Юрий Федосеев - Долетописная Русь. Русь доордынская. Русь и Золотая Орда

• Название: Долетописная Русь. Русь доордынская. Русь и Золотая Орда
• Автор: Юрий Федосеев
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-91039-003-1

Когда-то мы испытывали голод из-за отсутствия не то что в магазинах, а и в библиотеках серьезной литературы по истории России, довольствуясь соответствующим образом препарированными художественными произведениями.

Последние двадцать лет мы видим абсолютно противоположную картину — книжный рынок насытился таким количеством литературы, что по нему хоть путеводитель составляй. Наряду с классикой можно встретить и исторических киллеров, и исторических Мюнхгаузенов, однако если от академизма одних начинаешь зевать на второй-третьей странице, то прочтение других дает подчас все… кроме знания истории Отечества.

Предлагаемое читателю краткое историческое повествование не претендует ни на учебное пособие, ни на легкое чтиво. Его задача в другом. Автор, отталкиваясь от школы русских традиционалистов, простым, доступным языком старается (и небезуспешно) разбудить читательский интерес к истории своего народа, своей страны.

Первые две части книги, «Долетописная Русь» и «Русь доордынская» уже увидели свет. Тираж разошелся почти моментально. Третья часть книги, «Русь и Золотая Орда», публикуется впервые.

---

Глава 2

Призвание варягов, их первые шаги. Образование Киевской Руси. Примучивание соседних племен. Дружины. Общины. Социальное расслоение. Дань. Остатки древнего народоправства

Ну и что же Рюрик со своими варягами? Как объяснить их появление в 862 году на Руси: как летописное «призвание» на княжение или как вражескую интервенцию? Как вступление в наследство или как историческую фальсификацию? Наворочено вокруг этого много всяких гипотез, и каждый интерпретатор приводит массу убедительных доказательств в пользу своей версии. Но, может быть, нам следует отказаться от тщетных попыток установить родословную Рюрика и как-то этнически идентифицировать варягов, ибо это практически ничего не дает? То, что они не славяне, ясно как божий день; о том, что приняты были не с распростертыми объятьями, свидетельствуют народные волнения новгородцев, выразившиеся в неоднократных восстаниях и уходах в другие земли. Да и можно ли серьезно относиться к летописным словам «приходите княжить и владеть нами», если в Новгород варягов изначально даже не пустили, а отвели им земли (или они сами их захватили) на караванных путях из «варяг в греки» и «из варяг в хазары», на окраинах земли Новгородской, а именно: в истоке Волхова в земле Корел, на Белоозере у веси и в Изборске подле Чудского озера у кривичей? Если вам это ничего не напоминает, то мне напоминает греческую колонизацию побережья Черного моря в еще дохристианские времена и турецкую попытку запереть устья русских рек, впадающих в Азовское и Черное моря, в Средние века. Или мы их приглашали тоже?.. На мой взгляд, единственно, на что могли согласиться новгородцы, приглашавшие варягов, так это на их роль в качестве наемных пограничных застав, расположенных друг от друга на сотни километров по прямой. Другое дело, как они воспользовались этим приглашением, удовлетворились ли охранными функциями или возжелали «судить по праву и рядить по ряду»? Ответ на этот вопрос отчасти дают последующие действия варягов, выразившиеся в размещении гарнизонов в землях мери (г. Ростов), муромы (г. Муром) и в дальнейшем их укоренении в землях кривичей (г. Полоцк). Хоть Нестор и говорит, что это было сделано с согласия Новгорода, но следующий шаг «приглашенных» — строительство «альтернативного» Новгорода на другом берегу Волхова свидетельствует как раз об обратном. Обратите внимание: «На другом берегу Волхова». Значит, в Новгород Рюрика опять не пустили? Или он опасался за свою безопасность? Что же получается? Получается, что, перекрыв все караванные пути, ведущие в Новгород, Рюрик, по существу, берет его в торговую блокаду, и не только в торговую, а затем вступает в центр этой земли и диктует ее жителям свои условия раздела доходов от транзита товаров. Денег за пограничную службу ему явно стало мало. И не поэтому ли поднял восстание Вадим Храбрый?

Кто-то может, конечно, и не согласиться с такой трактовкой исторических событий, но даже если я и переборщил и варягов на самом деле приглашали, то уж с тем, что Русь тогда была великой, никто не поспорит. Какое европейское государство могло похвастать таким жизненным пространством? А коли этими землями действительно распоряжался Новгород, то как можно утверждать, что такая держава никем не управлялась? Абсурд!

