Лидия Чарская - Счастливчик

• Название: Счастливчик
• Автор: Лидия Чарская
• Жанр: Детская проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-85134-041-X

Счастливчик, Мик-Мик, Ами… Все это — имена героев книги, придуманные главным героем. Выдуманы они не по прихоти, но от полноты души главного героя, его беззлобного озорства и открытого, чистого сердца. В повести рассказывается о дореволюционной жизни России с той стороны, с которой узнать ее сложнее всего.

---

ГЛАВА XV

— Ай, да овечка!

— Ай, да девчонка!

— Молодец, овечка!

— Молодец, девчонка!

— Ура, Лилипутик!

— Не Лилипутик, а герой!

— Молодчинище, герой! Постоять сумел горой!

— Не выдал товарищей!

Все эти крики, сыпавшиеся со всех сторон, едва не оглушили Киру.

Мальчики теперь гурьбой толпились вокруг него, воспользовавшись минутой, когда директор вышел из класса в сопровождении Дедушки, которого он позвал за собой.

Кто-то полез на стол, потянулся к лампе и, стащив с нее костюм Счастливчика, подал его ему.

Опять проворные руки стали суетливо хлопотать вокруг мальчика, быстро одевая его.

Помидор Иванович, Янко, Гарцев, Голубин, черненький, как цыганенок, Малинин — все наперебой старались услужить ему.

— Если еще кто-нибудь когда-нибудь осмелится проделать с ним что-либо такое, я так отпотчую, что… — с пылающими щеками кричал неистово Ваня Курнышов.

Ваня не кончил. Кто-то отстранил его от Счастливчика, встал на его место и ударил легонько Киру по плечу.

Счастливчик поднял глаза. Перед ним стоял Подгурин. За ним Калмык, красный, как морковь, со смущенно бегающими маленькими глазками.

— Ты уж того… брат… прости, Лилипутик… — ронял смущенно Подгурин, — мы, брат, не знали, что ты такой рубаха-парень и герой.

— Лихой, брат, товарищ! — вторил ему и Калмык, просовывая под чьим-то плечом свою скуластую физиономию.

— Ты, брат, не взыщи, — ронял снова долговязый Подгурин, — прости… Не ладно у нас это вышло и с завтраком, и с костюмом. Или вот что, дай мне хорошего тумака, а я ни-ни… сдачи… Вот и будем квиты.

— И мне тоже! И мне тоже! — обрадовался Бурьянов.

Но Счастливчик никак не решался исполнить эту оригинальную просьбу. Между тем десятки рук успели одеть его, привести в порядок.

— Ну, вот, — как ни в чем не бывало радовались мальчики. — Ну, вот! Ну, вот! Теперь хоть не только директор входи, а и сам министр. Милости просим! Все в исправности!

— Братцы! Я предлагаю качать Раева за его товарищеский поступок! — звонко воскликнул Помидор Иванович и, прежде нежели Счастливчик успел опомниться, подхватил его на руки.

Десятка четыре рук, маленьких и средних, чистых и грязных, щедро отмеченных чернильными пятнами, потянулись к Счастливчику. Его осторожно подбрасывали и раскачивали в воздухе и припевали со смехом и визгом:

— Слава — Лилипутику, слава! Слава — кудрявому, слава!

Счастливчик, смеющийся, повеселевший, с растрепанными локонами и пылающим лицом принимал все эти знаки восторга.

Вернувшись с monsieur Диро домой, Счастливчик, не желая волновать бабушку и Лялю, рассказывая о первом, проведенном в гимназии, дне, умолчал об истории с костюмом и завтраком.

Одному только Мик-Мику, пришедшему к нему вечером репетировать уроки, поведал он все до капельки. Мик-Мик внимательно слушал своего маленького ученика и заставлял его повторять по несколько раз, что сказал директор, как отвечал ему Счастливчик, как его «чествовали» всем классом.

Счастливчик не скрыл ничего от Мик-Мика. Мик-Мик не выдаст, Мик-Мик не пойдет испуганный к бабушке, не захочет вступаться за него, Счастливчика, или жаловаться на негодных мальчуганов, как это, наверное, сделал бы monsieur Диро. Мик-Мик непременно желает видеть в Счастливчике маленького мужчину и всячески поддерживает это сознание и в самом Кире. Вот почему так любит Счастливчик своего молодого учителя, так искренен и откровенен он с ним.

В этот вечер, уставший от массы разнородных впечатлений, перенесенных за день, Кира уснул скоро, но тревожно. И снились ему веселые, шумные мальчики, длинный Верста, тихий Голубин, веселый, смеющийся Янко и милый, смелый и умный Помидор Иванович, с его открытым, честным, краснощеким лицом…

ГЛАВА XVI

Зима… Снег падает большими хлопьями… Точно большие белые птицы летают по воздуху и, бессильно распластав крылья, шлепаются на землю…

Разгуляй запряжен в санки и мчится, как бешеный, по мягкой, рыхлой санной дороге. Счастливчик едет в гимназию. На нем теплое, на беличьем меху, форменное пальто с огромным барашковым воротником. Воротник поднят, фуражка с выстеганным ватою дном нахлобучена на самые брови. Сверх фуражки и поднятого воротника еще башлык. Из-под них выглядывает, как гном из пещеры, крошечный, закрасневшийся на морозе, носик. Так укутала Счастливчика няня по приказанию бабушки.

