Олег Дивов - Енот допрыгался

• Название: Енот допрыгался
• Автор: Олег Дивов
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-09094-0

Сначала его звали Канада Кид, потому что он был родом с севера и маленького роста. Потом прозвали Енотом, уж очень он похож на эту зверюгу. Вообщем был этот Енот парень не промах: носил круглую бобровую шапочку с енотовым хвостом, отменно стрелял, да и успехом у женщин пользовался немалым. И еще у него жениться не получалось никак, влюблялся постоянно, но ненадолго.

Пока не произошел с ним один занимательный случай. Напали, значит как-то на дальнее ранчо индейцы, угнали лошадей и украли женщину. Короче, отправился Енот в погоню и догнал таки индейцев. Но получалась одна нестыковочка, женщину украли одну, а нашел он совершенно другую…

---

Машет бармену.

Как помалу теперь наливают, ты заметил, Конь, говорит Дядя. Все дорожает. Я давно заметил, едва что-то становится лучше, оно сразу дорожает. В былые времена мы пили чудовищную дрянь, настоящую огненную воду, но порции были мужские и стоили ерунду. Сколько мы пили! Что мы вытворяли! По выходным, когда приезжали ребята с дальних ранчо и начиналось веселье, все мужчины – и пришлые, и местные – сдавали револьверы шерифу. Вы могли видеть в офисе такие полки с ячейками, на которых сейчас лежат всякие бумаги. А раньше люди заходили и клали в ячейки свои пояса. От греха подальше. Никто нас не заставлял, сами договорились, с подачи того же Енота, кстати… М-да, было время… Братья Клеменсы, значит? Это которых потом застрелил шериф Эрп в О'Кей-Коррале? Ну-ну. Ну-ну.

Не сердись, Дядя, говорит Рик. Я так, для красного словца.

Будут тебе и Клеменсы, обещает Дядя многозначительно.

С улицы доносится удалая разбойничья песня. Огест Вильям Чарлтон развлекается. Ему хорошо.

Кто-нибудь, заткните этого алкоголика, кричит бармен.

Этот алкоголик, говорит Дядя тихонько, первым встретил Клеменсов, атаковавших наш город. Окажись он тогда потрезвее, мерзавцы не прославили бы шерифа Эрпа. Не дожили бы. Понимаешь, Рик, малыш, знаменитый бандит – это тот, кто не нарвался в самом начале карьеры на хладнокровного и меткого стрелка. С возрастом бандит наглеет, становится опытнее, а его дурная слава бежит впереди и распугивает людишек… Огги мог пришить Клеменсов дважды. У них счеты очень старые. Думаешь, братцы всегда грабили дилижансы и банки? Ха-ха. Они занялись этим, поняв, что ремесло грабителя куда безопаснее, чем бизнес угонщика скота. Братья были совсем щенята, да и Плюх еще сопляк, когда они схлестнулись в первый раз из-за стада, которое Огги охранял. И не схлопочи он тогда пулю в ногу, неизвестно, чем бы все закончилось. Но в первый раз ему не повезло, а во второй он уже не попал бы из артиллерийского орудия в офис шерифа с десяти шагов. Еще Клеменсов мог застрелить Енот. Запросто мог. Но ему не дали. М-да. Он к тому моменту уже…

Допрыгался, говорит Рик.

Рикдоволен, что разговор опять свернул на Енота. Дядя нехорошо щурился, вспоминая Клеменсов. Дядя единственный из местных стариков, кто по-прежнему носит револьвер и вроде бы неплохо с ним управляется. Персонаж из учебника новейшей истории. Новейшей, да, но истории, да.

Мы с Риком одновременно машем бармену. Рик смеется.

Вот надерусь сегодня, мечтательно говорит Дядя, и пойду к мамаше Шварцкопф. Будем с ней плакаться друг другу в жилетку и горевать об ушедшей молодости. Присоединяйся, Конь, тебе ведь тоже есть что вспомнить.

Джонни Конь едва заметно кивает.

А вышло так с Енотом, говорит Дядя. Нам в ту пору всем сравнялось лет по тридцать. Это сейчас ты и в тридцать можешь ходить дурак дураком, а тогда взрослели рано. У меня уже трое детишек по дому бегало. Ответственность, сами понимаете. Особо не забалуешь. Я служил управляющим на одном ранчо, а Енот старшим объездчиком у соседей, и все подумывал, не перебраться ли в город. Очень звали его в депутаты, а там, глядишь, и шерифом бы стал. Он справедливый был, Енот, хотя и резкий. Знали за ним такое – не выносит человек подлости и мухлежа. Он потому и в управляющие не пошел. Должность непростая: хочешь сам жить и быть в чести у хозяина – умей искать выгоду. Сегодня чужих обсчитаешь, завтра своим недоплатишь, послезавтра договоришься со сволочью какой вместо того, чтобы к черту ее послать. Или вдруг прискачут молодые идиоты и скажут: мы тут подумали, мистер Андерсон, и пришли к выводу, что вы нам должны триста долларов за тот мордобой в прошлом сентябре, и еще семьсот за то, что мы не угоняли ваш скот… И поди им надери уши. Нет, Енот не годился в управляющие. Он бы погиб на этой работе. Натурально.

