Елена Кондаурова - Осколки четырех миров

• Название: Осколки четырех миров
• Автор: Елена Кондаурова
• Жанр: Фэнтези

«… Когда Вайгар разогнулся от уже ставшего привычным толчка в живот, с помощью которого его оригинальный дед с некоторых пор перемещал его в пространстве, то в лицо ему сразу же ударил ледяной ветер.

– Ну как тебе погодка? – весело спросил дед.

– Нормально, – буркнул Вайгар, поплотнее запахивая меховой плащ и оглядываясь.

Они со старейшим стояли на маленьком каменном пятачке, по счастливой случайности не покрытом льдом, на высоте примерно... Вайгар глянул вниз, но лучше бы он этого не делал. Голова закружилась, потому что прямо под ногами уступчик круто обрывался, и он вынужден был на секунду прикрыть глаза. Очередной порыв ветра ударил ему в спину и чуть не сбросил вниз. Вайгар выругался и прижался к стенке. Он, конечно, бывал раньше в горах, но... несколько южнее. Дед засмеялся.

– Ничего, привыкнешь! Запомни это место! – перекрывая шум ветра, прокричал он. – В следующий раз тебе придется прийти сюда в одиночестве. Надеюсь, ты понял, где мы находимся?

Вайгар молча кивнул. Еще бы он не понял! Холодные горы! …»

Другое название романа – «Нерхаш».

---

Лар встал и обошел вокруг своей гостьи, внимательно разглядывая ее. Кинари слегка покоробило от такой бесцеремонности, на секунду она почувствовала себя скаковой кобылой, которую осматривает покупатель, но от выражения своих чувств благоразумно воздержалась. Он остановился позади нее, так близко, что она почувствовала его дыхание на своей щеке.

– Меня давно не навещали такие красивые женщины, – прошептал он ей прямо в ухо, и Кинари, как всегда, скрутило от одного намека на секс. Но даже самые откровенные прикосновения мужчин, желавших затащить ее в постель, которых за ее долгую жизнь было немало, не вызывали в ней такого отвращения, как шепот старейшего Лара. Ей стало так плохо, как никогда в жизни, даже хуже, чем в постели с Вайгаром. Ее тело взбунтовалось еще до того, как рассудок привел ему свои доводы. Она резко рванулась, не понимая толком, куда и зачем бежит, но тут же почувствовала железную хватку рук Лара у себя на плечах. Он остановил ее спокойно и безо всяких видимых усилий.

– Вот оно что! – сказал он скорее себе, чем ей. – А я-то голову ломаю! Ничего, маленькая, сейчас станет лучше.

Она не видела, что он делал, и делал ли вообще, но, к ее удивлению, уже через минуту ей действительно стало лучше. У нее возникло ощущение, что с нее сняли веревки, которыми она все это время была опутана, как паутиной. От внезапно наступившего облегчения она чуть не упала, но Лар не дал ей этого сделать. Он подвел ее к креслу и мягко приказал:

– Садись!

Кинари послушно села, все еще не придя в себя. Она закрыла лицо руками, пытаясь скрыть свои эмоции, но со старейшим это было еще более бесполезно, чем с его внуком. Он немного подождал, а потом заговорил. Тихо, но так, что его слова как будто впечатывались в ее мозг.

– Послушай меня внимательно, девочка. Делай то, что ты решила. Твой демон уйдет от тебя только тогда, когда ты сама этого захочешь. Это мелочь, не обращай на него внимания, его никто не заметит, можешь использовать его в своих интересах. Следующее. Тот выродок, который тебя изуродовал, совсем не так прост, как тебе кажется. Подумай об этом на досуге. И еще. Дай мне какую-нибудь свою побрякушку. Кольцо, что ли. Есть у тебя такое, какое не жалко? – Кинари машинально стянула с пальца первое попавшееся кольцо и протянула ему. Он взял, дунул на него и вернул обратно. – Надевай. Теперь ты будешь видеть. Я имею в виду, видеть, как Лар. Правда, недолго, лет двести. Дольше нельзя, камушек не выдержит, но это не беда, когда закончится, придешь, я подзаряжу. И у тебя будет защита от других Ларов. Ты их будешь видеть, они тебя нет. Пускай покрутится мой наглый внук! – Старейший блеснул быстрой улыбкой. – А то он слишком полагается на свое видение и забывает про свои мозги! Ну, давай же, оглянись вокруг, потом поплачешь! – Его глаза вспыхнули нетерпением, как у мальчишки.

Кинари подняла голову и только сейчас заметила, что действительно плачет. Впрочем, она сразу же забыла об этом, потому что увидела мир вокруг себя. Привычный с детства мир проступал в этом новом мире лишь слабыми контурами, а новый сверкал и переливался разноцветными потоками энергии, пугал и завораживал одновременно. Кинари огляделась. В этом мире вообще не было ничего материального, он целиком состоял из энергии. Взгляд ее неожиданно упал на старейшего, который, единственный из всего окружающего, сохранил прежний облик.

– Прячетесь? – улыбнулась она, пытаясь с помощью шутки сохранить рассудок здравым. Усилием воли она вернула свое зрение в обычное состояние, справедливо полагая, что лучше разобраться со всем этим потом.

– Прячусь! – легко согласился он. – Уже уходишь? – спросил он, и Кинари, еще секунду назад не думавшая об этом, поняла, что, да, действительно уходит.

– До свидания, – сказала она, поднимаясь с кресла, – и... – ее лицо страдальчески сморщилось, – я не знаю, как мне вас благодарить! Вы ведь понимаете, что я все для вас сделаю?!

На ее глазах опять показались слезы.