Monsieur Диро тоже в теплой шубе. Но ему все-таки холодно. Он не привык к морозам. В Париже нет таких крепких, трескучих морозов.

И monsieur Диро зябко кутается в шубу, прячет свой длинный тонкий нос в ее воротник и то и дело ворчит недовольно, почему-то по-русски:

— Ой, этить рюской холодник!.. Совсем защиплевал мой носик!

Счастливчику делается ужасно смешно от этого замечания. Андрон же фыркает у себя на козлах.

Разгуляй думает, что это относится непосредственно к нему, машет хвостом и прибавляет ходу.

— Тпру! Чего ты! Блинов объелся, что ли! — кричит Андрон на Разгуляя.

Счастливчик хохочет неистово. Как тут не смеяться, посудите сами — видали ли вы лошадь, которая ест блины?

Вот и гимназия. «Тпрууу!» — особенно лихо осаживает Разгуляя Андрон. Потом перевешивается с козел и откидывает полость.

— Счастливо, барин! С богом! — говорит Андрон.

— До свидания, мой мальшик! — бросает ласково monsieur Диро.

Счастливчик ловко выскакивает из саней, кивает головою и исчезает в подъезде.

Швейцар улыбается, встречая мальчика, и торопливо помогает ему раздеться.

Ранец отстегнут, пальто сброшено, башлык и фуражка тоже.

Но что это сделали со Счастливчиком? Где его густые длинные волосы?

Локонов нет. Волосы выстрижены под гребенку, вследствие чего голова получилась круглая, смешная, как у галчонка, личико малюсенькое, а глаза огромные-преогромные, как две черные вишни.

Теперь Счастливчик не похож ни на овцу, ни на девочку, ни на болонку. Он настоящий маленький мужчина.

— Раев, здравствуй! Здорово, Лилипутик!

Это кричит во все горло Ваня Курнышов, пулей влетевший в швейцарскую. Он в осеннем стареньком пальто, без башлыка и в плохенькой. помятой фуражке. Счастливчик знает, что Ваня очень бедный и что пальто и все то, что на нем надето, — все приобретено по дешевой цене на рынке у старьевщика. Но Ване не холодно, несмотря на трескучий мороз. Его щеки точно два цветка мака. И запыхался он от быстрого бега. Пыхтит, как паровоз. Еще бы не разогреться! Ванин отец живет на конце города, и оттуда Ваня ежедневно совершает свою прогулку в гимназию, по его же словам, «на собственных рысаках», то есть попросту пешком.

— Все уроки выучил? — осведомляется у Счастливчика Ваня. — Небось, с репетитором? — помолчав секунду, прибавляет он лукаво.

Счастливчик кивает и краснеет. Если бы не Мик-Мик, разумеется, он не знал бы ни одного урока.

Мальчики вбегают на лестницу, прыгая через две ступеньки.

— Здорово, братцы! — слышится за ними. Это Янко. Веселый, радостный, как всегда, он весь так и сияет улыбкой.

— Арифметику не кончил. Задачи не понимаю. Дай списать, Помидорушко, у тебя, — просит он умильно Ваню.

Помидор Иванович упрямо крутит головою.

— Списать ни-ни… Это обман. А вот объясню тебе с удовольствием.

Три мальчика входят в класс. Еще рано. До молитвы остается еще целых четверть часа. Но в классе, против обыкновения, уже набралось много народа. В углу класса за доской движутся чьи-то ноги. На доске написано крупными буквами:

«Фокусник и чревовещатель.

Прием от 8 1/2 до 8 3/4 утра».

Весь класс собрался у доски. Хохот, возня, возгласы удивления.

— Это еще что за выдумки?

Из-за доски вылезает Бурьянов. Лицо торжественное, как перед учителем во время ответа. Над губою наведены углем усы, на щеках намазаны баки. Глаза выпучены, точно у рака. На голове колпак с кисточкой из бумаги. На колпаке с неподражаемым мастерством нарисованы чертики. Калмык мотает головой так, что кисточка трясется и танцует. Он отдувает выпачканные щеки, еще сильнее таращит глаза и выкрикивает густым басом:

— Честь имею представиться: фокусник и чревовещатель. Кто хочет видеть, как из одного перышка можно сделать двадцать?

Мальчики хохочут, сдвигаются в кучку, окружают Бурьянова. Всем хочется видеть, как из одного пера выходит двадцать.

— Покажи! Покажи! — пристают они к Калмыку. У Калмыка на ладони лежит стальное перо. Все смотрят на него с заметным любопытством.

— Давай другое, братцы, это не годится! — командует Бурьянов и протягивает руку вперед.

И вмиг в его руке очутилось другое перышко. Кто-то кладет третье, четвертое. Бурьянов сосредоточенно смотрит, считает и мотает головою:

— Не то, не то… Надо острее… Еще острее… Чуточку только, — мычит он своим деланным басом.