Юрай Ваг - Катастрофа на шоссе

• Название: Катастрофа на шоссе
• Автор: Юрай Ваг
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1972

Характер преступления в романе Юрая Вага «Катастрофа на шоссе открывает столкновение нормального человеческого мышления с ощущениями человека, бьющегося в паутине, из которой у него уже нет сил выбраться, хотя у него и своя собственная логика. Следствие, не учитывающее именно этот кажущийся алогизм, непременно попадает в тупик, ибо все те же „фальшивые сигналы“ и „ловушки“ выдают только логику схематическую, тогда как путь раскрытия истины неотделим от попытки прежде всего понять внутренние субъективные побуждения индивидуальных человеческих поступков личности…

---

– От шантажа?

– Как знать. Бауманн зубаст.

– Зачем ему топить Голиана?

– Нужно, – подчеркнул Сага. – Именно потому Бауманн настаивал на том, чтобы я поговорил с Голианом, я отказался. – Тогда он сослался на вас! Сказал, чтоб я обратился к вам! Очевидно, для того, чтобы я предупредил Голиана и тот испугался…

– А зачем ему это?

– Он хочет, чтоб Голиан с работы ушел. Исчез с нашего завода. Наверное, знал, что Голиан об этом уже подумывает, прочел в его папке черновик заявления, понял, что бумажка так и осталась черновиком, ведь Голиан об увольнении не просил, видимо раздумал… Бауманн хотел его снова на это натолкнуть, ускорить, чтобы тот исчез во что бы то ни стало. А испугавшись, что я Голиана не отпущу разыграл всю эту историю с кражей, понадеявшись, что я на Голиана здорово обозлюсь…

– И его заявление подпишешь.

– Да.

– Но зачем ему это?

– Ведь он и сам сказал, что идея принадлежит Го-лиану. И что существовала работа, которую он когда-то читал. Если она у Голиана сохранилась и тот представит ее и докажет, ну, скажем, некую зависимость или зависимость принципиальную? Такую, за которую надо платить?

– Имеешь в виду деньги?

– Естественно. Старик за деньги удавится.

– Не понимаю. – Шимчик устроился поудобнее. – Ведь если б Голиан даже ушел, все равно материальные претензии он мог бы предъявить, работая и в любом другом месте, не так ли?

– Возможно, что и не так. Человек с его репутацией! Сбежал, вернулся – в нем это сидит, он боится… Знает, что на него косятся, что друзей у него нет, а что касается доверия – похоже, что он уже и сам себе не верит. Ну а старик опасается собственной доброты – если человек на глазах, ему нет-нет да что-нибудь и сунешь. С глаз долой – и угрызения совести утихнут. Вот что мне пришло в голову, но, возможно, все это чепуха.

– Я Бауманна не знаю, – медленно произнес Шимчик. – Ты можешь его сюда пригласить?

– Старика? Хочешь с ним познакомиться?

– Угу.

– Пожалуйста. – Сага пододвинул к себе телефон и набрал номер. – Никто не отвечает, – сказал он.

– Тогда пусть его найдут. У вас ведь есть радиоузел. Директор соединился с рубкой, и вскоре над их головами загремело:

«Товарищ Бауманн, вас просит зайти директор. Товарищ Бауманы…»

– Выключи! – Шимчик встал и потянулся. Ох, уж это ожидание. Директор разбирал почту.

– Нету, – сказал он наконец, – не отвечает. Обычно после такого вызова является сразу.

Зазвонил телефон. Сага снял трубку. Выслушал и, повесив, сообщил.

– Ничего не понимаю. Говорят, поехал с Голианом в город. Вахтер говорит, что на «трабанте» Голиана, что тот его взял с собой.

– Может, сами договорятся? – Капитан смотрел на Сагу внимательными серыми глазами. – Хорошо, что ты меня позвал. Будь добр, дай-ка мне эти бумаги.

– Документацию открытия и папку Голиана?

– Если эти двое найдут общий язык, то непременно сообщат об этом тебе. В таком случае позвони, я все тебе немедленно верну.

– А если нет?

– Тоже позвони. Примем необходимые меры.

– Какие?

Шимчик, убирая бумаги в портфель, ответил, что он не пророк.

– Ты считаешь, что дело серьезное?

Сага не притворялся, он в самом деле был обеспокоен. И Шимчик подумал: «Что его так тревожит, только ли то, что он с Голианом был в хороших отношениях, или, может быть, что-то другое? Боится, что это провокация? Недоброжелателей боится или место потерять? И это возможно, здесь он пригрелся: пятнадцать лет на одном предприятии и все на посту директора, корнями уже врос в свой завод».

Капитан пожал плечами, однако высказал предположение, что ничего серьезного тут нет, и они распрощались.

Перед Лазинским лежали фотографии. Его нисколько не удивило, что капитан Шимчик, его непосредственный начальник, не поленился прийти к нему, хотя такое случалось нечасто. Лазинский доложил:

– Только что говорил с Прагой. Полковник Вондра доволен. Человек на фото, судя по всему, Шнирке. Голиан сразу нашел его в целой группе и заверил, что это Баранок. Сдается мне, что фамилия «Шнирке» ему пока неизвестна.

