Наталья Михайлова - Королевство белок

• Название: Королевство белок
• Автор: Наталья Михайлова
• Издательство: АСТ, Хранитель
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-040274-8, 978-5-9713-4658-6, 978-5-9762-1504-7

Обитаемый мир велик — и нет в нем конца войнам.

Бьются меж собою рыцари королевства Запада, кочевники-степняки — воины царств и княжеств жаркого Востока, ратники градов Севера, герои городов-государств Юга…

Они не сходны ни в чем — и считают друг друга безжалостными чудовищами.

Но однажды всевластная судьба свела меж собою пятерых — выходцев из разных концов Обитаемого мира…

Берест из Даргорода — витязь, бежавший из плена, и его лучший друг — воин с Востока Хассем. Пpeкрacнaя фейри из лесов Запада, которую Берест прозвал Ирицей, нищая сирота с Юга Иллесия — и циничный наемник Зоран, вообще не имеющий родины.

Им предстоит пройти мир из конца в конец и сразиться с людьми, монстрами и богами — ибо только победив, обретут они обещанное Пристанище…

---

Хассем не замечал тех, кто стоял рядом, и не чувствовал, идет ли время. Изо всех сил сжимая кулаки, он кричал что-то непонятное. Кругом выла толпа, и Хассем с отстраненным удивлением различал свой собственный вой. Может, таков был клич его предков, кочевников пустыни, когда они бросались на врага. Хассем не знал. Он только почувствовал, как в нем поднимается боевая ярость, и рванулся вперед. Рабы тоже толкались, задние прорывались в первые ряды. В толпе зрителей больше не было единодушия, как в начале, когда за победу Береста еще не дали бы и ломаного гроша. Теперь рабы были за своего, а надсмотрщики — за своего, за Демона. Кто-то с силой швырнул Хассема назад, в кучу человеческих тел. Хассем резко обернулся и сквозь зубы бросил ругательство.

Берест изловчился и оказался верхом на Демоне. Он зажал голову волкодава в своих объятиях, а сам уперся ногами в землю. Медленно, хрипя от усилия, стиснув зубы, Берест задирал морду Демона все выше. Полуволк присел на задние лапы. Вдруг толпа затихла, и вместе с хрипом зверя и человека в тишине прозвучал глухой хруст. Оба борца на площадке рухнули друг на друга, полуволк еще дернулся несколько раз, но человек еще крепче сцепил руки, и оба затихли.

Вдруг Хассем с необычной для него решимостью вырвался из толпы на площадку. Он в два прыжка оказался возле Береста, лежавшего на трупе Демона, нагнулся и быстрым движением повернул его лицо к себе. Жив! А Демон — издох.

Хассем выкрикнул:

— Северянин жив! Он победил! Он голыми руками убил Демона!

Чудилось, будто паренек кричит не о Демоне — полуволке-полупсе, мохнатом звере, которым травили рабов, а о настоящем слуге Князя Тьмы, демоне из Подземья.

Судьба Береста еще не была решена. Серая шерсть Демона была вся в крови — в крови человека, который теперь не мог встать. Вернее всего, северянина вместе с телом собаки оттащили бы в отработанную штольню и завалили щебнем, как на каменоломнях обычно хоронили рабов. Его бы прикончили, а может, по небрежению бросили бы так: он потерял слишком много крови и не выбрался бы из штольни сам. Но дикая выходка Хассема была словно искра, попавшая на трут. Хассема считали на каменоломнях чуток помешанным и не обращали на него внимания. Но теперь его крик подхватила толпа рабов. Даже надсмотрщики, простые наемники из Анвардена, которые ради заработка позволили запереть себя на каменоломнях, с одобрением переглядывались друг с другом: северянин — молодец, на Демона нашелся еще более страшный зверь.

Оглушенный воплем толпы, подхватившей его собственный выкрик, Хассем словно выдохся. Он устало посмотрел на лежащего Береста, сел на корточки, потом встал на колени и подтянул его к себе, стаскивая с трупа Демона. Хассем не сразу понял, куда северянин ранен, так была залита кровью его изорванная рубашка. Берест посмотрел на него помутившимся взором. Хассему почудилось — узнал. Но Берест как-то несогласно качнул головой и снова закрыл глаза.

Ирица, почти не дыша, смотрела на Береста. Будь она человеком, наверное, спросила бы: «Это все — правда?» Но лесовица чувствовала, что правда.

— Этот Демон… он мог тебя на клочки разорвать! Я знаю таких зверей, — сказала Ирица, все еще в ужасе и будто не веря, что Берест сидит перед ней живой.

— А ты-то что дрожишь? Не бойся, Ирица: что прошло — то не страшно.

…В бараке темно. Только что унесли очередного покойника. Мор, что свирепствовал на каменоломнях, еще ни одной жертвы не выпустил из своих когтей.

Подростков и стариков, — всех, у кого не хватало сил работать наравне с мужчинами, — надсмотрщики заставили смотреть за больными. В заразных бараках они чувствовали себя на краю гибели, и некоторые уже слегли. Те, кто оставался на ногах, скоро заметили, что худощавый, черноволосый Хассем не боится жутких судорог умирающих и не бледнеет, когда в последние минуты их скрюченные пальцы вцепляются в его рубашку. «От судьбы все равно не спрячешься», — без выражения повторял иногда Хассем.

Внутри барака было два длинных настила, на которых вповалку лежали больные и умирающие. Среди них и Берест, который после побега и схватки с Демоном свалился в горячке.

