Мерил Джейкоб - Венецианская леди

• Название: Венецианская леди
• Автор: Мерил Джейкоб
• Жанр: Современные любовные романы

Изложенная здесь захватывающая история происходит в Венеции в начале 30-х годов XX века. Европа еще не знает, что через несколько лет разразится ужасная война, которая перевернет судьбы миллионов людей… Блестящая дама, вращающаяся в самых высших сферах политических интриг, неожиданно почувствовала в своем сердце зарождение странного, почти забытого уже чувства… Но самое страшное заключается в том, что человек, которого она полюбила, состоит на службе у вражеской разведки. Леди Диана принимает сумасбродное, неожиданное решение…

---

— Вы проездом в Венеции, господа? Я это вижу… И после достопримечательностей Святого Марка вам бы хотелось удостовериться в красоте другого сорта?

Джимми, притворяясь робким юношей, признался:

— Боже мой, синьора, нельзя же любоваться без конца Тинторетто и гробницами дожей. Нам сказали, что вы берете на себя развлечение скучающих туристов.

— Кто вам сообщил это?

— Швейцар гостиницы «Гельвеция». Это удовлетворило мадам Саккарди.

— Прекрасно, господа, не угодно ли следовать за мной?

Она провела гостей в комнату первого этажа, представлявшую нечто среднее между будуаром и спальней. В алькове, обитом темным шелком, стояла софа, покрытая кашемиром.

— Я сейчас пришлю к вам мою кузину Андреа. Asti spumante[25], или шампанского?

— Шампанского… и самого лучшего. Она ушла. Джимми наклонился к сэру Реджинальду и прошептал:

— Послушайте, займитесь Саккарди… Тем временем я попробую развязать язык кузине. Если Ручини завсегдатай дома, она заговорит о нем после двух-трех бутылок вина.

Появилась Андреа с бутылками и стаканами на подносе. Улыбнувшись мужчинам, она откупорила бутылку, завела граммофон, ударила в ладоши и уселась между ними, довольная созданным ею весельем в этой мрачной комнате. Кузина Саккарди была уроженкой Болоньи, со свежим цветом лица, темными волосами, вьющимися, как шерсть барашка. Два золотых кольца, подвешенные на ее маленьких ушах, придавали ей вид рабыни из комической оперы, недавно привезенной с рынков Малой Азии. С веселыми карими глазами, улыбавшимися из-под низкого лба, розовыми щеками и ласковыми глазами, она походила скорее на хорошо откормленную монашку, чем на ночную красавицу, посвятившую себя развлечению скучающих путешественников.

Разговор не клеился, но бутылка шампанского оживила его. Сэр Реджинальд заметил:

— Мадам Саккарди представила вас, как свою кузину. Это милая мистификация, не правда ли, мадемуазель Андреа?

Молодая рабыня сделала гримасу упрека, как будто сомнения в ее действительном родстве с мадам Саккарди было оскорблением.

— Нет же. Елена и я были замужем за двумя братьями. Мой муж погиб у Изонцо. Ее муж уехал в Соединенные Штаты и не подает о себе никаких вестей… Мы остались почти без средств. Я принуждена была жить на вдовью пенсию, которой едва хватало на оплату парикмахера и на венецианскую лотерею; она жила на свое маленькое приданое, заключавшееся в нескольких десятинах земли у устья Бренты. Саккарди содержит этот дом и сдает при случае две-три комнаты, а я развлекаю жильцов, которые боятся одиночества после захода солнца.

— Это система Тэйлора.

— Как? — спросила Андреа.

— Наука распределения и организации труда. Елена привлекает, а Андреа удерживает.

Джимми потребовал вторую бутылку шампанского. Лед был сломан. Вдова воина с Изонцо, обняв Джимми за шею, с наслаждением пила. Соломенная вдова эмигранта, усевшаяся возле сэра Реджинальда, держалась с большим достоинством. Она с удовольствием наблюдала за количеством выпитого шампанского по сто лир за бутылку, не считая услуг. В то время, как сэр Реджинальд занимался ею, Джимми небрежно осведомился у Андреа:

— Ваши комнаты сейчас все заняты?

— Нет, милый, только две. Третья в твоем распоряжении, если хочешь.

— Кто живет в этих комнатах? Андреа была не особенно щедра на подробности:

— О, типы, которых я почти не знаю. Они сняли комнаты понедельно. Меня это не касается. Моя кузина держит их потому, что они хорошо платят.

Джимми решил, что Андреа будет сговорчивее без Саккарди. Он выразил желание выпить с ней наедине. Андреа обменялась со своей кузиной несколькими словами на венецианском наречии. Та вручила ей ключ. Уроженка Болоньи увлекла Джимми в коридор, пахнувший нафталином, ладаном и луком. Открыв дверь, она зажгла электричество. Комната была не роскошнее остальных, но в ней стояла низкая кровать и висело распятие, украшенное двумя скрещенными ветками самшита. В углу деревянная мадонна, разрисованная розовыми и бледно-голубыми красками, казалось, умоляла провидение своей поломанной рукой. Над ней висела проволочная сетка от москитов. Джимми умерил приставания Андреа.

— Квартиранты, занимающие эти комнаты, иностранцы или итальянцы? — спросил он.

— Я уже сказала тебе, что ничего не знаю.

