Дэн Марлоу - Имя игры - смерть

• Название: Имя игры - смерть
• Автор: Дэн Марлоу
• Жанр: Классический детектив

Классический детектив в стиле американского нуара, основными персонажами которых являются представители преступного мира — грабители банков, медвежатники, профессиональные убийцы. Главный герой повести «Имя игры — смерть» — прирождённый преступник, но на этот путь его толкнуло обострённое чувство справедливости которое очень скоро вступило в конфликт с миром продажного закона и коррумпированной полиции.

---

— Постарайся выпутаться, парень, — сказал он, когда мы стояли во дворе фермы с поднятыми руками. — Я поддержу тебя, что бы ты ни говорил.

Свой револьвер я бросил рядом с телом Клема. Таким образом, убитого полицейского запишут на его счет. Я объяснил окружившим амбар полицейским, что попал сюда совершенно случайно, что я путешествую на попутных машинах и спал в амбаре, когда туда ворвались бандиты. Барни, верный своему слову, во всем поддерживал меня. Полицейские не поверили мне, но присяжные заседатели едва не встали на мою сторону. Те, кто видел меня в банке, не смогли потом опознать меня.

Судья заколебался. У меня не было уголовного прошлого. Отпечатки моих пальцев не были связаны ни с одной криминальной историей. Однако, в конце концов, меня подвели два обстоятельства. Судья отказался поверить в то, что я в свои двадцать три года свалился с неба, не имея никаких документов. А решающим было отсутствие каких бы то ни было средств на жизнь.

Судья откашлялся и зачитал приговор — до пяти лет. Мне кажется, он хотел, чтобы приговор был условным. Барни Поуп был приговорен пожизненно. Ни одного из нас не обвинили в убийстве полицейского. Его так и записали на счет Клема.

Нужно сказать, что я не сразу попал в банду грабителей. Я прошел весь курс обучения — заправочные станции, театральные кассы, магазины, продающие спиртное. До встречи с Нигом Розеном я всегда работал в одиночку. Ниг уговорил меня принять участие в налете на банк Массиллона. Приглашение мне польстило. Из пятерых я был самым молодым.

Мы готовились к налету четыре месяца. Я молчал и набирался опыта. Некоторые детали плана мне не нравились, инстинктивно не нравились. Потом оказалось, я был прав. Чем сложнее операция, тем больше вероятность, что что-нибудь сорвется. Еще до налета я решил, что в будущем все буду планировать и готовить сам.

В тюрьме у меня было много времени обдумать следующий налет. С середины второго года моим товарищем по камере был Док Эссигьян. Все звали его «Доктором», может быть, потому, что он был очень опытным, мудрым. Разумеется, он не был доктором медицины…

В течение первых трех месяцев нашего совместного пребывания в камере он ни разу не сказал мне даже «доброе утро». Затем у меня вышел небольшой конфликт с тюремщиками. Когда меня привели обратно в камеру после одиночного изолятора, Доктор улыбнулся мне:

— Не слишком расстраивайся, парень, — посоветовал он. — Ты умеешь ненавидеть даже лучше меня. А это что-нибудь да значит.

После этого он взялся за мое воспитание.

— Жизнь, парень, это огромная машина, — хрипел он каждый вечер после отбоя. — Она пережевывает тебя и выплевывает. Никогда не забывай этого.

Из всех людей, которых мне приходилось встречать, никто не знал жизнь лучше его. У него был туберкулез в открытой форме, однако тюремные власти отказывались перевести его в федеральную тюремную больницу в Спрингфилде, Миссури. Каждый день он выплевывал кусочки своих легких, ухмылялся и не унывал. Не пытайтесь убедить меня в том, что наши человечные тюремные власти не могут проявлять такую хладнокровную жестокость. Я лично видел это.

Если бы не поучения Доктора, я бы обратился с просьбой об условном освобождении. Ну что же, если ты не в силах выдержать, давай, обращайся с прошением. Только запомни: получив условное освобождение, ты будешь привязан к тюрьме прочной нитью. Как только им что-нибудь в твоем поведении не понравится, они дернут за нитку — и ты снова в камере. Если хочешь быть по-настоящему свободным, отсиди весь срок. Тогда ты выйдешь отсюда и найдешь себе настоящую работу — а не такую, когда через плечо каждую минуту смотрит инспектор по надзору.

Ты еще молод, говорил Доктор. Найди себе работу, где ты сможешь работать не постоянно, а время от времени, чтобы, если судья спросит, чем ты зарабатываешь на жизнь, убедительно объяснить. Следи за тем, чтобы к тебе не могли придраться — стоит судье, заподозрить тебя в том, что у тебя нет надежного источника дохода, тебе конец.

Я уже убедился в том, что он прав. Но у меня была еще одна важная причина прислушиваться к его советам. Барни Поуп спрятал и условленном месте огромную сумму, которую мы унесли из банка. Только мы двое знали, где эти деньги.

