Павел Кочегин - В небе полярных зорь

• Название: В небе полярных зорь
• Автор: Павел Кочегин
• Издательство: Южно-Уральское книжное издательство
• Жанр: О войне
• Год: 1978

К 60-летию Вооруженных Сил СССР. Повесть об авиаторах, мужественно сражавшихся в годы Великой Отечественной войны в Заполярье. Ее автор — участник событий, военком и командир эскадрильи.

В книге ярко показаны интернациональная миссия советского народа, дружба советских людей с норвежскими патриотами.

---

ГЛАВА II

1

Боевой день утихал. Уже после захода солнца произвели последнюю посадку летчики эскадрильи Ветрова. Но штурмана Антонова с ними не было.

Все плотнее становятся сумерки. Тянутся томительные минуты ожидания. Наступила ночь. Дежурство окончено. Но все надеются, что Антонов вернется домой. Пусть пешком, но вернется. Однако из штаба Северного морского флота сообщили, что экипаж одного корабля видел, как недалеко от берега моря упал в сопки какой-то самолет, предположительно «Харрикейн».

Из дружной семьи летчиков вырван еще один товарищ. Опечаленные шли они на разбор боевого дня.

...Командный пункт, упрятанный в скалу, надежно защищен от авиационных бомб. На длинном столе под грубошерстным сукном макеты самолетов различных конструкций, в одном поршне — цветные острозачиненные карандаши, другой используется как пепельница. К стене прикреплена классная доска, напротив висит карта театра военных действий.

Вот и все убранство комнаты, которую летчики и любили и немножечко побаивались, называя в шутку «стружкоснималкой». Здесь, на разборе воздушных боев, их отчитывали за промахи. Кое-кто, входя сюда, почесывал затылок, чувствуя, что придется побыть в «вертикальном положении» и не только перед командиром полка, но и перед товарищами.

В ожидании командования одни пилоты громко о чем-то спорят, другие перешептываются, третьи толпятся у карты. А старшина Егор Бугров, раскрыв объемистую тетрадь, вычерчивает схему воздушного боя. Он увлечен делом и не чувствует, что толстая губа его отвисла, что он шмыгает носом, как школьник при решении трудной задачи; рыжие волосы развалились навильником соломы, прикрыв серые глаза под кустистыми белесыми бровями.

Комлев подсел к пилоту.

— Со временем из твоих записей замечательная книга получится.

— Книгу не обещаю, а вот когда буду учиться в академии, эта тетрадь, думаю, пригодится, — глухим басом ответил Бугров. — Вы мне рекомендацию дадите?

— Что, решил-таки?

— И решил, и вот, — летчик протянул военкому письмо.

Отец Егора Бугрова писал, что ему с группой товарищей удалось бежать из фашистского плена и перейти линию фронта. Теперь он снова в действующей армии, уничтожает врагов.

Читая, Комлев вспоминал рассказы Егора об отце. Как только началась война, тракторист МТС Клим Бугров был мобилизован и отправлен на фронт. В летное училище Егору пришло только одно письмо, а затем связь прервалась. Через некоторое время до Егора дошел слух, что его отец, якобы, находится в плену. Это обстоятельство угнетало летчика, и он воздерживался подавать заявление в партию. И вот теперь груз снят с сердца, а сбитый им в последнем бою первый вражеский самолет окончательно укрепил давнее желание — сражаться за свободу Родины коммунистом.

Возвратив письмо, Комлев крепко пожал руку пилота.

— Поздравляю тебя, Егор, от души поздравляю.

— С чем, товарищ старший политрук?

— Со многим... С первой личной победой, с получением письма, с тем, наконец, что у тебя такой замечательный отец. Я ж тебе давно говорил, ясное море, что настоящий советский человек в любых условиях останется верным патриотом.

— Я верил в папу, верил в то, что, он никогда не подведет маму, меня и своих друзей. В прошлом моряк, он часто говорил о том, что человек подобен кораблю. Чтобы корабль не сбавил хода, не потерял устойчивости, его подводную часть очищают от ракушек, водорослей и прочих наростов. Так и человек. Если хочет преодолеть все штормы, которые встретятся на пути, не потерять достоинства, он должен повседневно очищать свою душу от самолюбия, зависти, трусости, своекорыстия и других пороков.

Придвинувшись к столу, Комлев тут же написал Егору Бугрову рекомендацию для вступления кандидатом в члены ВКП (б).

— Спасибо, — застенчиво поблагодарил пилот.

— Завтра комсомольское собрание, там решат, рекомендовать ли тебя.

2

Открылась дверь. Все мигом вскочили.

К столу, припечатывая шаг, прошел командир полка майор Локтев. С каждым взмахом руки под гимнастеркой движутся угловатые костлявые лопатки. Следом, пригнувшись, чтобы не задеть головой за притолоку, по- слоновьи протопал военком полка Дедов.

