Кейт Вудсток - Поцелуй на ночь

• Название: Поцелуй на ночь
• Автор: Кейт Вудсток
• Издательство: Панорама
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 5-7024-2227-9

Дженна Фарроуз, успешная деловая женщина, отправляется на недельку в свой загородный дом, в кои-то веки решив отдохнуть. И… застает там чужого мужчину, да еще с целой сворой собак! Неизвестно, что заставило ее выслушать этого подозрительного субъекта вместо того, чтобы вызвать полицию. Известно одно: с этого момента у Дженны началась совсем другая жизнь…

---

– Ох, прости, пожалуйста, я нечаянно. Давай мириться… вот хороший пес! Замечательный пес… Ой! Что это у него?

Хит Бартон негромко ответил:

– Это ему не повезло с предыдущим хозяином. Не бойтесь, это не лишай. Это кипяток.

– Какой ужас!

– Сейчас уже нет. Вот месяц назад – да, действительно был ужас. Пса зовут Джеронимо.

– Ого! Великий вождь?

– Вроде того.

– Беспородный?

– А это важно?

– Вовсе нет. Просто у… Джеронимо запоминающаяся внешность.

– Джек-рассел-терьер, ягдтерьер и фокстерьер. Возможно, капелька скотча. Скотчтерьера, я имею в виду.

– Класс!

Внезапно до нее дошло, что она сидит, задрав юбку до пределов возможного, чешет пузо разомлевшему косматому «букет-терьеру» и уже почти по-дружески болтает с неизвестным, который по какой-то причине оказался у нее дома, на совершенно, ну то есть абсолютно частной территории!

Дженна Фарроуз вскочила, отряхнула руки и изо всех сил попыталась посмотреть на Хита Бартона сверху вниз.

– Итак, мистер… как вас?

– Хит Бартон.

– Мистер Бартон. Я жду ваших стремительных и исчерпывающих объяснений, а также последующего исчезновения с моего участка.

– Жаль.

– Что – жаль?!

– Что вы так категоричны. Кстати, а вас как зовут?

– Ну вы и нахал. Мисс Фарроуз.

– А имя?

– Мистер Бартон, давайте покороче, ладно?

– Шоколадно. Простите, сорвалось. Итак, с чего же начать?

– Желательно с самого начала.

– Хорошо. Я родился в том самом году, когда Аризонские Ястребы в очередной раз не взяли Кубок федерации. Мать моя была женщиной простой, но доброй, отца же своего я никогда не знал, хотя по слухам, которые носились в деревеньке между добрыми селянами, он был человеком знатного рода и весьма богатым, что, впрочем, нисколько не помешало ему оставить мою мать, едва сорвав цветок невинности…

– Английскую литературу вы знаете хорошо, это я поняла. Про Тома Джонса, найденыша я тоже читала. Сожалею, но придется обратиться в полицию.

– Погодите, погодите. Сами сказали – с начала.

– Я имела в виду – с начала вашего пребывания в моем доме.

– Так это ваш дом?

– Ну знаете…

– А я и смотрю, вы какая-то недовольная. Надо было сразу сказать.

– Мистер Бартон…

– Все, я серьезен. В двух словах: это все из-за Джима.

– Джима? Какого Джима?

– Вернее, с вашей точки зрения – из-за Джима, с моей – благодаря Джиму.

– Я не знаю никакого Джима!

– Знаете, знаете. Просто не знаете, что он – именно Джим. Мистер Спенсер, менеджер фирмы по торговле недвижимостью.

– Бож-же мой… Тот самый проходимец, который поклялся мне, что дом будет под присмотром!

– Так он и есть под присмотром! Под моим.

– У меня уже два кандидата на вызов полиции, учтите. Так значит, ваш дружок мистер Спенсер впустил вас в мой дом вместе со всеми вашими… Господи, как же их назвать-то!

– Назовите питомцами.

– Кстати, а сколько их здесь?

– Сейчас немного. Пятнадцать.

– Немного?

Хит Бартон загрустил и повесил свою лохматую голову.

– Вот что, мисс Фарроуз, тут действительно не обойтись без довольно долгого вступления. Вы уж послушайте – а потом мы уйдем. И, ради бога, не сердитесь на Джима Спенсера. В каком-то смысле у него не было выбора…

3

Хитклифф Реджинальд Бартон родился и вырос в Огайо. Отец его был врачом, мать – медицинской сестрой, и единственным занятием в жизни, которое Хита привлекало в ранней юности, была, естественным образом, медицина. Впрочем, всерьез о врачебной карьере он тогда не думал, потому что в Огайо мальчишке всегда найдется занятие поинтереснее, чем учеба. Хит гонял верхом, на все лето уходил с ковбоями на дальние пастбища, а зимой помогал соседу – старичку-ветеринару. К мистеру Хокинсу несли кошек и собак, канареек и рыбок, а старый врач с одинаковым вниманием и любовью лечил всех.

Хит – дитя двух врачей – быстро и легко привык к виду крови, умел вправлять вывихнутые лапки, вынимать занозы из крохотных подушечек, подрезать коготки птицам. Потом мистер Хокинс научил его рассчитывать количество наркоза по весу пациента и стал доверять несложные операции.

