Дмитрий Биленкин - МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1980 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)

• Название: МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1980 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)
• Автор: Дмитрий Биленкин
• Издательство: ИЗДАТЕЛЬСТВО “ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА”
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1980

Ежегодный сборник приключенческих и научно-фантастических повестей и рассказов советских и зарубежных писателей, 1980 г.

Ежегодные сборники приключенческих и научно-фантастических повестей и рассказов советских и зарубежных писателей выпускались издательством «Детская литература» с 1955 г.

---

Рассказать о классовой, политической конфронтации современного мира сегодняшнему школьнику, в том числе в виде притчи, сказки, фантазии, — задача очень важная, нужная, но и очень трудная, и хочется пожелать писателям, которые берутся за нее, всяческих успехов.

УЖЕ УПОМЯНУТЫЙ СБОРНИК «КОЛЬЦО ОБРАТНОГО ВРЕМЕНИ» назван так по самой большой вошедшей в него вещи — третьей, заключительной части романа Сергея Снегова «Люди как боги». Таким образом, завершена многолетняя работа, начатая в середине 60-х годов, и теперь можно говорить о трилогии в целом.

Нельзя не уважать, конечно, огромный труд, затраченный писателем на создание этого, может быть, самого крупного по объему фантастического произведения в нашей стране. Однако многое в романе вызывает возражения, даже не столько возражения, сколько недоумения. Уровень профессионализма С.Снегова вне сомнений; спор, таким образом, может идти о правомерности самого замысла.

Первое определение, которое приходит в голову, когда знакомишься с эпопеей С.Снегова: космическая опера. Действительно, как не вспомнить о ней, когда страницы романа перенаселены сверхпричудливыми существами, невообразимыми происшествиями и непредставимыми по масштабам космическими катастрофами. Перед нами проходят красавицы змеедевушки, мыслящие мхи, некие «разрушители», похожие на скелеты, бессмертные галакты, говорящие и решающие интегралы псы, звездолеты, мчащиеся со скоростью, в тысячи раз превосходящей скорость света, пространства, кривизна которых крутится и вертится, как резиновый мяч, время, которое может течь в любом направлении и даже перпендикулярно, гибнущие миры и еще многое-многое тому подобное.

К какому еще жанру можно отнести, например, апокалиптическое сражение, которое произошло на некой планете, сделанной, между прочим, из золота? В битве этой участвовали огнедышащие драконы, четырехкрылые ангелы, невидимки, чудовищные головоглазы, призраки, изготовленные из силовых полей, а также обыкновенные люди и уже упомянутые разрушители, лупцующие друг друга лазерными и гравитационными лучами…

Жанр «космической оперы» — «space opera» — весьма распространен в англо-американской фантастике. И сейчас переживает свое второе рождение в кино. Это название стало употребляться в нашей критике для обозначения произведений пустопорожних, мниморазвлекательных, которые к тому же отягощены идеями всеобщей агрессивности, изображением бесконечных межзвездных войн. Но давайте не будем бояться слов, в конце концов, это всего лишь термин для обозначения жанра. А жанр сам по себе безразличен к идейному наполнению. Очевидно, все дело в том, с какой целью придумываются приключения лихих космических витязей. Попытки привить этот жанр на нашей почве были еще в 20-х годах («Пылающие бездны» Н.Муханова), глубоких корней они не пустили, это, впрочем, не означает, что на приемы «космической оперы» должно быть наложено вето. Вполне можно себе представить, как эти приемы могут быть употреблены, например, в сатирических или юмористических целях, но, честно говоря, я как-то совсем не представляю их в рамках позитивной утопии, в основу которой положены благородные мысли о великом предназначении человека во Вселенной, о созидающей роли жизни, о союзе всего доброго, всего разумного. Ирония? Наверно, действительно ирония. Трудно предположить обратное, не может же С.Снегов верить в своих чудовищ и монстров. Но к чему относится эта ирония и как она сочетается с главной идеей романа, обозначенной в его названии «Люди как боги»? С.Снегов идет на смелую параллель со знаменитой утопией Г.Уэллса. Он неоднократно декларирует в романе великанские свершения освобожденного человечества, благородную миссию землян, взявших под свою защиту всех слабых и обиженных во Вселенной. Но ведь боги — это не только те, кто держит в руках молнии, это, должно быть, еще и великие души.

Увы, богоподобные земляне предстают в романе весьма ограниченными, лишенными зачастую элементарной душевной чуткости, самовлюбленными существами с набором примитивных, низменных инстинктов. Подозреваю, что такая резкая оценка может показаться необъективной, поэтому обратимся к тексту.

Вот «мудрый» Эли, главный герой эпопеи. В недалеком будущем Эли станет адмиралом космической эскадры, выполняющей, может быть, самое ответственное дело в истории человечества.

Первое знакомство с Эли. Герой пришел на концерт своего друга, и ему вдруг стало скучно слушать вступительное слово композитора. «Хватит болтовни!» — не задумываясь, заорал он на весь многотысячный зал. Правда, как ни странно, композитору даже не пришло в голову обижаться на эту бестактную выходку.

