Владимир Краковский - ДЕНЬ ТВОРЕНИЯ

• Название: ДЕНЬ ТВОРЕНИЯ
• Автор: Владимир Краковский
• Жанр: Научная Фантастика

РОМАН

МОСКВА

СОВЕТСКИЙ ПИСАТЕЛЬ

1983

Владимир Краковский известен как автор повестей «Письма Саши Бунина», «Три окурка у горизонта», «Лето текущего года», «Какая у вас улыбка!» и многих рассказов. Они печатались в журналах «Юность», «Звезда», «Костер», выходили отдельными изданиями у нас в стране и за рубежом, по ним ставились кинофильмы и радиоспектакли.

Новый роман «День творения» – история жизни великого, по замыслу автора, ученого, его удач, озарений, поражений на пути к открытию.

Художник Евгений АДАМОВ

4702010200-187

К --- 55-83

083(02)-83

© Издательство «Советский писатель». 1983 г.

---

Жена очень обрадовалась, а сынки и дочки запрыгали от восторга и забили в ладошки.

И стали они жить-поживать и добра наживать.

Если уж делать хороший конец, то по всем правилам.

209

«Не говорите мне о Верещагине, – сердито сказал Красильников. – Когда я слышу эту фамилию, у меня от обиды начинают дрожать губы».

«Профессор, я нуждаюсь в вашем совете. Скажите, я должен поверить Верещагину?»

«Я мог бы назвать Верещагина бездельником и болтуном…»

«Это ваше мнение?»

«Конечно. Он обещал достать мне самосветящуюся пуговицу. Где она?»

«Я вас понимаю, профессор… Но сейчас речь о другом…»

«О Кристалле? Мне уже сообщили. Я бы его поздравил, но мешает обида. Знаете, сколько я жду? Двадцать пять лет! Я жду уже четверть века. Занятой человек не может столько ждать!»

«Значит, вы слышали о Кристалле? Ну и как?»

«Он мог бы создать его на десять лет раньше, не знаю, что ему помешало. Он и пуговицу давно достал бы, если б был чуточку собранней. Мой медведь уже четверть века живет с одним глазом, хотя не меньше нас с вами хочет видеть мир стереоскопически. Пожалуйста, напомните Верещагину».

«Обязательно. Значит, вы верите в него? Но ведь Кристалла нет!»

«Когда Верещагин дописывает фразу, он обязательно ставит в конце кляксу. Такой он человек. Пусть это вас не смущает».

…«О господи! – сказал директор, положив трубку. – Что за наказание – общаться с людьми!»

210

«Ну, племянница, – сказал дядя Валя, – вижу, проходит. Книжки читаешь, вчера, как телевизор глядела, слышал, засмеялась в одном месте. Проходит, значит, болезнь твоя?»

«Проходит», – сказала Тина.

«Мне, правда, кинокомедия та не понравилась, – сказал дядя Валя, – но у меня другой взгляд, так и положено, ты молодая совсем, тебе хиханьки да хаханьки легко даются. А? – он ткнул Тину желтым пальцем в бок. – Легко, а? – и снова ткнул. – Ха-ха!»

«Ха!» – сказала Тина.

«Легко! – весело закричал дядя Валя. – Легко! Легко!» – и ткнул три раза подряд.

«Ха, ха, ха!» – сказала Тина.

Дядя Валя ткнул еще.

«Ха!»

Еще ткнул.

«Ха, ха, ха!»

«Вот видишь, – сказал дядя Валя. – Любовные переживания с вашего женского пола как с гуся вода».

«Ах-ха-ха! – закричала Тина. – Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха».

Строчка кончилась.

211

«Садись, – сказал директор. – Садись, Верещагин, садись. Садись, садись, садись. Пусть с меня снимут голову, пусть меня посадят на кол – пусть, я согласен, попробуем еще. Это большое счастье, если меня просто снимут, если назовут авантюристом и вышвырнут вон – это счастье. А то ведь скажут: повредился в уме, сумасшедший, и не ошибутся. Будем сидеть с тобой в одной палате. Будем лежать на соседних койках. Ты любишь у окна или подальше?»

