действительности. Он слегка привстал.

– А вы их родственница?

– Нет, я их адвокат. А также их друг и приятельница доктора, лечащего Консуэло, – Шарлотты Хершель. Я привезла сюда девушку, потому что мы с ней ездили на фабрику. В дороге у нее начались схватки.

– Да, чувствует она себя неважно. Давление вдруг снизилось до такого уровня, что я испугался: как бы не умерла. Тогда-то мы и извлекли ребенка. Чтобы полностью сконцентрироваться на самой роженице, привести ее более или менее в норму. Сейчас она в сознании, положение стабильно, но я все же считаю, что кризис еще полностью не миновал.

Малькольм вернулся в посетительскую.

– Миссис Альварадо, – заявил он, – хочет забрать дочь в Чикаго, в госпиталь «Бет Изрейэль». Но я думаю, ее не следует сейчас перевозить. А вы как полагаете, доктор?

Бургойн поддержал его:

– Если состав крови и давление останутся на таком же уровне в течение суток, то тогда и можно о чем-то говорить... Но отнюдь не сейчас... Извините, у меня есть еще один пациент, и я должен взглянуть на него...

Он ушел, плечи опущенные, сгорбившийся. Какие бы чувства администрация этого госпиталя ни испытывала по отношению к дальнейшему пребыванию и лечению Консуэло, Бургойн явно воспринял все близко к сердцу.

Малькольм отозвался, словно эхо:

– Мне кажется, он сделал все как нельзя лучше. Но ситуация, понимаешь ли, то и дело выходила из-под контроля. Поверь, это трудно – приехать, когда все уже началось, в разгар событий и сразу установить, достигнуто ли улучшение. По крайней мере, для меня это трудно. Если бы Лотти была рядом...

– Ну, я думаю, она сделала бы то же самое, что и ты.

– У нее больше опыта. И она знает много всяких приемов. В этом разница. – Он устало потер глаза. – Мне нужно продиктовать отчет, пока помню детали... Ты сможешь присмотреть за госпожой Альварадо и ее семьей, когда они здесь появятся?.. У меня сегодня дежурство в госпитале, и я должен ехать туда. Я уже переговорил с Лотти, она будет наготове, если состояние Консуэло ухудшится...

Конечно, я согласилась – без радости. Я так хотела уехать отсюда, от моей мертвой тезки, от всех этих специфических запахов и звуков, свойственных медицинским учреждениям и столь привычных больным. Но я не могла бросить семейство Альварадо на произвол судьбы. Я проводила Малькольма через холл, отдала ему ключи зажигания, сказала, где найти машину. И в первый раз за все это время подумала о Фабиано. Так где же все-таки отец ребенка? И какое это облегчение для него узнать, что вообще никакого ребенка-то и нет, а потому и работы никакой искать не надо...

Глава 3 Горделивый отец

Я еще немного постояла в дверях приемного покоя, пока не уехал Малькольм. Это крыло госпиталя выходило на пустырь, где затевалось строительство жилья, всего в какой-нибудь четверти мили отсюда. Если смотреть сбоку, можно подумать, что ты вообще в пустыне. Я видела, как смягчалось ночное небо. Летние сумерки, их ласкающая теплота – лучшее для меня время суток.

В конце концов я поплелась снова в посетительскую, где у дверей столкнулась с доктором Бургойном. Он был уже в своем гражданском одеянии и шел, опустив голову, держа руки в карманах.