– Да пустяки! – отмахнулся он. – Ты заходи ко мне как-нибудь, когда будешь жить здесь, не бойся. И дочку приводи, она у тебя славная.

– Хорошо, – сквозь слезы улыбнулась Кинари и направилась к выходу. Ее мозг уже отказывался удивляться, он просто отключился от всего произошедшего, оставив все на потом, чтобы сейчас не сойти с ума.

– Да, и еще, Кинари, передай от меня привет своей очаровательной бабушке!

– Хорошо, – сказала Кинари, моментально, как само собой разумеющееся, поняв, о какой именно бабушке идет речь. Ее больше удивило то, что Лар назвал старейшую семьи Тенг очаровательной. Она несколько раз встречалась с ней и теперь некстати подумала, что нужно быть очень снисходительным к человеческим порокам, чтобы назвать очаровательной эту милую старушку. Лар засмеялся над ее мыслями, и этот смех провожал ее до самых дверей.

Кинари вышла от старейшего и пошла по коридору, плохо соображая, куда именно она идет. За пеленой слез она почти ничего не видела, да и не хотела видеть. Рыдания душили ее, рвались из ее груди, и только остатки гордости дочери Тенгов не позволили ей упасть посреди коридора и разрыдаться, как простой горничной, которую обидела хозяйка. Сделав над собой невероятное усилие, Кинари взяла себя в руки и успокоилась. Находясь в гостиной старейшего она боялась поверить, но сейчас вдруг с огромным облегчением и очень отчетливо почувствовала, что многолетняя, безжалостно сжигающая ее изнутри страсть к Заргону покинула ее, растворилась от действий старого Лара, как утренний туман над ее любимой Наргой. Равно как и отвращение, мерзкое, до боли и тошноты, к другим мужчинам, вызванное к жизни Словом того же Заргона. Что ей теперь делать с неожиданно свалившейся на нее свободой, Кинари, почти всю свою сознательную жизнь проведшая под этим заклятием, пока сама толком не знала, но это можно было смело отложить на потом, потому что на повестке дня стоял более насущный вопрос.

Старейший сказал: делай, что задумала, – и Кинари ни на секунду не усомнилась в том, что он точно знает, о чем идет речь. Раньше, до снятия заргоновского заклятия, Кинари не очень смущала высокая вероятность неблагоприятного исхода ее задумки, но сейчас ей уже не казалось разумным так легко бросать свою жизнь на алтарь Отечества. Правда, у нее в рукаве теперь был новый козырь – кольцо старого Лара. Возможно, с ним у нее будет больше шансов на успех, если бы только получилось разобраться с теми возможностями, что он ей дает. Но за одну из них, ту, что скрыла ее от ясных глаз других Ларов вообще и ее мужа в частности, Кинари была уже очень благодарна старейшему.

Кстати, о муже. Кинари огляделась и поняла, что это не тот коридор, по которому ее привел сюда Вайгар. И самого Вайгара тоже нигде не было видно. Она остановилась в недоумении, а потом повернула назад, поспешно легким заклинанием приводя в порядок заплаканное лицо. Не хватало еще столкнуться с кем-нибудь из Ларов, когда она в таком виде! Впрочем, к счастью или к несчастью, но сталкиваться ей было не с кем, потому что длинные и извилистые подвальные коридоры, сильно смахивающие на лабиринт своими многочисленными ответвлениями, были абсолютно пустыми.

Неожиданно Кинари остановилась. Справа ей как будто послышались голоса и совершенно отчетливый женский смех. Она направилась туда, постепенно замедляя шаг и пытаясь придумать, что сказать, потому что после всех переживаний в голове у нее все перемешалось, и она не была уверена, что сумеет связать хотя бы пару слов. Внезапно она остановилась, словно наткнувшись на стену, а потом резко повернула назад, прошла несколько шагов и снова остановилась. Там, впереди, в одном из полутемных коридоров, она увидела своего загадочного и невозмутимого супруга, откровенно флиртующего с дамой. От этого зрелища Кинари невольно пришла в замешательство, хотя неоднократно наблюдала подобное еще в Нарге, где ее муж снискал сомнительную славу героя-любовника. Но здесь и сейчас ей почему-то это показалось неуместным и даже возмутительным. Она немного постояла, пытаясь понять, что же именно ее так возмутило, но ответа, лежащего на поверхности, не заметила и предпочла подумать, что просто зла на него за его извечное легкомыслие. Внезапно ей пришло в голову, что она могла бы посмотреть на них с помощью своего нового зрения. Это ведь не совсем подглядывание! Они сами Лары, и делают это постоянно. Пока она пыталась убедить себя, что не делает ничего плохого, ее ноги уже сделали необходимые несколько шагов, а зрение непроизвольно сдвинулось в нужном направлении.

И Кинари увидела. Старый Лар, когда дарил ей свой подарок, знал, что делал. И, в отличие от Кинари, он прекрасно понимал, что мало просто видеть, надо еще и понимать то, что видишь. Но ни один уважающий себя Лар никогда не станет обучать этому не Лара. Это было совершенно исключено. Поэтому видение Кинари было бы абсолютно бесполезным, если бы старейший не позаботился об объяснениях. Любой Лар, разумеется, если бы он был в состоянии пробить защиту старейшего, был бы очень удивлен тем, каким образом Кинари понимает то, что происходит. С помощью своего зрения он бы сразу заметил, что на ее плече сидит маленькое светящееся существо и старательно описывает растерянной молодой женщине все, что она видит, причем делает это таким образом, что она принимает его голос за свои собственные мысли. Кинари ведь не с чем было сравнивать, и потому она была уверена, что с ней не происходит ничего необычного. Ее вообще занимало в этот момент совершенно другое.