– Как он вел себя? – поинтересовался Шимчик.

– Когда я показал фотографии?

– Нет, когда увидел вас.

– Да никак, он меня ждал. Вчера днем я ему звякнул сказал, что приду.

– А зачем придете, тоже сказали?

– Ну, что-о вы! – Лазинский достал из пакета леденец.

– Вы встретились с ним на заводе?

– Да.

– В котором часу?

– Около девяти, хотя договорились на восемь. Я на автобус опоздал.

– Это Голиан предложил в восемь?

– Да. В восемь. Или пораньше. Сказал, что позже у него обычно много работы.

– Он сказал «обычно» или именно сегодня?

– Кажется, «обычно». – Леденец – и опять красная малина – исчез у него во рту. – А почему вы спрашиваете, случилось что-нибудь?

– Когда вы от него ушли?

– Минут через десять. Мы недолго сидели.

– Как он выглядел? Не был ли взволнован?

– Поначалу да, – подтвердил Лазинский. – Как обычно, ведь все волнуются, когда к ним являются из нашей конторы… – Потом вроде успокоился, но все теребил в руках какую-то коробочку, маленькую такую, от ленты для пишущей машинки. Когда я уходил, сунул ее в карман. Говорил спокойно. Сказал, что на фото – Баранок, ошибиться оп не может. В Мюнхене неоднократно встречался с ним на одной вилле. Сказал еще, что он совсем не изменился, что это тип мужчины, который до самой смерти остается моложавым. Фотография лишний раз это подтверждает.

Лазинский смотрел на Шимчика, а капитан Шимчик – на фотографии. На одной из них было юношеское лицо с узкими темными глазами, на другой – за длинным столом, уставленным пивными кружками, веселая компания, вероятно, встреча подвыпивших буршей.

Капитан, рассмотрев фотографии, рассказал о своем разговоре с Сагой. Лазинский слушал, малина снова исчезла за его щекой. Когда Шимчик закончил, он заметил:

– Чудно. А вдруг формулы выкрал и впрямь Голиан.

– А если нет?

Раздался телефонный звонок. Лазинский поднял трубку и, сказав: «Да, он здесь», передал ее капитану. Шимчик внимательно выслушал и решительно заявил:

– Разумеется, жду. Да, внизу, у ворот. Пока никому ни слова, шофера не бери. Не бери шофера, понял? Поторопись, жду тебя.

Положив трубку, он молча уставился в пустоту. Потом пробормотал:

– Сейчас приедет Сага и отвезет меня на лоно природы. Полагаю, что вам тоже следует поехать. Голиан погиб. – Шимчик вздохнул и, взглянув на Лазинского, добавил: – Автомобильная катастрофа.

Лазинский схватил портфель и молча, словно нехотя, встал.

– Автомобильная катастрофа? Где?

– Недалеко от Михалян.

– По направлению на Братиславу или сюда?

– На Братиславу, – ответил Шимчик.

– Бауманн тоже пострадал или его в машине не было?

– Черт его знает. Я при сем не присутствовал.

Через пять минут они уже сидели в «волге». Директор Сага молчал, Лазинский чему-то загадочно улыбался, Шимчик сидел, подперев рукой щеку, и смотрел вперед на дорогу, которая бешено мчалась им навстречу. И вдруг попросил Сагу:

– Сбавь скорость, прошу тебя.

5

«Трабант» на полном ходу врезался в старую черешню, содрал с нее кору и превратился в груду бесформенных обломков. Перед машины был безобразно сплюснут, стекла выбиты, сиденья слетели со своих мест. Из дыры, зиявшей вместо двери, свешивалась голова и плечи инженера. Мертвый лежал на спине, губы застыли в страшном оскале. Из правого уха медленно капала кровь.

Полуденное небо отливало медью.

Сага взглянул на часы – четверть первого. Он достал носовой платок и прижал к глазам. Лазинский сказал с укором:

– Ну-ну, товарищ директор, перестаньте!

– Я понимаю, – прошептал Сага, – я все понимаю – и шагнул в сторону. Перед ним раскинулось поле.

Шимчик закурил, погасил спичку, сунул ее обратно в коробку, глубоко затянулся, выпустил дым и только тогда спросил:

– Значит, минут сорок пять назад, так?

Молоденький лейтенант, уже находившийся на месте происшествия, подтвердил.

– Вы в котором часу сюда приехали?

– Получили сообщение где-то после полдвенадцатого и через десять минут были на месте. – Это «на месте» прозвучало невыносимо официально.

Июньский полдень был насыщен запахом бензина. Над головой погибшего жужжа кружили мухи. Неподалеку от черешни у дороги возвышалось распятие.

– Кто вам сообщил?

– Некий Дворецкий, мы тут же проверили его документы. Главбух из ремонтных мастерских. Ехал мимо, увидел разбитую машину, до этого видел в Михалянах нас, мы там стояли больше получаса, развернулся и все нам доложил. Сказал, что лично знал покойного.

– Откуда вам известно, что авария произошла около сорока пяти минут назад?

– Приблизительно в четверть двенадцатого «трабант» промчался мимо. Доехать сюда можно за…

Лейтенант был мокрым от пота, он снял фуражку.