Катерина Врублевская - Дело о старинном портрете

• Название: Дело о старинном портрете
• Автор: Катерина Врублевская
• Издательство: Книжный Клуб 36.6
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-98697-028-4

Писательница Катерина Врублевская и ее героиня Аполлинария Авилова — почти одно и то же лицо. Когда Катерина Врублевская пишет детективный роман, она сама становится Аполлинарией Лазаревной Авиловой — свободной, образованной, эмансипированной, умной, эротичной, проницательной молодой женщиной конца XIX столетия — и принимается расследовать тайны — кровавые, роковые, головоломные, неожиданные загадки тоже конца XIX века.

В романе «Дело о старинном портрете» вдовствующая Полина Авилова… снова влюбляется. Ее друг — молодой художник Андрей Протасов — уезжает в Париж и загадочно исчезает. Авилова отправляется во Францию. Она знакомится с парижской богемой (Тулуз-Лотреком и прочими художниками), вступает в сложные взаимоотношения с полицией, на ее жизнь покушаются, но Полина доводит расследование до конца и раскрывает тайну жизни и смерти русского художника.

---

— Этой натурщице следовало питаться одной овсянкой, как делают англичане, — доедая суп с корнишонами, ответила Матильда. — Противно смотреть, как некоторые дамы берут деньги за то, что выставляют напоказ изъяны фигуры.

Ее декольте кричало об обратном.

— Никогда еще не видел тощую лошадь, питающуюся овсом, — кольнул собеседницу князь.

— Ах, князь, оставьте ваши булавочные уколы. Право, они смешны.

— Мадам Ларок, вы меня, конечно, извините, но в вас говорят предрассудки. Еще поэт воспевал:

И одалиской Энгра, чресла

Дразняще выгнув, возлежит,

Назло застенчивости пресной

И тощей скромности во стыд.20

А вам лишь бы покритиковать. Рантьерша не удостоила его даже взглядом.

— И что люди находят в этих облупленных картинах? — Она повернулась ко мне. — То ли дело импрессионисты — яркие краски, необычные композиции. А Энгр и ему подобные уже давно заросли паутиной. Поверьте, я хорошо разбираюсь в современном искусстве!

— А что в нем разбираться? — фыркнул Засекин-Батайский и раскрыл «Фигаро». — Висит на стене — значит, картина, а если сможешь обойти кругом — статуя. А вам, мадам, в импрессионизме, по моему разумению, нравятся исключительно сами художники — они ведь помоложе будут покрытого паутиной Энгра. Я говорю это вам как ваш старинный друг — кто же, кроме друга, скажет вам правду?

— Господа, попробуйте фрикасе из утки. Сегодня оно удалось на славу. — Хозяйка попыталась притушить спор, а я с интересом наблюдала за пикировкой между князем и мадам Ларок — меня это развлекало. Мысль об отъезде заблудилась где-то далеко.

— Только глупцы платят по пять тысяч франков за то, что случайно не оказалось в мусорной корзине…

Договорить мадам Ларок помешали. В столовую вошел человек среднего роста, чуть полноватый, в форменном мундире.

— Добрый вечер, дамы и господа. Меня зовут Прюдан Донзак, я полицейский уголовного сыска Сюртэ.

— О, Святая Дева! — воскликнула хозяйка. — Полиция в доме де Жаликуров! Какой позор!

— Что случилось? — почему-то занервничала Матильда Ларок. Засекин-Батайский аккуратно сложил газету и вынул из глаза монокль.

— Я ищу даму из России по фамилии Авилова.

— Так я и знала! — всплеснула руками хозяйка.

— Это я, — спокойно ответила я. — Чему обязана?

— Когда вы приехали в Париж, мадам Авилова?

— Сегодня утром, берлинским экспрессом.

— Верно, — кивнул он, — этот поезд прибывает каждый четверг в восемь утра. У вас сохранился билет?

— Да. Он в сумочке наверху.

— Я хотел бы на него взглянуть. Скажите, мадам, какова цель вашего приезда во Францию?

Я рассердилась и с гневом произнесла:

— По какому поводу вы меня допрашиваете, мсье инспектор? Я ничего не нарушила, я подданная Российской империи и буду отвечать на ваши вопросы только в присутствии российского консула. В чем меня обвиняют?

Услышав о консуле, Засекин-Батайский приосанился и сорвал с шеи салфетку. Вид у него был прекомичный.

— Боже упаси, мадам Авилова, французская полиция вас ни в чем не обвиняет, — сказал полицейский. — Мне просто надо выяснить цель вашего приезда в Париж. Поверьте, у меня есть серьезные причины для этого.

— Я приехала посмотреть парижские достопримечательности: башню инженера Эйфеля, Лувр, выставку, — ответила я.

Полицейский позволил себе усмехнуться:

— И поэтому вы начали с пивной «Ла Сури»? Она вас заинтересовала больше Эйфелевой башни или Лувра?

— Я искала одного человека. Пошла к нему домой, а консьержка сказала, что он часто посещает это заведение. Я и направилась туда.

— И как? Нашли?

— Нет, к сожалению. Его там не оказалось.

— Кого именно вы искали?

— Знакомого художника, Андрея Протасова. Он уехал в Париж, сначала часто посылал мне письма, а потом перестал. Я решила выяснить, что случилось.

— Как он выглядел? — спросил полицейский.

— Ростом чуть выше меня, волосы русые, до плеч, нос прямой, глаза серые, на шее слева родинка.

— Вам придется поехать со мной.

— Куда?

