Александр Воинов - Отважные

• Название: Отважные
• Автор: Александр Воинов
• Жанр: О войне
• Год: 1961

Весной 1943 года, во время наступления наших войск под Белгородом, дивизия, в которой находился Александр Воинов, встретила группу партизан. Партизаны успешно действовали в тылу врага, а теперь вышли на соединение с войсками Советской Армии. Среди них было несколько ребят — мальчиков и девочек — лет двенадцати-тринадцати. В те суровые годы немало подростков прибивалось к партизанским отрядам. Когда возникала возможность их отправляли на Большую землю. Однако сделать это удавалось не всегда, и ребятам приходилось делить трудности партизанской жизни наравне со взрослыми. Самые крепкие, смелые и смекалистые из них становились разведчиками, связными, участвовали в боевых операциях партизан. Такими были и те ребята, которых встретил Александр Воинов под Белгородом. Он записал их рассказы, а впоследствии создал роман «Отважные», посвященный юным партизанам. Кроме этого романа, А. Воиновым написаны «Рассказы о генерале Ватутине», повесть «Пять дней» и другие произведения.

ДЛЯ СРЕДНЕГО ВОЗРАСТА

---

Коля засопел, не найдя что ответить на такое унижение. Но Мая вступилась за него:

— Вот уж и неправда, дедушка! И теперь у нас еще есть волки. И не рыжие, а серые. Одного из них я сама видела, мой брат с охоты привез.

— А что, Тимоша, — вдруг сказал рыжий дед рябому, — я тоже знал одного такого охотника, который серого убил. Учитель был такой, Геннадий Андреевич! Не слышал? Ну, тот, у которого еще лодка была своя. Он к нам часто приезжал.

Коля насторожился. К чему вдруг дед упомянул о Геннадии Андреевиче? Признаваться ли, что он его знает?!

— Да, помню, — отозвался Тимофей, — хороший мужик. Где он сейчас?

— Не знаю. Говорят, остался… А может быть, и ушел…

Коле очень хотелось сказать, что он знает, где сейчас Геннадий Андреевич, и этим показать свою осведомленность. Но за последние дни он научился молчать.

— Это в вашей школе Геннадий Андреевич учителем-то был? — вдруг обернулся к Коле рыжебородый дед. — Ну, чего молчишь? Говори!

Старики внимательно уставились на него, и Коля понял: весь этот разговор они завели не случайно и чего-то от него ждут.

— Ну, в нашей, — сказал он насупившись.

— Значит, ты его в лицо опознать можешь?

— Могу, — ответил он.

Старики вновь о чем-то долго шептались, потом Степан Лукич, кряхтя, отполз в самый дальний угол нар и поманил ребят к себе.

— Подьте сюда, — тихо приказал он.

По выражению его лица, сразу как-то помолодевшего, Коля понял, что старики пришли к какому-то важному решению. Он кивнул Мае, и они подсели к деду поближе. А в это время Тимофей продолжал пристально смотреть в окошко.

— Вы, ребята, на свободу хотите? — серьезно спросил Степан Лукич.

— Конечно, хотим, — ответили Коля и Мая.

— Придется, ребята, вам отсюда бежать, а то худо вам будет.

— Как — бежать? — спросил Коля, удивленно смотря на этого чудаковатого деда.

— Это можно. Если только не струсите!

— Не струсим! — оскорбился Коля.

Тимоша, не отводя глаз от окна, вдруг сделал резкое движение рукой:

— Подойди-ка сюда. Сумеешь протиснуться в отверстие?

Коля на коленях подполз к окошку и, привстав, примерился. Да, он свободно мог пролезть в него. А Мая тем более.

— Ну, а ты, Мая, не боишься? — спросил девочку Степан Лукич.

— Боюсь, но полезу, — вздохнула она.

— Вот что, ребята, — прошептал Степан Лукич. — Через полчаса полицаям привезут обед. Они поднимутся на второй этаж, а на посту останется лишь один часовой… Я начну колотить в дверь, требовать начальника. И вот тут самое главное!.. Как только часовой с проулка кинется к нашей двери — а для этого ему надо спуститься в подвал, — Тимоша разобьет стекло в окошке, и тут вы сразу же вылезайте. Но только не бегите, иначе вас заметят. Идите спокойно. А как завернете за угол на улицу, бросайтесь в проходной двор.

— Рядом с молочной! — сказал Коля.

— Точно. Вижу, город знаешь… Ныряйте туда, а там уж ног не жалейте.

Коля оживленно слушал, но вдруг его лицо помрачнело:

— Потом-то куда идти?..

— А что, у тебя никого нету? — спросил дед.

Коля подумал.

— Пойду к дяде Якушкину. Он спрячет.

— А ты куда? — спросил Степан Лукич Маю.

Девочка растерянно посмотрела на него:

— Мне пойти, дедушка, некуда. У меня дома нету.

— Где же твои родители?

— Отца арестовали, — сказала Мая, — а мама потерялась. Мы ехали в Воронеж. На одной станции она выскочила из теплушки и побежала за водой, как раз в это время поезд и тронулся…

— Как же ты оказалась в городе?

— Наш поезд разбомбило. Все, кто остался жив, разбрелись, и я вернулась…

— История! — проговорил Степан Лукич. — Действительно, куда же вам, ребята, деваться? Ну как, Тимоша, можно им довериться?

— А что, если их поймают? — с сомнением сказал рябой.

— Да, дело сложное, — тяжело вздохнул Степан Лукич. — Что ж, Тимофей, без риска тут не обойтись.

