Филип Дик - Человек в высоком замке (пер. О.Колесников)

• Название: Человек в высоком замке (пер. О.Колесников)
• Автор: Филип Дик
• Жанр: Научная Фантастика

---

– Вот я на железной лошадке.

Он слегка присел.

– На коленях у меня верный винчестер образца 1866 года из моей коллекции.

Он вопросительно взглянул на мистера Бейниса.

– Вас, видимо, утомило путешествие, сэр?

– Боюсь, что да, – ответил Бейнис. – Все это как-то ошеломляет. Заботы о делах…

«И другие», – подумал он. У него болела голова. Узнать бы, можно здесь, на Тихоокеанском побережье, достать хорошие анальгетики, выпускаемые «ИГ Фарбен»? Он привык глотать их, когда болел затылок.

– Все мы должны во что-нибудь верить, – сказал мистер Тагоми. – Нам не дано знать все ответы. И вперед мы тоже заглянуть не в силах. Остается только полагаться на себя.

Мистер Бейнис кивнул.

– У моей жены, возможно, что-нибудь найдется от головной боли, – сказал мистер Тагоми.

Он заметил, что поднял очки и трет лоб.

– Боль причиняют глазные мышцы. Извините меня.

Поклонившись, он вышел из комнаты.

«Что мне сейчас нужно – так это сон, – подумал мистер Бейнис. – Одна спокойная ночь. Или дело в том, что я не в состоянии смело смотреть в лицо возникшей ситуации, уклоняюсь от острых углов?»

Когда мистер Тагоми вернулся, неся стакан воды и что-то вроде пилюли, мистер Бейнис сказал:

– Мне действительно следует попрощаться и отправиться к себе в гостиницу, но вначале я хотел бы кое-что выяснить. Мы, конечно, можем поговорить о делах и завтра, если вас это устроит. Вам сказали о третьей стороне, которая должна присоединиться к нашим переговорам?

Лицо мистера Тагоми на мгновение выразило удивление. Затем удивление исчезло, и лицо его вновь стало спокойным.

– Мне ничего об этом не сказали. Однако это, конечно, интересно.

– С Родных Островов.

– О, – вымолвил мистер Тагоми.

На сей раз на его лице никакого удивления не отразилось, самообладание его было абсолютным.

– Пожилой бизнесмен, удалившийся от дел, – сказал мистер Бейнис. – Он плывет морем. На сегодняшний день он, вероятно, уже недели две в пути. У него предубеждение против воздушных путешествий.

– Человек с причудами, – заметил мистер Тагоми.

Круг его интересов позволяет ему быть хорошо осведомленным о состоянии рынков на Родных Островах. Он сможет дать вам ценную информацию, а в Сан-Франциско он едет все равно для лечения. Все это не так уж важно, но придаст большую точность нашим переговорам.

– Да, – сказал мистер Тагоми. – Он поможет избежать ошибки, связанной с рынком родины. Я не был там больше двух лет.

– Вы хотели дать мне эту пилюлю?

Мистер Тагоми удивленно опустил глаза и увидел, что он до сих пор держит в руках пилюлю и стакан воды.

– Простите меня. Это очень сильное средство, называется заракаин и производится фармацевтической фирмой в одной из провинций Китая. – Разжимая ладонь, он добавил: – Не вызывает привыкания.

– Возможно, этот пожилой господин, – сказал мистер Бейнис, собираясь взять пилюлю, – появится непосредственно в вашем торговом представительстве. Я запишу его фамилию, чтобы ваши люди его не завернули. Встречаться с ним я не встречался, но слышал, что он слегка глуховат и чудаковат. Хотелось бы быть уверенным, что он не разозлится.

Казалось, что мистер Тагоми понимает, о чем идет речь.

– Ему нравятся рододендроны. Счастье его будет полным, если вы сможете подсунуть кого-нибудь, кто смог бы поговорить с ним об этом в течение хотя бы получаса, пока мы будем договариваться о встрече. Да, фамилия. Сейчас я запишу.

Приняв пилюлю, он достал ручку и записал.

– Мистер Шинджиро Ятабе, – прочел мистер Тагоми на листке бумаги.

Он аккуратно вложил его в записную книжку.

– Еще один момент.

Мистер Тагоми медленно поднял чашку за край и изобразил на своем лице внимание.

– Несколько деликатный. Этот джентльмен в стесненном положении. У него почти ничего нет. Некоторые рискованные предприятия в конце его карьеры не привели к успеху. Понимаете?

– И теперь у него нет состояния, – продолжил мистер Тагоми, – возможно он вообще живет на пенсию.

– Вот именно. А пенсия чрезвычайно небогатая. Поэтому ему приходится время от времени ее чем-то подкреплять.

– В нарушение некоторых постановлений, – добавил мистер Тагоми, – правительства Метрополии и его раздутого бюрократического аппарата. Я понял ситуацию. Пожилой джентльмен получает вознаграждение за консультацию, произведенную у нас, не сообщая об этом в свой пенсионный отдел. Следовательно, мы должны держать его посещение в тайне. Им известно только то, что оно проходит курс лечения.