Полиции не удалось отыскать деньги, я уверен был в этом, потому что каждые три месяца в тюрьму являлись агенты ФБР. Они всегда приезжали парами — по-видимому, считалось, что так преступник не сумеет сговориться с одним из агентов и поделить с ним деньги.

Они приезжали, и начинался старый нудный разговор. Я продолжал настаивать, что являюсь невиновным и попал в амбар совершенно случайно, просто ночевал там. Они знали, что это не так, допытывались, где деньги, но я не раскалывался.

Подошло время моего условного освобождения. Меня измучили, спрашивая, почему я не хочу обратиться с прошением. Я твердил, что мне в тюрьме нравится. Агенты ФБР стали подозревать меня еще больше.

Как бы то ни было, я отсидел весь срок. Когда я вышел из тюрьмы, я был по-настоящему свободным человеком и не кланялся никому. И я принял решение: больше никогда не возвращаться в тюрьму.

Как только захлопнулись за мной ворота тюрьмы, началась слежка. Я делал вид, что не замечаю ее, и они решили, что перед ними простак. На второй день я проскочил через тройные двери отеля и исчез. Вернее, я думал, что мне удалось избавиться от слежки. Оказалось, что это не так просто. Как только я устроился на работу, они тут же нашли меня. Я отбыл весь срок полностью, мое освобождение не было условным, но с работы меня уволили. По-видимому, им не хотелось, чтобы я имел регулярный доход, чтобы, отчаявшись, рано или поздно я привел их к тайнику с деньгами.

Наконец мне удалось избавиться от слежки. Я поехал на северо-западное побережье и завербовался на лесоповал. Полтора года я не видел городских огней. Работа оказалась очень тяжелой, и я думал первое время, что не выдержу. Но нет, я выдержал, приспособился, и работа начала мне даже нравиться. Кроме того, я ежедневно тренировался в стрельбе из пистолета. К концу срока моего контракта я научился обращаться с пилой и топором наравне с лучшими лесорубами, а пистолетом выделывал такие штуки, что цирковые стрелки позавидуют.

Теперь я занялся садовой архитектурой. Эта работа не требовала всего времени. Кроме того, она помогала мне производить предварительную разведку особняков и банков. Если я работал, то по-настоящему и не уступал профессиональным садовникам.

Подождав еще три года, я вернулся и откопал деньги, спрятанные после налета на банк. Вообще-то деньги не были мне так уж нужны — за это время я совершил пару удачных ограблений, — но не вечно же деньгам лежать мертвым грузом.

Я заключил договор с адвокатом, который обязался пересылать Барни Поупу полсотни долларов в месяц — считалось, что он получил большое наследство. Полсотни в месяц — это максимум, который разрешают получать заключенному в Федеральной тюрьме. Однажды мне стало известно, что адвокат не посылал положенную сумму три месяца подряд. Я тут же купил билет на самолет, перелетел на другую сторону континента, и с тех пор деньги поступали регулярно.

В тюрьме я читал взахлеб. Сначала на этом настаивал Доктор. Научись хотя бы чему-нибудь, кретин, говорил он. У него было два бога — словарь и энциклопедия. Я читал ему вслух, потому что у него были катаракты на обоих глазах. Конечно, он мог потребовать, чтобы ему сделали операцию, однако, мне кажется, он боялся ослепнуть после операции совсем.

Прослушав статью из энциклопедии, он начинал рассказывать и размышлять. Доктор объездил весь мир и видел все, что только можно увидеть, причем не раз. Колледж, в котором я учился, сидя с ним в одной камере, не выдавал дипломов, но нужно было быть идиотом, чтобы не воспользоваться представившейся возможностью.

Сам Доктор работал с сейфами. Он был медвежатником старой школы, пользовавшейся для вскрытия сейфов динамитом и нитроглицерином. Он работал еще в то время, когда нитроглицерин носили во фляжках. Нужно сказать, что он не боялся честно признаться, что отстал от времени, и учил меня действовать по-другому. Забудь про банды с автоматами, настаивал он. Никогда не соглашайся принимать участие в сложных, тщательно разработанных операциях — стоит выйти из строя одному слабому звену, и все рушится. Для ограбления банка требуется всего два хороших специалиста. Не теряй ни секунды во время работы. Начав операцию, всегда иди до конца.

Я внимательно слушал его и многому научился. Работая на лесоповале и стараясь скрыться от агентов ФБР, идущих по моему следу, я разработал свою собственную технику. Я решил раз и навсегда: никаких взрывов сейфов и налетов на бронированные автомобили, перевозящие деньги. Это слишком опасно. Две минуты в банке, пока в полицейском участке заливаются сирены и полицейские с автоматами бегут к машинам, и молниеносный отход в заранее подготовленное убежище.