«У окна, – сказал Верещагин. – Я из него выскочу». Директор засмеялся нехорошо: «Выскочишь, как же! Там решетки. А я люблю, чтоб окно слева. Чтоб, если отвернешься от него, то получилось – на правый бок, – он снял трубку, соединился с мастерской. – Петя, – сказал он. – Подготовь-ка в подвале еще раз. Тащи туда вторую магнитную пушку. Я тебе еще за первую сниму голову, но потом. Пока тащи в подвал вторую… Да, Петя… конечно, Петя, и все остальное… Да. Если нет, бери в рентгеновской лаборатории, демонтируй ее к чертовой матери, ломай институт, все тащи в подвал!.. Ну, вот, – сказал он уже Верещагину, положив трубку, – а ты говорил: дешевле ваты», – снова вернулся к старому разговору. «Это я для красного словца, – оправдался еще раз Верещагин. – Очень красиво звучит, если о чем-нибудь говорят, что дешевле ваты». – «Говорить: дешевле спички – еще красивей», – предложил директор. «Не, – возразил Верещагин. – Я спички использую в такой формулировке: безотказна как спичка. У одного знакомого, еще в Порелове, перенял. Знаешь, о ком он так говорил? О покладистых женщинах. Потрешь ее, говорил, она и загорается. А я о хороших приборах так отзываюсь». – «Я погиб, – сказал директор. – Неужели на каждый Кристалл должно сгорать по магнитной пушке? А еще говорил: дешевле ваты». – «Опять ты про вату! – рассердился Верещагин. – Там в конце надо дать такой импульс, булыжник и тот сгорит. Конечно, можно сконструировать пушку многократного действия, но это в будущем». – «Заглядываешь в будущее? – завистливо сказал директор. – А я стою на реальной почве сегодняшнего дня, выбираю койку в психбольнице… И как только Петя расщедрился дать тебе магнитную пушку? У него же проволоки не выпросишь, а тут… Он же себя под увольнение подвел. Чем ты его купил, ума не приложу». – «Я дал ему взамен средство для ращения волос», – объяснил Верещагин. «В аптеке купил? – спросил директор. – За семьдесят копеек? Не ври, – сказал он. – Петя не такой простак, его на мякине не проведешь». – «В аптеке – блеф, – сказал Верещагин. – Это средство изобрел я сам. От него на пустой лысине за неделю вырастает пышная шевелюра». – «Ты серьезно?» – спросил директор. «Я его изобрел десять лет назад, – объяснил Верещагин. – Ночами не спал, но получилось. Эффект поразительный». – «Ты это серьезно?» – спросил директор. «А что тут такого? – удивился Верещагин. – Ты же меня знаешь: за что ни возьмусь, успех тут как тут. То есть не сразу, конечно, но в конечном итоге… Думаешь, Кристалл и Возродитель волос – единственные плоды моего ума? Ошибаешься! Я, например, изобрел еще детскую игрушку, скоро сделают сорок шесть тысяч и все назовут моим именем». Директор судорожно глотнул. «Ты это серьезно?»- снова спросил он, придумать какой-нибудь другой вопрос ему не удавалось. «Честное слово!» – сказал Верещагин и клятвенно прижал к груди руки. «Постой, – сказал директор. – Давай четко и последовательно. Значит, ты утверждаешь, что изобрел средство, от которого волосы растут как грибы…» – «При чем тут грибы? – возмутился Верещагин. – Волосы растут как волосы. Если б они росли как грибы, то были б слишком толстыми. А они – обыкновенные. Помажешь лысину, и через неделю – шевелюра… Вообще-то ты прав, какое-то сходство с грибами есть».

Директор засмеялся нехорошим смехом. Он уже не впервые смеялся сегодня нехорошим смехом, но на этот раз в его смехе было еще и что-то рыдающее. «Подожди, – сказал он. – Давай сначала… Главное, четко. Ты меня не разыгрываешь? Не шутишь? Значит, сорок шесть тысяч игрушек с твоим именем и еще средство, от которого растут волосы…» – «Как грибы», – подтвердил Верещагин. «И ты сам искренне веришь в это?» – спросил директор. «На чем бы тебе поклясться? – Верещагин стал оглядываться. – У тебя в кабинете нет ничего святого, – сказал он недовольно. – Хоть бы Библию завел, ей-богу. Есть у тебя Библия?» – «Нету, – сказал директор. – Зачем она мне?» – «Ладно, – сказал Верещагин. – Я поклянусь просто так, – он выбросил руку к потолку и прокричал: – Клянусь, что мною изобретены замечательная жидкость под названием «Возродитель волос» и гениальная игрушка под названием « Верещага…»-«Все! – сказал директор. – Я все отменяю. Твой Кристалл такой же блеф, как и эта жидкость для волос! Я отдам тебя санитарам, потому что ты сам веришь своим фантазиям. Ты не авантюрист, ты чистопородный шизик, а я идиот, кретин – так купиться… Ага! – закричал он. – А вот и Петя!..» – «Обогреватель тоже нести? – спросил Петя. – Прежний теперь как обгорелая головешка, но у меня есть еще один импортный…» – «Я все отменяю! – крикнул директор. – Неси все обратно!» – «Причешись, – сказал Верещагин Пете. – Разве тебе не стыдно входить к директору таким лохматым? Ты проявляешь неуважение». – «Извините, – ответил Петя, смущаясь. – Я просто еще не привык. Я даже расческу еще не купил, извините».

И он неумело пригладил волосы рукой.

212

«А я вот что купил», – сказал Верещагин и вынул из кармана бутылку коньяку. «Ты сошел с ума, – ответила Тина. – С твоей печенью только коньяк и пить. Отпразднуешь лимонадом».

Через двадцать пять лет произошел этот разговор. В день великого общечеловеческого праздника. В День Кристалла. В юбилейную дату, во всеобщий выходной день. Кто-нибудь может подумать, что Тина – жена Верещагина. По неправильному пути движется мысль этого человека.

«Слух о создании Верещагиным Кристалла подтвердился, – объявил на очередном Межгалактическом Конгрессе представитель чертовауймаголовской цивилизации, один из Главных Архохронтов обеих Вселенных. – В ознаменование этого, а также учитывая заметный прогресс на Земле в области детской игрушки, Высший Совет утвердил решение о переводе человеческой расы в класс «ню» с предоставлением почетного права бесполого размножения».

Так что не жена Верещагину Тина вовсе.

213

Последняя притча. Жили-были как-то на свете сестры-близняшки. Походили они друг на друга как две капли воды – и носы одинаковые, и глаза, и волосы, и рост, и плечи, и все остальное. Только одна из них была красивой, а другая – нет.