А еще у него жениться не получалось никак. Влюблялся он постоянно, не реже раза в году, и обязательно вдребезги, на всю жизнь. Букеты цветов, трогательные записочки, тайные свидания. Сам ходил принаряженный, счастливый, добрый, трезвый, всем улыбался, а потом – бац! Увы, говорил, опять не повезло. Опять что-то не то. Горевал, уходил в запои, становился опасен. Однажды Плюха вынул из лужи и ни за что ни про что набил ему морду. Сказал потом – даже этого придурка кто-то любит просто таким, какой он есть, а меня никто! Искал, понимаете ли, идеальную себе подругу…

Дядя умолкает, задумавшись, и вдруг оказывается, что в салуне очень шумно, людно, накурено. И довольно опасно для чужака.

Раньше мне было неуютно в салунах. Но теперь я стараюсь не обращать

внимания на общую атмосферу. Вижу лишь то, что хочу разглядеть, и слышу лишь тех, кого мне нужно слышать. Иначе страшно.

И вот, продолжает Дядя, сели мы как-то воскресным днем, чуть ли не за этим самым столом, поболтать о жизни. Ну а потом к мамаше Шварцкопф собирались. И тут шериф вбегает, морда злая, кричит – опять! Опять краснозадые, чтоб им пусто было!.. Конь, ты меня простишь за эпитеты? Ты же знаешь эту историю. Из песни слова не выкинешь, как говорится.

У вас же был с индейцами договор, мне дед рассказывал, вспоминает Рик.

Разумеется. Мы с ними по-человечески обращались, говорит Дядя. Это, конечно, если бы племя было сильное, началась бы война. А так как индейцев всего ничего в округе водилось, то к ним подъехали чинно-благородно и сказали: ребята, мы не хотим неприятностей, держитесь от нашего хозяйства подальше, и все останутся живы. Ну, они посмотрели, сколько у нас стволов, покочевряжились для порядку, выторговали себе охотничьи угодья получше, огненной воды два бочонка, сколько-то кожаных штанов… В общем, нормальные оказались ребята. У них ведь свой, индейский, телеграф работал. Они знали прекрасно, как белые люди в других местах порядки наводят. И, понимая нашу к ним доброту, старались договор соблюдать. Но иногда, обычно почему-то весной, ихним молодым идиотам моча в голову ударяла. Налетят на дальнее ранчо, постреляют в воздух, наворуют лошадей… Слушай, Конь, ты хоть и полукровка, но ведь должен знать. Вот объясни, чего индейцы такие больные насчет лошадей?

Джонни Конь оживает и произносит первую за вечер фразу.

Индеец без коня, как птица без крыльев, надменно бросает Джонни Конь.

И оглядывается на бармена.

Люблю, как он это. Гордо так, говорит Дядя. Вы ж не знаете, он когда в городе объявился, у него пытались жеребца выторговать, потом в карты выиграть, потом украсть, потом отнять. Ох, какой был жеребец! Ох, как Джонни отдубасил тут некоторых из-за него. Чего бы и не отдубасить, сила лошадиная, кузнец, черт возьми. Разозлился, уехать хотел, насилу отговорили. Твое здоровье, Джонни.

Джонни Конь произносит вторую фразу.

Вам тогда нужен был не кузнец, а гробовщик, говорит Джонни Конь.

Гробы мастерить дело нехитрое, хихикает Дядя. Это мы умели. А вот хорошего кузнеца, чтобы лошадей по-настоящему любил и понимал, поди найди. Надеюсь, ты не обижаешься за тот случай, Джонни. Нельзя тридцать лет носить в себе обиду. Это совершенно не по-христиански… Все-все, молчу!

Ты не молчи, ты про Енота давай, требует Рик.

Значит, вбегает шериф, начинает заново Дядя, и кричит – опять краснозадые, так их и разэтак! Спрашиваем – что случилось? Оказывается, прискакал мальчишка с одного из дальних ранчо, сказал, налетели индейцы, угнали лошадей и украли бабу. Ну, баба там была такая… Знали мы эту бабу. Ее даже индейцы могли украсть только ночью. Безлунной и дождливой. Но, конечно, непорядок. Енот, тот просто зубы стиснул, встал и молча пошел седлать лошадь. Мы ему – погоди, а он – вы пока соберетесь, краснозадых уже след простынет. Между прочим, отменный был следопыт, лучший из нас. Сказал, потихоньку-полегоньку двинет вперед, и либо мы его нагоним, либо он разведает, где у индейцев лагерь, и встретит нас на полпути. Ну, пытались его утихомирить, а он ни в какую. И таки уехал один. Мы пока собирались, не меньше часа прошло. Поскакали, тут сумерки, потом стемнело, ни черта не видать, мы дважды с дороги сбились, пока добрались до того ранчо, отстали от Енота сильно. На ранчо решили заночевать. И среди ночи услышали: где-то далеко за холмами бу-бух! Будто кто скалу динамитом рванул. Один из наших, который на каменоломне срок отбывал, даже крикнул

спросонья – огонь в дыре! [3] Выскочили из дома, кто в чем, и на самом горизонте разглядели странное такое синеватое зарево. Удивились все очень. А наутро, едва собрались и дальше тронулись, видим – скачет Енот. И поперек седла лежит у него кто-то, в плащ замотанный.

Баба, говорит Рик.

Баба, говорит Дядя. Да не та.

Погоди, говорит Рик. Не может быть.

Погожу, говорит Дядя. Я еще много выпить в состоянии. Мне сегодня надо, чтобы до слез пробрало. Ностальгия у меня.

Рикподнимается и идет к стойке. Бармен кивает ему – не извольте беспокоиться, сударь. Значит, Рик вполне кредитоспособен. А вот Дяде здесь не полагается ни стопочки даже за наличные.