Хассем присел на доски рядом с северянином, потрогал его лоб рукой. Берест снова чувствовал приближение бреда. Он открыл блестящие от жара глаза. Хассем спросил:

— Еще одного унесли, видел? К утру тоже кое-кто отмучается… Пить хочешь?

Берест кивнул и приподнялся, чтобы взять из рук Хассема кружку. Хассем придерживал ее, пока Берест пил, и продолжал:

— Скоро многих унесут. Я-то вижу. Да, может, им же и лучше. Как отсюда еще выберешься?..

— Ты хочешь выбраться? — возвращая Хассему кружку, тихо спросил Берест.

— А думаешь, нет? Всю жизнь хочу выбраться: сначала от господина, теперь вот отсюда. Только ведь не выберешься. Кому как суждено.

— Ты пробовал? — Берест приподнял брови.

— Вот ты пробовал — и что получилось?

Берест хмыкнул. Получилось плохо. Он не готовил побег: воспользовался случаем, стечением обстоятельств. Жаль было упускать… Авось кривая вывезет. Но удаль его на этот раз пошла прахом.

— Ты сам никогда не пытался бежать? — снова спросил Берест. — Когда был рабом в городе у хозяина?

Хассем помолчал немного, глядя куда-то в сторону:

— Нет… Не знал, куда, как. Я толком не видал ничего, кроме кухни, — уточнил он. — Я о воле совсем ничего не знаю. И идти мне некуда.

Берест глубоко задумался и опустил веки.

Хассем посмотрел на него внимательно: засыпает?

Берест снова открыл глаза. Его исхудавшее лицо по-прежнему было задумчиво.

— Расскажи-ка еще.

— Про что? — не сразу понял Хассем. — А… Моя мать была из Хивары. Кто отец, я не знаю, а мать, пока была жива, все говорила про Хивару, на нашем языке со мной разговаривала. На самом-то деле я кто? Сын рабыни… — Хассем помолчал. — Ничего хорошего. Но я-то ладно, родился так и привык. А был у нас один… Даже не знаю, как его назвать. Старше меня. Чужеземец. Грамотный он, раньше книги читал. Кухонные над ним смеялись, уж больно он был не похож на наших. Говорил, что из миски может сделать модель небесного свода. Он мне много про всякое такое рассказывал, я запомнил. Только если кто-нибудь из миски хочет сделать небесный свод, от того на кухне толку, хоть убей, не дождешься. Я ему помогал, когда мог. Но все равно… — Хассем пожал плечами. — Он не верил в судьбу, говорил: есть причины и следствия. Ну, а я думаю, что никаких причин и следствий на самом деле нет, а есть только судьба. Потом нас распродали, и я вот сюда угодил. Подлая она, наша жизнь…

— Почему распродали-то? — не понял Берест.

— За хозяйские долги, — пояснил Хассем. — Я плохо в этом понимаю, — признался он, — но ребята говорили: за долги.

— Вон что, — проговорил Берест, и вдруг добавил внятным шепотом. — Я опять хочу бежать. И знаю, как.

Хассем вздрогнул и жестом показал: тише! Внимательно посмотрел на Береста.

— А если опять поймают? Или тебе уже все равно?

— Надо, чтоб не поймали, — отвечал Берест. — Мне это не все равно, — он слегка усмехнулся. — Для меня есть разница.

— Ты сказал, знаешь — как? А зачем мне говоришь? — не понял Хассем. — О таких делах вроде никому не рассказывают…

— Одному мне не справиться, — признался Берест. — А ты не закован. Ты ходишь в лес с могильщиками мертвецов наших сжигать. Если хочешь бежать со мной, давай уговор. Хочешь?

Хассем еле заметно кивнул и ответил:

— Хочу уговор. Какой?

— А такой: помогать друг другу.

— Ну вот, Ирица, мы и договорились, — вслух продолжал Берест. — Когда я стал выздоравливать, то сперва тоже в бараке за больными ходил. Тогда ты меня и видела: помнишь, в лесу, с могильщиками? Потом снова отправили в каменоломни. Мор начался такой, что в день по десятку человек падало. Надсмотрщики боялись бунта, потому и не прекращали работ. Когда бы людей просто по баракам запереть, от страха и от безделья все бы умом тронулись.

Мы с Хассемом сберегли немного сухарей. Он спрятал их в лесу в тайнике. Там и напильник у нас был. Хассем сумел в подсобке стащить. Собирались бежать вдвоем. Но тут из Анвардена прислали войска. Помнишь: окружили каменоломни? Я говорю Хассему: «У нас один выход: спрятаться в телеге, лечь вместе с мертвецами. Пойдешь?» Хассем сказал, что не может. Вера это ему сильно запрещает: если так сделает — осквернится на всю жизнь. «Беги, — говорит, — один». Тогда я дал слово, что буду жив — вернусь за ним на каменоломни. Сам спрятался в телеге под рогожу. Надсмотрщики заметили, что меня на работах нет, стали искать: сбежал. Везде искали, в лесу ловили, только никто не подумал в телеги с мертвыми заглянуть. Да и я бы на их месте не подумал. До сих пор не верю, что это стерпел и ума не лишился. А когда телеги повезли в лес, Хассем нарочно встал с моей стороны, дал мне знак, я потихоньку выбрался — и в кусты. Сбил колодки… Потом все-таки меня выследили. Дальше ты, Ирица, появилась.