Юрий Федосеев - Долетописная Русь. Русь доордынская. Русь и Золотая Орда

• Название: Долетописная Русь. Русь доордынская. Русь и Золотая Орда
• Автор: Юрий Федосеев
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-91039-003-1

Когда-то мы испытывали голод из-за отсутствия не то что в магазинах, а и в библиотеках серьезной литературы по истории России, довольствуясь соответствующим образом препарированными художественными произведениями.

Последние двадцать лет мы видим абсолютно противоположную картину — книжный рынок насытился таким количеством литературы, что по нему хоть путеводитель составляй. Наряду с классикой можно встретить и исторических киллеров, и исторических Мюнхгаузенов, однако если от академизма одних начинаешь зевать на второй-третьей странице, то прочтение других дает подчас все… кроме знания истории Отечества.

Предлагаемое читателю краткое историческое повествование не претендует ни на учебное пособие, ни на легкое чтиво. Его задача в другом. Автор, отталкиваясь от школы русских традиционалистов, простым, доступным языком старается (и небезуспешно) разбудить читательский интерес к истории своего народа, своей страны.

Первые две части книги, «Долетописная Русь» и «Русь доордынская» уже увидели свет. Тираж разошелся почти моментально. Третья часть книги, «Русь и Золотая Орда», публикуется впервые.

---

Ну а что же государственность? Увы, государственные институты в долетописной Руси появлялись, как и князья, в случае большой беды, в случае войны, когда нужно было объединять роды и племена для отпора очередному агрессору. В мирные же времена наши предки предпочитали жить по своим деревенькам и городкам, занимаясь повседневными делами в режиме натурального хозяйства и редко общаясь между собой. Объясняется это и большими пространствами, разделяющими поселения, и этническим разнообразием — ведь на просторах от Волги до Днепра, от Балтийского до Черного моря, как мы уже говорили, жило множество племен, ведущих свою родословную от разных прародителей, которые передали им свою культуру, свои, отличные от других, обычаи, обрядность, диалекты. Каждое племя имело собственную «элементную базу» этногенеза. У кривичей и дреговичей преобладали угро-финские корни, у словен и руси — балтские и венедские, у северян преобладали савиры, у вятичей и радимичей — западные славяне, у хорват и тиверцев — скифы, сарматы. Разнились и их боги. Так, если в пантеон днепровских славян входили Перун, Хърс, Дажбог, Стрибог, Съмаргл и Макошь, то у западных славян наиболее почитаемыми были Световит, Прове, Радегаст, Белбог, Родомысл, Златая мать. Согласно Велесовой книге, днепровскому Перуну приносили дары, от земли произраставшие, а прибалтийскому Перкунасу — рыбу, животных и даже страшную человеческую жертву. Помимо главных богов, у славянских племен были и более мелкие божки: поморы поклонялись богу Морскому, скотоводы — Велесу, охотники — Зеване, селяне — Могоши, Мерцане, Сьва. Почитались и полудухи: лешие, водяные, русалки, домовые. Все это свидетельствует о том, что вряд ли такое разношерстное население Восточно-Европейской равнины могло составлять единый народ, стремящийся к созданию единого государства. Центробежные силы преобладали над центростремительными, о чем открыто и с горечью говорит автор Велесовой книги: «…так стала между русами распря и усобица… Вспомним о том, как при отце Ории один был род славян, а по отце (после его смерти. — Ю. Ф.) три сына его разделили натрое. И так стало с Русколанью и венедами, что разделились надвое. То же — с борусами, что надвое разделились. Тогда скоро будет у нас и десять племен! …Оглендя сказал, что можно делиться до бесконечности? Та Борусь единая что-то может, а не десять!..»

И тем не менее в истории восточных славян есть немало примеров массового героизма в критические периоды их жизни, когда над родами нависала смертельная опасность. В эти моменты действовали законы военного времени и строго соблюдалась воинская дисциплина. «Старые родичи говорили и приняли клятву на верность и держали ее аж до смерти. И мы должны умереть, а Русь вызволить. Говорю, если кто не желает идти в бой, а бежит в дом свой, то поймаем его за уды и отдадим его грекам, как вола, работать. Кара его будет тяжкой, а род его извергнем, а жена не оплачет его. Имя его забудется» (В.К., д. 32).

Но стоило русичам отбиться, справить тризну по погибшим, порадоваться за оставшихся в живых, стоило им окунуться в повседневные дела своих родов, как тут же активизировались центробежные силы. Князья, стремившиеся сохранить за собой власть, сделать эту власть наследственной и тем самым укрепить начала государственности, не поддерживались старейшинами родов, которым был мил патриархальный, неагрессивный уклад.

А разве плохо, что человек стремится жить своим родом, не затрагивая интересов ближних соседей, не объединяется с ближними с целью захвата охотничьих угодий, пастбищ и домов дальних соседей? Разве плохо, что род миролюбив и не завистлив, что он довольствуется тем, что Бог послал? И стоит ли восхвалять стремление народа к паразитическому существованию за чужой счет, будь то умыкание, набеги или интервенция? А ведь для этого что требуется? Алчный характер, предмет вожделения и внутренняя организация для реализации подобных планов.