К четырнадцати годам Хит Бартон стал официальным помощником старого ветеринара, а к шестнадцати – практически поделил с мистером Хокинсом практику.

Отец и мать восприняли решение сына совершенно спокойно. Профессионалы, они прекрасно понимали, что хороший ветеринар по своей квалификации ничем не уступает хорошему врачу, а иногда и превосходит его, ибо отнюдь не всякий терапевт способен как делать полостные операции и принимать роды, так и диагностировать, скажем, катаракту. Ветеринар же – может.

Одним словом, будущее Хита вырисовывалось вполне четко и определенно.

Беда случилась на исходе промозглого и сырого февраля.

Бродяг было четверо, и пришли они откуда-то с севера. Шериф предупреждал о них владельцев магазинов, стоявших на отшибе, аптекаря, ну и мистера Хокинса, конечно, тоже. Потому что мистер Хокинс имел прискорбную привычку никогда не запирать входную дверь – мало ли, когда и кому может понадобиться его помощь? Так вот, шериф особо предупредил мистера Хокинса, чтобы дверь тот запер и если что – звонил бы в полицию.

Хит сам не знал, что именно в тот вечер заставило его одеться, наскоро зашнуровать еще влажные кроссовки и отправиться к старику. Возможно, то самое шестое чувство, которое так хорошо развито было у пациентов мистера Хокинса и совершенно не помогло ему самому.

Уже подбегая к дому старика, Хит увидел, что входная дверь приоткрыта, а за ней и в окнах первого этажа перемещается пятно света. Словно кто-то светит фонариком.

На первом этаже мистер Хокинс держал небольшую ветеринарную аптеку, это все знали, да и вывеска над крыльцом имелась…

Хиту неожиданно стало жарко. Он остановился, выровнял дыхание по индейскому методу, а затем двинулся вперед, уже совершенно бесшумно, ступая с пятки на носок и слегка вывернув ступню. Так ходят индейцы, так умел ходить и юный Хит Бартон.

Он вошел в аптеку, не глядя протянул руку и повернул старомодный выключатель. Электричество было в порядке, и в его безжалостном белом свете открылась картина, которую Хиту забыть было не суждено никогда.

Разбитые и перевернутые стеклянные шкафчики. Поблескивающие лужицы на полу, в них разноцветный корм для попугаев – словно конфетти. Вырванный с мясом ящичек кассы. Разбитая банка для добровольных пожертвований в помощь бездомным животным. Золотые рыбки, задыхающиеся на полу. Мертвая канарейка в клетке – потом Хит узнает, что птичка умерла от разрыва сердца.

И самое страшное. Старенький доктор Хокинс лежал навзничь, прикрывая руками голову, а из-под пальцев вытекала струйка крови. В тот момент Хит был практически уверен, что старый доктор жив, только оглушен и ранен.

В дальнем углу замерли грабители. Трое, четвертый был наверху, это Хит тоже узнал потом. Они здорово перепугались, увидев плечистого парня с решительным лицом, а оружия у них, к счастью, не было. Хит шагнул вперед, не спуская с них глаз, наклонился и хотел нащупать у старика пульс…

Пульса не было. А еще – еще соскользнула пергаментная старческая рука, и Хит увидел рану на затылке. Он был сын врачей и ученик врача, он разбирался в ранах. Эта была смертельной.

Потом… никакого «потом» у Хита не было. Следующие четверть часа навсегда выпали из его жизни, а вместе с ними, вероятно, и еще с десяток лет, потому что из-за таких событий взрослеешь быстро. Последнее, что он помнил, – красный туман в глазах. Все вокруг окрасилось в розовые, алые и багровые тона, а потом перекошенные лица бандитов стали стремительно надвигаться, и написан на этих рожах был животный ужас…

Полиция приехала быстро, потому что до доктора Хокинса преступники побывали на бензоколонке, находившейся в двух кварталах отсюда, и пытались ограбить магазин, но там сработала сигнализация. Сам шериф и еще двое здоровенных ребят-полицейских пытались оттащить Хита от одного из бандитов, но это им удалось отнюдь не сразу. А еще через пару часов Хитклиффу Реджинальду Бартону было предъявлено обвинение в непреднамеренном убийстве. Один из убийц доктора Хокинса, избитый Хитом, умер в тюремной больнице.

Хиту было семнадцать лет, и за него горой встал весь городок, но суд – это суд, а закон один для всех. К тому же сам Хит подлил масла в собственный костер, спокойно заявив на суде, что убил эту сволочь совершенно сознательно и жалеет, что не успел добраться до остальных.

Его временно заключили под стражу, а три дня спустя шериф явился в камеру Хита вместе с его родителями и предложил на выбор: федеральная тюрьма на пять лет, либо армейская служба на три года.

Так Хит Бартон стал солдатом.

Он никогда не жалел, что стал причиной смерти человека. Потому что никогда не считал того человека – человеком. Он убил нелюдь, некое существо, но никак не подобного себе.