— С умом надо делать, — отозвался тот, — без ума-то и ребят погубим, и себя, да еще и других впутаем…

Степан Лукич внимательно посмотрел на ребят, как бы оценивая их силы. Колю бил озноб. Ему было и страшно и в то же время очень хотелось выбраться наконец из этого страшного подвала. Мая, наоборот, сидела с безучастно-спокойным лицом. Она как будто уже приготовилась к самому худшему, и ее ничто не страшило.

— Вижу я, что вы ребята хорошие, — сказал Степан Лукич, — но от вас зависит, прямо скажу, большое дело. Нам все равно погибать. Сегодня нас повезут на очную ставку с одним предателем. Мы даже не сможем сказать потом, кто он. К утру нас, наверное, расстреляют… Мая, ты отсядь! Я Коле что-то на ухо скажу… Тебе слушать не надо…

Мая отошла в другой конец подвала. Она не обиделась: значит, так надо, значит, она не должна знать того, что ей не хотят или не могут доверить.

А Степан Лукич шептал Коле на ухо:

— Если увидишь Геннадия Андреевича, передай ему, что мы попали в засаду…

— А как я его увижу? — тихо спросил Коля.

— Не знаю. Но если когда-нибудь увидишь!.. Нас предали.

— Передам, — сказал Коля.

— А теперь так. На Спартаковской, в доме шесть, живет Клавдия Федоровна. До войны она в детдоме работала. Когда вырвешься отсюда, проберись с Маей к ней, она вас спрячет. Но помни, это секретный адрес!.. — Степан Лукич поднял руку кверху: — Теперь поклянись мне пионерской клятвой, что никогда и никому, кроме Геннадия Андреевича, не скажешь о том, что я тебе сейчас сообщил. Поклянись!..

— Клянусь! — прошептал Коля.

— Будешь на краю смерти — все равно никому не говори. Пусть умрет с тобой!..

— Клянусь! — повторил Коля.

Было слышно, как за стеной заскрипели железные ворота, а потом, тихо пофыркивая, во двор въехала автомашина.

— Обед привезли! — сказал Тимофей.

За дверью послышались голоса полицаев и громыхание больших термосов, которые они тащили наверх, в столовую. Затем по лестнице загремели шаги. Полицаи топали, присвистывали, переругивались. А затем все вновь стихло.

Дверь, ведущая в подвал, на короткое время осталась без охраны. У выхода из коридора стоял часовой, наблюдавший и за подвалом и за лестницей, ведшей наверх, где в комнатах сидели следователи; на время обеда этот пост снимался. Арестованные надежно заперты. Часовой, постоянно находившийся у внешней стены, в случае необходимости входил в подъезд и спускался по крутой темной лестнице в подвал. На две-три минуты на улице никого из полицаев не оставалось.

На это-то и рассчитывали старики. Разбить стекло — дело одной секунды, минута-полторы нужны ребятам, чтобы выбраться в проулок. Значит, когда часовой окажется у двери подвала, они уже будут на воле.

Конечно, в этом побеге есть риск. Но на самый худой конец ребят вновь запрут в подвал. Какая кара постигнет их, стариков, за то, что они способствовали побегу? Об этом они сейчас не думали.

Из разговора следователя с начальником полиции они поняли, что завтра увидят человека, который их предал. После очной ставки их обязательно уничтожат. Их должны убить, чтобы предатель и дальше мог действовать спокойно, не боясь разоблачения…

Степан Лукич нервно теребил свою рыжую бороду. Он оглядел еще раз Колю. Мальчик сидел на нарах, весь подобравшийся, серьезный, с обострившимся личиком. Мая стояла рядом и пристально глядела в окно.

— Ну, — сказал старик, — приготовиться!.. Сейчас я буду стучать в дверь. Следите за ногами часового. Как только он бросится направо, ты, Тимоша, считай до трех и бей по стеклу котелком… Высади его совсем… А вы, ребята, вылезайте спокойно, не суетитесь…

Тимофей взял алюминиевый котелок, в который им наливали суп, и прижался к стене рядом с окошком. Коля и Мая застыли на месте.

Степан Лукич подошел к двери и стал бить в нее кулаками, ногами, потом схватил табуретку и стукнул ею так, что она разлетелась на куски.

— Побежал, побежал! — крикнул Тимофей с серым от волнения лицом и, выждав несколько мгновений, наотмашь ударил котелком по стеклу. Брызнули осколки.

— Пошел! — скомандовал, обернувшись, Степан Лукич.

Коля встал, оперся коленом о выступ стены и ловко пролез в окошко.

— Не беги! Не беги! — шептал ему Тимофей. — Подожди Маю!..

Часовой уже спустился вниз и кричал:

— Чего стучишь? Стрелять буду!..

Он смотрел в глазок, проделанный в двери, но Степан Лукич заслонял его своей головой.

— Позови начальника! — кричал он. — Начальника сюда!..

Тимофей подсадил Маю к окошку, и она, легкая, как перышко, в одно мгновение оказалась рядом с Колей. Он крепко сжал ее руку, и они вышли из проулка на улицу.

День был тусклый, дождливый. По улице шли люди. Шли, как обычно, в разных направлениях. На большой скорости промчались две машины. Из-за угла вышли полицаи, очевидно сменившиеся с поста. Но могли ли они предположить, что этот мальчик в обтрепанном костюмчике и худенькая девочка с косичками только что совершили отчаянный побег. Они прошли мимо, не обратив на ребят внимания.