Дональд Гамильтон - Сеятели смерти

• Название: Сеятели смерти
• Автор: Дональд Гамильтон
• Жанр: Шпионский детектив

---

Я только усмехнулся. Вадя в последний раз попыталась придать своей прическе безукоризненный вид, поморщилась, отбросила расческу и, подойдя ко мне, обвила мои плечи руками. Я не без удовольствия отметил, что она опять надела туфли на высоком каблуке. По моему разумению, женщинам в теннисных тапочках лучше оставаться на теннисном корте, где им в такой обуви самое место. Она выглядела довольно хорошо, если учесть, что последние двадцать четыре часа не снимала верхней одежды. Она каким-то образом ухитрилась удалить все следы наших дневных приключений с черного хлопчатобумажного платья. Хотя ее черные кружевные чулки получили пару пробоин за время автопробега, материал, из которого они были сделаны — темный, прочный и сексапильный, — явно не полз так же легко, как простой нейлон, чем идеально подходил для дамы нашей профессии. О каком ином чулочно-колготочном изделии может мечтать женщина-агент?

Не опуская рук, она томно заглянула мне в глаза и сказала:

— Я в тебе разочаровалась, милый. Мне так грустно! Вот мы здесь, вновь одни после двух долгих и пустых лет, но ты ни на минуту не можешь расслабиться. Ты все что-то обмозговываешь, планируешь, втихаря бежишь к телефону. Разве мы не можем хотя бы на эту ночь забыть, что мы — агенты, и подумать только о себе и о нашей любви?

Я издал восхищенный возглас.

— Ты великолепна, Вадя! Как же красиво это у тебя получается! Она рассмеялась.

— Конечно! У меня большой опыт. Но у меня это получилось бы еще лучше, если бы мне удалось чего-нибудь поесть и выпить. Слушай, я умираю с голода!

Существует мнение, пущенное, я так думаю, французами, будто англичане плохие кулинары. С давних пор приученный к мясу и картошке, я не клюю на эту клевету. Правила потребления спиртного на этом острове не поддаются осмыслению: даже если вы на совершенно законных основаниях заказываете себе мартини, это воспринимается здесь как неслыханное святотатство, но вот еда всегда оказывается более чем подходящей моему неизощренному вкусу. Возможно, правда, что я сужу с пристрастием, ибо имею слабость к белым скатертям и отличному обслуживанию, кои здесь практически всегда получаешь в придачу к пище — даже в далеком шотландском высокогорье.

К тому же в продолжение всего ужина меня весьма умело соблазняли, что также способствовало лучшей усвояемости блюд. Этот акт совращения, по-видимому, и был главной целью Вали, настойчиво уговаривающей меня остановиться тут на ночевку, и она работала в этом направлении трудолюбиво и со знанием дела. Она продолжала исполнять вариации на тему, заявленную ею в номере: мы два старых профи, обреченные судьбой сражаться по разные стороны баррикад, но нам тем не менее удалось однажды ухватить восхитительное мгновение неги, и мы сможем еще раз насладиться этим моментом, если только нам удастся отрешиться от внешнего мира и всяких темных заговоров хотя бы на одну ночь.

Вадя и впрямь была замечательной актрисой. Она почти заставила меня поверить, что из всех мужчин, которых она знала по роду своей деятельности, я единственный, кого она не могла забыть — с той самой ночи в Тусоне.

Мы досидели до закрытия обеденного зала — что у них происходило довольно рано, около девяти. Когда мы поднялись в номер, за окнами еще серел день. Заехав так далеко на север в летнее время, мы могли надеяться только на несколько часов настоящей ночной тьмы. Оказавшись в номере, я включил свет и подошел к окну, чтобы задернуть ночные шторы. Они, похоже, защищали нас не только от шотландских сумерек, но и от всего остального мира.

Вадя все еще стояла у дверей. Я повернулся к ней. Она поправляла легкий шарфик — тот самый, с помощью которого она убила человека, но теперь снова набросила себе на плечи, — по-прежнему не сходя с места. Я пересек комнату, подошел к ней и, заключив в объятия, поцеловал. Я выполнил эту работу не спеша и с чувством. Наконец она высвободилась из моих рук и удовлетворенно вздохнула.

— Ну, так-то лучше, — промурлыкала она. — Так куда лучше. А я-то уж боялась, что придется всю инициативу брать на себя, милый. — Она опустила глаза, развязала шарфик и отложила его в сторону. — Теперь можешь снять с меня платье. Но только осторожно. Это единственное платье, которое у меня есть.

— Ну конечно! — Я расстегнул “молнию” и снял первый слой одежды, оставив ее в черной нейлоновой комбинации. Я произвел эту операцию с превеликой осторожностью, точно свежевал норку и хотел оставить в целости драгоценную шкурку. Я аккуратно повесил платье в шкаф и вернулся к ней.