Локтев резким движением расправил складки на гимнастерке. Звякнули боевые ордена и медали. Маленькими, глубоко сидящими глазами внимательно посмотрел на летчиков. «Вот и Якова Антонова стул опустел», — с болью в сердце подумал командир. Он устал. За короткий день сам трижды поднимался в воздух, выиграл два сражения. Но разве эти вылеты его вымотали? Нет! Воздух — его стихия, бой — призвание. Там, в небесах, он чувствует себя как рыба в воде. Гораздо труднее руководить боем с земли. Переживания за товарищей, когда они в опасности, а помочь, кроме подсказа, ничем не можешь, высасывают и нервы, и силы.

Узкий череп Локтева, обтянутый голой кожей, словно бы еще больше сузился, щеки ввалились.

— Предлагаю память нашего дорогого друга Якова Антонова почтить минутным молчанием, — усталым, с хрипотцой, голосом проговорил Локтев.

Все замерли, склонив головы, как над могилой. — Садитесь, товарищи.

Вначале об итогах дня доложили командиры эскадрилий.

— Давайте разберемся, почему погиб Антонов, — снова заговорил Локтев. — Он запоздал с запуском мотора. Когда начал выруливать, эскадрилья уже была в воздухе. Я запретил взлет, но он не выполнил приказа. Возможно, что и не слышал. И вот взлетел и болтался один. А один, пусть у него будет хоть семь пядей во лбу, никогда погоды не сделает. Только группа может вести бой успешно, пусть даже самая маленькая группа — пара. Горький опыт учит: не отрывайся! Оторвешься — пиши пропало, живая мишень для противника. Вот такой мишенью и стал Яков. И все из-за того, что он думал в момент вылета не о противнике, а о том, что скажут о нем товарищи, командиры. А не посчитают ли его трусом? Сделайте выводы из его гибели. Хотите жить, хотите бить врага, держитесь зубами друг за друга!

— А вот и второй случай, — после короткой паузы продолжал Локтев. — Старший сержант Кучеренко «отличился». Расскажите, старший сержант, как получилось, что вы оторвались от ведущего и дрались один?

Афанасий Кучеренко подошел к столу, взял в руки макеты самолетов.

— Встаньте здесь, чтобы вас все видели, — сказал Дедов, указывая рукой.

Кучеренко недовольно хмыкнул, но покорно вышел из-за стола. За низкий рост в полку его называли Карапетом. Рассказывали, что при поступлении в авиационную школу он обвел вокруг пальца медицинскую комиссию, подослав к измерителю роста своего дружка. На голову Кучеренко словно бы кто накинул черную каракулевую мерлушку. Не одну расческу сломал он в чащобе своих волос.

— Значит, пара «мессершмиттов» пронеслась между вами и Бугровым? И вы шарахнулись в сторону? Так? — переспросил командир полка.

Пилот кивнул головой.

— Так это излюбленный их прием: отколоть от строя и уничтожить одиночный самолет.

— А что я мог сделать? — попытался возразить Кучеренко. — На фрицев, что ли, лезть?

— К ведущему. И не бойся, бандюги тоже глаза имеют, а на таран не пойдут. Бросай машину на бандюг — отвернут. А ты тут его в пузо и резани. Ну, а сколько патронов израсходовали?

— Все.

— Все?! — удивился Локтев. — За четыре очереди весь боекомплект? Молодец! Вот молодец! Увидел фрица за версту — палит в божий свет, как в копейку. А когда действительно надо стрелять — у него кругом пусто.

Локтев взял из рук Кучеренко макеты самолетов.

— Прицельная очередь дается короткая: пять-десять патронов, не больше. А когда взял бандюгу в прицел, — он приблизил макеты друг к другу, — тогда на дистанции сто-сто пятьдесят метров бей наверняка. А с пятидесяти метров удар будет без промаха. И эрэсы 6 выпустили?

— Да.

— По истребителям?

— Да.

Локтев укоризненно посмотрел на, летчика и покачал головой.

— Какой... — командир, по-видимому, хотел сказать еще что-то, но сдержался. — Кто же эрэсами стреляет по истребителям? Ведь они предназначены для бомбардировщиков и наземных целей. Вопросы, предложения есть?

— Трудно на «харитошах» тягаться с «мессерами», — сказал кто-то.

— Трудно, знаю. Но какие есть машины, на тех и воевать придется. А вообще-то надо понять, что воюют не самолеты, а летчики. Надо знать тактику врага и смекалку проявлять.

— Снять надо эрэсы, — предложил Комлев. — Машина много теряет в маневренности и скорости. Для воздушного боя достаточно огня пулеметов, а получим задание на штурмовку — подвесить их недолго.

— На это нужен приказ высшего командования. Посмотрим — решим, — ответил Локтев.

Опираясь жилистыми волосатыми руками на стол, поднялся военком полка батальонный комиссар Дедов, волжанин. На его груди — ордена Ленина и Красного Знамени. Второй — за уничтожение банды басмачей в двадцатых годах. Дедов — богатырского телосложения, черты лица у него крупные, над верхней губой навис нос, про который в народе говорят: «эка носина — в соборное гасило!»