— На опознание в морг. Найден утопленник. Тело выловили из Сены. По приметам похож…

— Вам нужна помощь? — участливо спросил князь. — Только прикажите.

— Нет, благодарю вас, князь, — сказала я и, надев шляпку, вышла вслед за мсье Донзаком.

Морг на набережной де ла Рапе представлял собой мрачное серое здание с решетчатыми окнами. Непонятно было, для чего нужны эти решетки: чтобы мертвые не сбежали или живые не влезли?

Безуспешно отгоняя от себя дурные мысли, я молилась: только бы не он, только бы не он. Пусть я не увижу его больше, пусть он будет с этой натурщицей, лишь бы я не узнала там, куда меня везут, милого художника, шептавшего мне когда-то: «Полинушка, душа моя…»

Пожилой сторож, похожий на гамлетовского могильщика, не сказав ни слова, пропустил нас внутрь. Резкий сладковатый запах ударил в ноздри, и я в очередной раз полезла в сумочку за нюхательными солями.

— Прошу вас, мадам Авилова, сюда. Осторожно, не оступитесь.

Полуприкрыв глаза, я следовала за Донзаком, боясь смотреть по сторонам. На столах лежали тела, накрытые простынями, только желтые ступни с бирками на больших пальцах торчали наружу.

Мы зашли в небольшую комнату, где я увидела невысокого человека средних лет, склонившегося над цинковым столом. У него был высокий лоб мыслителя и аккуратная борода. В руках он держал большой деревянный циркуль.

— Здравствуйте, Альфонс, — приветствовал его мсье Донзак. — Я вижу, вы уже начали измерения. Как продвигается ваш новый проект?

— Спасибо, — кивнул тот, не прекращая работы. — С утра я говорил с префектом, и он позволил мне продолжать исследования. Я решил упорядочить действия полицейских фотографов. Преступников надо фотографировать анфас и в профиль, а не как взбредет в голову. Эти фотографы-любители до сих пор воображают, что занимаются художественной съемкой. Мне глубоко безразлично, как будут падать тени, главное — другое: подозреваемый на фотографии должен быть похож на себя в жизни. И точка! — Альфонс взмахнул циркулем и воткнул его в воздух, словно ставя эту пресловутую точку. — Кстати, вот очень интересный случай. Структура кожи на лице и теле разная по плотности. И еще я нашел шишку таланта.

— Альфонс, я привел даму на опознание. Познакомьтесь, мадам Авилова. Это мсье Бертильон, гений точных измерений. Именно он по своей картотеке нашел террориста Равашоля, подложившего бомбу на бульваре Сен-Жермен.

— Очень приятно, — промямлила я дрожащими губами.

— Прошу вас, подойдите и посмотрите на тело. — Полицейский подошел к столу и откинул простыню.

Горький комок подкатил к горлу. Я зажмурилась и отвернулась.

— Ну, полно, полно, успокойтесь, — похлопал меня по плечу полицейский. — Вы должны нам помочь. Соберитесь с силами и…

Да, это был Андрей… Бледное лицо, прямой нос, длинные волосы. А на шее страшная странгуляционная борозда. Но что это? Лицо покрывали глубокие старческие морщины. И руки были испещрены сеточкой. Ахнув, я закрыла рот рукой и отшатнулась.

— Да, это он. Андрей Протасов. Как он умер? Его убили?

Мсье Донзак кивнул:

— Его задушили, а потом сбросили в Сену. Тело быстро нашли, поэтому оно не обезображено. Пойдемте отсюда, мадам Авилова, вы нам очень помогли.

На ватных ногах я еле дошла до выхода. Донзак и Бертильон поддерживали меня с двух сторон.

На улице я смогла отдышаться. С Сены веяло прохладой.

— Когда я смогу забрать тело и похоронить его по православному обряду? — спросила я Донзака.

— У него здесь нет родственников?

— Ни единой души. Все родственники в России, а в Париж он приехал, чтобы учиться живописи. Я очень вас прошу, мсье Донзак.

— Хорошо, я распоряжусь, мадам Авилова. Я рад, что вы, как добрая христианка, хотите отдать последний долг погибшему.

— Он был хорошим художником? — участливо спросил Бертильон.

— Да, очень, у него был настоящий талант. — Я отвернулась, чтобы они не увидели моих слез.

— Вас проводить до дома? — спросил меня Донзак.

— Нет, спасибо, я доберусь сама. Остановите мне, пожалуйста, фиакр.

— Я рад, что мои измерения оправдались, — сказал Бертильон. — У настоящего художника должна быть такая шишка!

Уже сидя в фиакре, я спросила у полицейского, стоявшего возле экипажа:

— Мсье Донзак, скажите, каким образом вы нашли меня? Ведь я всего день в Париже. Неужели парижская полиция ведет слежку за всеми прибывающими в город?

— Нет, ну что вы, мадам, — возразил он. — У погибшего под ногтями обнаружились частицы масляной краски, это говорило о том, что он или маляр, или художник. Я решил, что художник, посетил несколько мест, где они обычно встречаются, и в «Ла Сури» мне сказали, что некая дама искала пропавшего художника по имени Андре. В пивной мне сообщили адрес Протасова, а еще сказали, что русскую даму сбил фиакр и репортер Доминик Плювинье отвел пострадавшую к себе домой. Ваш адрес я узнал уже от него. Я пошел по адресам, консьержка рассказала мне, что вы приходили к ней и спрашивали о художнике. Так что в отель «Сабин» я пришел во всеоружии.