— Итак, мэм, одно платье сняли, не повредив его. Она покачала головой.

— Мэттью, с тобой так трудно. Ты сегодня такой циничный, колючий! Можно подумать, ты подозреваешь меня в каких-то коварных замыслах. Ну, как мне возбудить в тебе подлинную страсть?

— А ты не оставляй попыток, — посоветовал я. — Мы имеем еще комбинацию и чулки. Процесс снятия чулок с женских ног — к тому же черных чулок — должен оказать на мужчину нужное воздействие. Сядь на кровать, и попробуем это проделать.

В ее глазах полыхнуло гневное пламя.

— Ну тебя к черту, друг мой! — тихо сказала она. — Что-то мне это совсем не нравится.

— А мне ты тоже не нравишься, куколка. Не надо умничать. Я получил огромное удовольствие наблюдать за тем, как ты работаешь, но ты, похоже, не умеешь вовремя остановиться. Это же я, твой старый друг Мэтт, Вадя! Ты хоть знаешь, сколько лет я занимаюсь этим бизнесом? И все равно ты. Господи, прости, наводишь старую песню: “Помоги мне, пожалуйста, снять платье” — и воображаешь, что я обмякну от страсти и похоти. Черт побери, да я столько платьев снял с женщин куда красивее тебя, и все равно при этом у меня сохранялся ровный пульс — ну, почти ровный. Достаточно ровный.

Она облизала губы.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Все очень просто, — грубовато ответил я. — Я с удовольствием лягу с тобой в постель, но только не думай, что этим ты чего-нибудь от меня добьешься! Прошло уже много времени с тех пор, как одной женщине удалось усыпить мою бдительность и извлечь из этого какую-никакую выгоду для себя. Но только она не обращалась со мной как с легковерным сосунком. Вадя смутилась.

— Ну и... предположим, мне от тебя что-то нужно, тогда как бы ты мне посоветовал поступить, чтобы получить это?

— Скажем, ты могла бы просто попросить.

— Тогда я прошу.

Я нагнулся, вытащил из носка записку Уоллинга, положил ее на стол и поставил сверху пепельницу для верности.

— Вот, пожалуйста. Здесь написано название одного местечка в графстве Сазерленд, которое начинается к северу от Аллапула — совсем недалеко отсюда, прямо по этой дороге. А во внутреннем кармане моего пальто лежат карты. Тебя может заинтересовать карта номер U 58. А теперь давай-ка отправимся в постель и займемся любовью как взрослые люди — или у тебя в запасе еще есть какие-то детсадовские приемчики, которые ты хочешь на мне опробовать?

Она мельком взглянула на клочок бумаги под стеклянной пепельницей. Ясное дело, ей ужасно не терпелось посмотреть, что же там написано, — не терпелось настолько, что она была готова заставить меня немного подождать, пока она в нее не заглянет. Но в этом случае она бы выказала отсутствие самоконтроля. Бумажка-то ведь лежала на столе и должна была там оставаться до тех пор, пока мы не кончим с неотложным интимным делом. Она тихо засмеялась и пришла в мои объятия.

Глава 15

Чуть позже я услышал, как она усмехнулась своим мыслям, лежа рядом со мной на довольно-таки узкой двуспальной кровати. Я повернулся, чтобы увидеть ее лицо. В комнату пробивался дневной свет, хотя время уже было позднее и шторы задернуты. С рассыпанными по подушке волосами, в сумерках, она казалась по-девчоночьи симпатичной.

— Что смешного? — поинтересовался я.

— Ты ведешь себя вовсе не как убитый горем молодожен!

— Ах ты, стерва! — нежно сказал я. — Надо мне было тебя придушить в удобный момент. В конце концов, я ведь всего только женился, а не вступил в бойскауты.

— О да! — ответила она недоверчиво, но не стала дальше развивать эту тему. — Это и впрямь все ужасно, — вздохнула она.

— Что именно?

— Знаешь, мне ведь приказано тебя убить. Эта реплика должна была прозвучать для меня как гром среди ясного неба. Я усмехнулся.

— Таким вот методом? Не могу придумать более приятного способа смерти. Вадя засмеялась.

— Ты не умрешь, конечно, до тех пор, пока не принесешь нам максимум пользы. И не умрешь вовсе, если твоя смерть помешает осуществлению более важного задания. Но ты попортил немало крови кое-кому из нашего высшего руководства, и меня попросили, когда все закончится, избавиться от тебя — если, конечно, это не будет очень сложно.

— И ты меня заранее об этом предупреждаешь?

— Конечно. Ты же не дурак. Ты уже подумал о такой возможности, не сомневаюсь. И вот теперь я тебе об этом говорю вполне откровенно, и ты полагаешь, что я это вовсе не имею в виду буквально, а просто так говорю, чтобы тебя испугать. Это очень эффективный прием.