Ну, хорошо: так или иначе, но варяги получили власть над Новгородской землей. В этой связи естественен вопрос: а что изменилось в организации власти с их приходом? Смогли ли они разрушить старый уклад и установить новый? Скупые летописные источники не дают прямого ответа, но хронологическая череда событий, отраженная в них, все же позволяет сделать кое-какие предположения и даже выводы. Так вот. После закладки альтернативного Новгорода Рюрик как опытный завоеватель предпринимает еще один стратегически правильный шаг. Он посылает в пригороды Новгорода (так назывались города, подчиненные Новгороду) дружинников, которые, по примеру своего предводителя, начинают ставить там что-то наподобие крепостей для размещения оккупационного «ограниченного контингента», что должно было обеспечить максимальный контроль за положением дел на завоеванной земле и облегчить установление «нового порядка», смысл которого заключался в получении максимальной дани. Последовали новые народные волнения и массовый исход населения в другие земли. Не смог Рюрик и разогнать новгородское вече по причине вековой привязанности жителей города именно к такому образу правления. Тем не менее в Новгороде он закрепился достаточно прочно.

Олег, пришедший на смену Рюрику, также ничего не смог сделать с новгородцами, правда, привлек в свое ополчение часть местного населения, с которым в 882 году отправился на дальнейшее покорение земли Русской. Надо полагать, Олега стесняли рамки договора с новгородским вечем, ему хотелось большей свободы действий, большей добычи. Даже подчинив себе Смоленск и Любеч, он не достиг ожидаемого полновластия, так как города эти не завоевал — они сами признали его старшинство на определенных условиях, в число которых, видимо, входило сохранение прежних порядков и власти прежних князей. Летописи ничего не говорят о дани и ее размере, из чего можно предположить, что дани пока могло и не быть. Вероятно, это была своеобразная затравка для других русских земель и Олег на первых порах довольствовался дарами и сборами с торгов.

По сравнению с 862 годом мы как-то незаслуженно забываем год 882-й. А ведь это год, когда Олег без боя занял Киев, год, когда образовалась Киевская Русь — объединенное государство ильменских славян, чуди, веси, кривичей, полян. Если Рюрик с Новгородской землей поступил как заправский преступный авторитет времен «перестройки»: его попросили покараулить имущество, а он взял да и присвоил его, — то Олег, по аналогии с событиями конца XX века, выступает уже в роли «беспредельщика», вершащего передел сфер влияния. Или кто-то думает, что Олег имел благородную цель создания восточно-славянского государства в интересах его народонаселения? Ой ли! Сев в Киеве на правах победителя и почувствовав за собой силу объединенных городов, он не только перенацеливал на себя все доходы, причитающиеся ему как киевскому князю, но и установил новую, повышенную дань с ильменских славян, кривичей и мери, в городах которых стояли варяжские гарнизоны с посадниками, а также особую дань за свободную торговлю по Днепру, с чем племена, зависимые от торгового пути «из варяг в греки», вынуждены были смириться.

Овладение Днепром, захват Киева, установление новых даннических отношений с северными областями — все это свидетельствовало о небывалом успехе новой власти. А запах добычи, как известно, всегда привлекал к себе «солдат удачи», желающих принять участие в ее дележе. Поэтому на следующий год после восшествия Олега на киевский стол его обновленная варяжская дружина «примучивает» давнего противника киевских полян — древлян и заставляет их платить «по черной кунице с жилья». Через год варяги без особого труда входят в северские земли и убеждают северян платить дань не хазарам, а Олегу. А еще через год на этих же условиях под власть киевского князя переходят и радимичи. Сложнее было с тиверцами, хорватами, дулебами, которые сопротивлялись, как говорят летописи, более двадцати лет, но и они в конце концов были обложены данью.

Интересна судьба дани. Если кто-то считает, что доставалась она князю, то он глубоко ошибается. Первые варяжские князья на Руси еще долго несли на себе груз традиций варяжской вольницы, согласно которой кониг — князь являлся всего лишь вожаком дружины и на нем лежала забота о ее благополучии. Длительное время среди княжеских добродетелей чтились нестяжательство и щедрость по отношению к дружине, обогащению которой служило абсолютное большинство военных походов киевских князей, будь то походы на славянские племена или на Царьград, болгар, хазар, угро-финнов. И чем активнее дружинник был в «умучении» данника, тем больше он получал. В Начальной летописи упоминается, что уличи платили дань исключительно Свенельду и его дружине, так как именно эта дружина покорила их. И другой пример: мы все хорошо знаем о роли княгини Ольги в покорении древлян, но немногим известно, что из всей собираемой с них дани княгине доставалась лишь третья часть. Остальное шло дружине.

О нравах того времени достаточно нелицеприятно сказал Н.И. Костомаров: «При князьях так называемого Рюрикова дома господствовало полное варварство. Они облагали русские народы данью и, до некоторой степени подчиняя их себе, объединяли; но их власть имела не государственные, а наезднические или разбойничьи черты. Они окружали себя дружиною, шайкою удальцов, жадных к грабежу и убийствам… Цель их была приобретение добычи… чем более можно было… брать, тем более брали; за эту дань бравшие ее не принимали на себя никаких обязательств оказывать какую-нибудь выгоду с своей стороны подданным».[1]