– Вы искушены в делах житейских, – пробормотал Бейнис.

Он потер лоб. Пилюля подействовала, что ли? Его стало клонить ко сну.

– Будучи родом из Скандинавии, вы, несомненно, часто бываете в европейской Цитадели. К слову; вы вылетели из Темпельхофа. Там тоже такое отношение? Вот вы нейтрал. Что вы об этом думаете?

– Я не понимаю, о каком отношении идет речь, – сказал мистер Бейнис.

– К старикам, больным, ущербным, умалишенным, лишним людям разного рода. «Какая польза от новорожденного ребенка?» – спросил один из известных англосаксонских философов. Я зафиксировал в памяти высказывание и много раз задумывался над ним. Сэр, от него нет никакой пользы. В общем смысле.

Мистер Бернес что-то пробормотал, что можно было бы расценить, как проявление уклончивой вежливости.

– Разве не правда, – сказал мистер Тагоми, – что ни один человек не должен быть орудием в руках другого?

Он подался вперед.

– Пожалуйста, выскажите свое нейтральное мнение уроженца Скандинавии.

– Не знаю, – произнес мистер Бейнис.

– Во время войны, – сказал мистер Тагоми, – я занимал небольшую должность в провинции Китая, в Шанхае. Там, в районе Гонкоу было поселение евреев, интернированных императором и его правительством на неопределенный срок. Их жизнь поддерживалась международным Красным Крестом. Советник консульства нацистов в Шанхае требовал, чтобы мы вырезали евреев. Я запомнил ответ моего начальника. Вот он: «Это не соответствует нашим представлениям о человечности». Требование было отвергнуто, как варварское. Это произвело на меня большое впечатление.

– Понимаю, – пробормотал мистер Бейнис. Он спрашивал себя, куда этот человек пытается его загнать. Он насторожился: все его чувства обострились.

– Евреи, – сказал мистер Тагоми, – всегда трактовались нацистами, как азиаты, не принадлежащие к белой расе. Сэр, смысл этих утверждений никогда не терялся из виду высокопоставленных лиц в Японии, даже у членов военного кабинета. Я никогда не обсуждал этого вопроса с гражданами Рейха, с которыми встречался.

Мистер Бейнис прервал его:

– Что ж, я не немец, и поэтому вряд ли могу говорить за Германию.

Он встал и направился к двери.

– Завтра мы возобновим этот разговор. Извините меня, пожалуйста. Мне сейчас трудно соображать.

На самом деле мысли стали сейчас совершенно ясными. «Нужно убираться отсюда, – подумал он. – Этот человек слишком далеко меня затянул».

– Простите глупость фанатизма, – сказал мистер Тагоми.

Он тоже направился к двери.

– Философские затруднения ослепили меня так, что я перестал замечать, что происходит с ближним. Сюда.

Он позвал кого-то по-японски, и дверь отворилась. Появился молодой японец, слегка поклонился и воззрился на мистера Бейниса.

«Мой водитель, – подумал мистер Бейнис. – Вероятно, мои донкихотские выходки в полете с этим… как его… Лотце… каким-то образом дошли до японцев через неизвестные мне связи. Жаль, что я разболтался с этим Лотце. Да. Не запоздало ли мое раскаяние? Я вовсе не подхожу для этого, совсем напротив. Ничего общего».

Но потом он подумал, что швед, скорее всего, так бы и разговаривал с Лотце.

«Значит все правильно, ничего не случилось. Я что-то стал слишком осторожен, переношу способ жизни из другой обстановки в эту. Фактически здесь я могу очень вольно высказываться о многом, это факт. И я должен к этому привыкнуть».

И все же его воспитание и привычки восставали против этого. Кровь в венах, кости, все внутренности противились этому.

«Раскрой рот, – говорил он себе, – мели что-нибудь, что угодно, высказывай любое мнение. Ты должен, иначе нечего ждать от операции успеха».

И он сказал:

– Возможно, ими движут какие-то подсознательные внутренние побуждения, вроде тех, о которых говорил Юнг.

Мистер Тагоми кивнул.

– Да, я читал Юнга. И я понимаю вас.

Они пожали друг другу руки.

– Завтра утром я позвоню, – сказал мистер Бейнис. – Спокойной ночи, сэр.

Он поклонился, мистер Тагоми тоже поклонился в ответ.

Молодой улыбающийся японец вышел первым и что-то сказал мистеру Бейнису, но он не разобрал, что.

– Да? – переспросил Бейнис.

Он снял с вешалки пальто и вышел на крыльцо.

– Он обратился к вам по-шведски, сэр, – объяснил мистер Тагоми. – Он прослушал курс истории Тридцатилетней войны в Токийском университете и был очарован вашим великим героем Густавом-Адольфом.