Герой столкнулся с незнакомой девушкой. Происходит обмен любезностями:

«— Грубиян!

— Вас тоже не обучали вежливости!..»

Другой разговор с любимой девушкой:

«— Ты, кажется, улетал на Марс?

— А чего я не видел на Марсе?..»

Диалог с сестрой:

«— Ты ознакомился с моей запиской, Эли?

— Нет. От твоих записок у меня голова болит — так они умны! — Ольга не обиделась и не огорчилась… Уверен, что она и не вдумывалась в содержание моих слов, с нее достаточно, что я говорю».

На искусственной планете Ора люди собирают конференцию разношерстных разумных обитателей Галактики. Неожиданно Эли влюбился в змееподобную Фиолу с Беги и решает отправиться к ней на свидание. Заходит он, значит, в гостиницу, а Фиола — о ужас! — не сразу откликается на его призыв. И он в гневе начинает рушить все, что попадает под руку и под ногу. Несколько опомнившись, он сам оценивает свое поведение так: «Я, гордящийся разумом человек, вел себя как зверь, ревел и мычал, охваченный жаждой драки и разрушения». Удивляет только, что жители с Беги не выставили дебошира за порог, и Фиола после этого любезничает с ним. Воистину, есть в иных мирах что-то непостижимое для современного мышления!

Дальше — больше. Эли и его друзья встают на тропу войны. Они решают покарать злобных разрушителей, которые уничтожают и порабощают другие галактические народы. В этом конфликте разрушители выглядят обороняющейся стороной, потому что против человечества они не выступали и даже не знали о нашем существовании. Ну ладно, допустим, что они — некое несомненное зло, с которым необходимо бороться во имя галактического интернационализма. Однако надо заметить, что люди сначала вступили в войну, загубили с обеих сторон множество жизней, звездолетов и даже планет, а уж потом начали разбираться, кто они такие, эти разрушители, и что ими руководит. Не было сделано даже попыток договориться. Потом, между прочим, выяснилось, что среди них есть немало славных ребят, оперевшись на которых можно было при более мудрой, и дальновидной политике обойтись без истребительных войн. Но что до подобных соображений снеговским героям? Они так и рвутся в драчку, они ведь не какие-нибудь слюнтяйчики. Вот как говорят и ведут себя наши большие гуманисты и защитники справедливости:

«Сейчас я покажу этим светящимся черепахам, что им далеко до людей!»

«На атомы! — орал Лусин. — В брызги! Так их!»

«Мы не уйдем отсюда, пока хоть один ползает!»

«К бою! — гремело на корабле. — К бою!»

«Ты разговариваешь с этой, образиной, как с человеком! Я бы плюнул на него, а не улыбался ему, как ты»- образчик рассуждений мальчика, сына Эли. «Я хочу показать этому звездному проходимцу, что он встретился с высшей силой, а не с тупым животным!»

Любимые слова всех героев — это «месть», «мстить», «отмщение». По любому поводу и без повода они впадают в ярость, в бешенство, в неистовство, выходят из себя и т. д.

Но может быть, Эли и его соратники — какие-то уникумы? Нет, видимо, все человечество в том же удручающем состоянии, разве можно было бы в ином состоянии водрузить высокомерную и хвастливую надпись на Пантеоне, где похоронены лучшие умы планеты: «Тем, кто в свое несовершенное время был равновелик нам»? Надо, впрочем, заметить, что и другие могущественные цивилизации — разрушители, галакты, рамиры — тоже не отличаются по части интеллекта.

Никто, конечно, не станет утверждать, что людей будущего можно изображать только так, как И.Ефремов в «Туманности Андромеды», неким стопроцентным совершенством! Ни И.Ефремов, ни С.Снегов, ни я и никто другой не может сказать, какими они будут, грядущие поколения, какие у них будут взгляды, язык, мораль. Мы пробуем представить их себе. Фантаст может изобразить людей такими, какими он хочет, чтобы люди стали, или, наоборот, такими, какими не хочет, с целью предупредить род людской. Так их изобразил, например, С.Лем в романе «Возвращение со звезд» — стадом зажравшихся, самоуспокоившихся мещан. Но в любом случае нам должно быть понятно, с какой целью писатель это делает. Что же собирался сказать нам С.Снегов, выводя таких бездуховных и нескромных людей, как Эли? А ведь Эли среди первых людей планеты. Каковы же тогда остальные? В наши дни таким, как Эли, нельзя было бы доверить даже руководство машинописным бюро, не то что посылать в галактические экспедиции. Нельзя не заметить в романе изображение несомненного нравственного падения людей даже по сравнению с нашими моральными устоями. Сильно сомневаюсь, что и через несколько тысяч лет этика изменится столь кардинально, что нынешние пороки станут добродетелями или перестанут замечаться. Я не могу понять, с какой целью это сделано и как это сочетается с теми идеалами добра, которые люди, по Снегову, несут в космос. Лемовские мещане, по крайней мере, не собирались никуда летать и никого освобождать.