Что нужно, чтобы безнаказанно обидеть одинокого путника? Группа людей хотя бы из двух-трех человек. А чтобы ограбить торговый караван? Можно обойтись шайкой из нескольких десятков человек. Изгнать род с пастбища способно племя. А вот если появится желание заставить аборигенов поработать на себя — потребуется государство. И чем больше невольников, тем мощнее оно должно быть. Выходит, приоритет в государствообразовании принадлежит не мирным и демократичным народам, а алчным, агрессивным и тоталитарным. Интересно, не правда ли? Стоит ли спорить по поводу того, кто кого совратил с пути Правды, кто кого научил обижать беззащитного, кто кого повел на «мокрое дело»? Вся предшествующая история русичей с их особенностями климатического и географического существования готовила их не к набегам, а к защите того, что они имели.

Но жизнь не стояла на месте. Народонаселение евразийского материка росло, земель катастрофически не хватало. В свои права вступали волчьи законы. И если русичи не нуждались в чужой земле, то их земля ох как привлекала соседей. Как говорят на Востоке: «Если гора не идет к Магомеду, то Магомед идет к горе». Восточные славяне (русичи) не спешили в международную политику, но международная политика сама пришла на их территории и предъявила ультиматум: «Если вы не начнете играть самостоятельную роль, то дело будет сделано без вас, но с использованием ресурсов вашего народонаселения, ваших торговых путей, ваших природных богатств». Временам отсидки в лесах и болотах приходил конец. Враг уже не просто стучался в двери, а ломился в дом и творил беззаконие. С VIII века поляне, северяне, радимичи и вятичи оказались под властью хазар. Обложив население данью, хазары захватили Киев и новые торговые пути «из варяг в греки» и «из варяг в хазары». С севера же в качестве альтернативного претендента на роль хозяев Русской земли надвигались изгнанные из Западной Европы варяги, искавшие средства к существованию. Таким образом, родоплеменная Русь оказалась в тисках между двумя более агрессивными, а следовательно, и более организованными силами: хазарами и варягами.

Вот и получалось, что южные племена русичей «осваивали» государственность по-хазарски, а северные — по-варяжски, хотя и в том и в другом случае это был неприкрытый грабеж.

Однако, справедливости ради, следует отметить, что в IХ веке не одна Русь переживала кризис родоплеменных отношений и подобные «родовые муки». Вся Европа, все более-менее крупные племенные союзы были «беременны государственностью».

Раздел империи Каролингов в 843 году привел к созданию Франции, Западно-Франкского и Восточно-Франкского королевств. Но не стоит обольщаться: королевства эти не были едиными и состояли из множества княжеств, боровшихся между собой за главенство. Те же хваленые германские племена обрели единый язык лишь в ХVI веке, а централизованное государство — еще спустя три столетия. До этого они представляли собой чуть ли не триста самостоятельных государств. Англия, пережившая в первом тысячелетии серию нашествий, лишь с приходом Вильгельма Завоевателя (1066 г.) смогла создать сильную королевскую власть. Причем и в Англии, и во Франции, и в Германии, и даже в Испании, где государственность появилась несколько раньше, к власти пришли не аборигены, а пришельцы, завоеватели. Так что Русь, даже если и признать варяжскую теорию происхождения государства, в IX веке мало чем отличалась от кичащейся своей самодостаточностью Европы, — пpocто в Европе немного раньше обнаружился дефицит жизненного пространства и евразийцы вынуждены были чуть быстрее вооружиться для борьбы за «место под солнцем».

Аналогичные процессы происходили и на Севере: в начале IX века в Дании под руководством Годфреда — одного из племенных вождей, в конце того же века в Норвегии во времена правления «короля племени» Харальда Косматого, в X веке — в Швеции. О Финляндии умолчим, потому что свое государство она получила в XX веке из рук Советской власти.

Мы говорили о Западной и Северной Европе, находившейся под юрисдикцией Папы Римского, исповедовавшего принцип насильственного насаждения учения Христа. Иначе вела себя Восточная церковь. Свое влияние на соседние славянские народы она тоже распространяла через религию, но не наскоком, не «огнем и мечом», а исподволь: переводом Священного Писания на славянские языки, воспитанием в духе Православия «национальных кадров» (Кирилл и Мефодий), которым было проще вести миссионерскую деятельность среди своих соотечественников. В результате и Болгария, и Моравия приняли крещение в 862 году или около этого. Небезынтересна судьба и польских (ляшских) племен, обретших свою великокняжескую династию Пястов двумя годами раньше. Так что Русь напрасно пытаются выставить такой дремучей и отсталой. Разница в десять-двадцать лет при решении вопросов государственного самоопределения и государственного строительства — срок мизерный, следовательно, стесняться, а тем более посыпать голову пеплом в приступе самоуничижения нам вряд ли стоит.