— Послушай, Андреа, ведь это невозможно. Ведь ты не заставишь меня поверить, что ты не знаешь, ни кто они, ни откуда они появились здесь.

Андреа сидела на коленях у Джимми, слегка опьяневшая, и напевала ритурнель, постукивая в такт пустым стаканом. Она рассмеялась.

— До чего ты любопытен! Какое тебе дело до наших квартирантов: китайцы ли они, или бывшие избиратели Нитти[26]?

— Отчего ты не хочешь сказать мне? Андреа лизнула дно своего стакана и воскликнула:

— Если ты так настаиваешь, то знай, Елена запретила мне говорить о них кому бы то ни было. Ну, вот, теперь ты доволен?

— Послушай, ведь это не будет большой нескромностью, если ты мне скажешь, какой они национальности.

— О, какой упрямец! Ну, хорошо; так как ты милый и твоя рожица мне нравится, я скажу тебе: один — испанец, другой — восточный человек.

— Восточный человек?.. Это неясно.

— Откуда же мне знать?.. Он говорит по-итальянски так же, как я. Он, может быть, турок, левантинец, сириец, египтянин; во всяком случае, он не католик. Моя кузина поставила к нему в комнату эту деревянную мадонну и распятие. Он приказал убрать все это, говоря, что не любит идолов… Очевидно, что он неверный.

Джимми показалось, что он нашел средство узнать больше. Он пожал плечами и засмеялся:

— Что за вздор!.. Ты принимаешь меня за идиота, способного поверить всякой ерунде.

Твоя история с испанцем и восточным человеком — трюк для развлечения туристов.

— Что?.. По-твоему, я лгу?

— У тебя богатое воображение, вот и все.

— Матерь Божия!..

Андреа разозлило недоверие ее собеседника. Она встала и с настойчивостью пьяной женщины возмущалась таким предположениям. Вдруг она потрясла своими темными кудряшками и заявила:

— Если я тебе покажу их так, что они не будут знать об этом, тогда поверишь?

— Конечно, но я совершенно спокоен… Ха-ха-ха!

— Погоди немного… Обещаешь мне не шуметь. Елена придет в бешенство, если узнает о моей нескромности.

— Я обещаю.

— Тогда иди за мной.

Андреа повела Джимми в темный коридор. Спустившись с двух ступенек, они повернули налево. В полутьму проникал свет через стеклянную дверь. Андреа прошептала Джимми на ухо:

— Видишь освещенную комнату? Они там. У них сейчас гости. Они там разговаривают с десяти часов. Если хочешь убедиться, что я не лгу, влезь осторожно на этот сундук возле стены и посмотри через стекло над дверью.

Джимми поднялся осторожно на сундук, бесшумно приблизил голову. Он увидел трех человек, сидевших вокруг стола и беседовавших при свете низкой лампы. Перед ними лежали бумаги и карты. Джимми внимательно оглядел комнату. Один из них был турок, о котором говорила Андрея, его происхождение было несомненно. Рассмотрев двух других, мужчину и женщину, сидевших рядом, Джимми страшно удивился: в одном из них он узнал человека с ослиной головой, выгнавшего его из лодки Ручини. В другой он узнал красивую брюнетку, мадонну Кастельфранко, так нежно прощавшуюся с патрицием при его отъезде в Милан.

Глава 6

Ночь Искупителя. Одиннадцать часов. Вся Венеция высыпала наружу. Расцвеченные фонарями и наполненные людьми, гондолы скользят по воде, наводняя каналы города. Все кормы повернуты по направлению к Джудекке, где суровый купол церкви Искупителя — магнитный полюс праздника — сейчас зажжется солнцами и кругами фейерверков.

В этот вечер Реодонико был готов к костюмированному балу леди Дианы. В то время, как простонародье приготовлялось забавляться в лагуне, великосветское общество будет танцевать в гостиных дворах. Джимми работал уже целую неделю, чтобы придать коронации догарессы соответствующий блеск! Светящиеся гирлянды подчеркивали архитектуру старинного дома работы Массари, и факелы, горевшие на верхушках пяти колонн, переливаясь, как огненные змеи, на воде Большого канала, отбрасывали снопы света под римскими арками. Подобная атмосфера царила в палаццо только 5 июля 1758 года, когда Жан-Батист Реццонико был избран дожем под именем Климентия XIII.

В десять часов вечера, столковавшись обо всем с мажордомом, Джимми ушел переодеваться в свою комнату. Он выбрал себе костюм Родольфа из «Жизни богемы». Натягивая серые панталоны с неловкостью спортсмена, более привыкшего гарцевать на лошади во время игры в поло, чем ораторствовать, как студент в кафе Латинского квартала, он размышлял об удачных последствиях своего плана действий. На другой день после посещения Саккарди он поучал леди Диану:

— Вы понимаете, дорогая, всю недопустимость вашего пребывания в обществе этого авантюриста; он тесно связан с монахом-расстригой, торговцем коврами из Смирны и женщиной, слишком красивой, чтобы быть честной; она присутствует при всех их переговорах в подозрительных домах… Я не рассказываю вам сказок о разбойниках, я видел их собственными глазами, благодаря Андреа… Похоже на то, что они замышляют какую-то низость вместе с их сообщницей, Саккарди. Я нахожу, что всего сказанного достаточно, чтобы вы отныне забыли Ручини… Мы приняли его за джентльмена. Мы ошиблись. Вот и все.