Анна Кирьянова - Охота Сорни-Най [журнальный вариант]

• Название: Охота Сорни-Най [журнальный вариант]
• Автор: Анна Кирьянова
• Жанр: Ужасы и Мистика

---

— Хорошо, давайте сделаем так. Сейчас я свяжусь с начальством и попрошу, чтобы рано утром к нам вылетел вертолет. Мы погрузимся всем отрядом и полетим, а вы полетите с нами. Сейчас предпринимать что-то бессмысленно; посмотрите, уже темнеет, через час ни зги будет не видать, только проблем наживете на свою голову. Заправьтесь пока, отдохните, а ранним утром, на восходе, полетим все вместе.

Патрушеву пришлось согласиться, хотя сердце его отчаянно билось в тревоге. Действительно, ночной полет и поиски ничего не дадут, придется поневоле ждать до утра. Он пожал протянутую руку Николаева и отправился к самолету, чтобы проверить мотор, который в последнее время что-то стал барахлить. А Николаев принялся дозваниваться до генерала, надеясь переложить на того львиную долю ответственности, сообщить о находке Патрушева и спросить совета по поводу дальнейших действий. Он твердо решил отвязаться от надоедливого доброхота Патрушева и утром полететь в указанное место без него. К тому же даже крошечный самолетик вряд ли сможет приземлиться у скал. Лишние свидетели Николаеву не нужны, так что утром Патрушев останется в Вижае, а группа военных отправится на обнаруженное место стоянки.

Серый рассвет едва пробился на востоке сквозь сырые тяжелые тучи. В рассеянном мертвенном свете еще трудно было различить детали картины, представшей взорам поисковой группы, но с первого взгляда было ясно, что вокруг нет движения человеческой жизни. Палатка стояла уныло, чуть скособочившись, костровище темнело на снегу, а вокруг было пусто и мрачно. Особенную угрюмость пейзажу придавали черные камни и скалы, покрытые кое-где снегом. Вертолет долго кружил в воздухе, выискивая удобное место для приземления, а потом примостился неподалеку от высокого кедра. Еще крутились лопасти, еще вибрировал корпус вертолета, а военные уже выпрыгивали на снег, озираясь в поисках дятловцев. Именно так теперь в официальных документах стали именовать группу туристов-лыжников, пропавших в этих краях. Командовал поисковыми работами сам майор Николаев, издерганный и злой, как черт.

— Смотрите, следы! — закричал один из военных, указывая на четко различимые на плотном снежном покрове следы нескольких пар человеческих ног. — Идут из палатки, в двух разных направлениях!

Николаев, задыхаясь, метнулся к плотному здоровяку, указывавшему на цепочки следов, отлично сохранившихся при сухой погоде и отсутствии ветра. Подбежав к палатке, Николаев рывком распахнул обледеневший импровизированный полог и заглянул внутрь. Как и следовало ожидать, внутри было темно и пусто. Майор зажег фонарик и посветил: несколько расправленных спальников, кучка смерзшихся бутербродов, опрокинутый чайник… Он забрался глубже: все очень странно, впечатление такое, что люди только что покинули свое убежище. Вот валенки, ботинки, в беспорядке сваленные в кучу, вот валяются чьи-то скомканные брюки, ватник лежит в углу, ожидая своего хозяина. Николаев знал, что ищет. Он увидел рюкзаки, схватил один из них, вывалил содержимое на землю и принялся копаться в вещах. Когда кто-то из группы заглянул в палатку, майора злобно зарычал:

— Обыскивайте окрестности, здесь я сам разберусь!

И тут же взгляд его упал на то, что он с таким остервенением искал. Это была небольшая тетрадка в коричневом переплете, исписанная четким почерком. Дневник! Майор сунул тетрадь за пазуху и продолжил поиски. Наверняка не один командир отряда вел записи; девушки обожают записывать свои романтические мысли и чувства, писать письма родным и знакомым; точно, вот еще блокнот с нарисованной розой. Майор впился глазами в записи: последняя была датирована вечером 28 февраля. Блокнот последовал за тетрадью. Это главные улики и доказательства, которые могут сыграть роль при ведении следствия. Майор еще раз окинул глазами пространство палатки, покачал головой, глядя на кучку бутербродов, так и не съеденных туристами, стал уже медленнее и аккуратнее обыскивать вещи, чтобы найти рацию. Записей Зверев не вел, это было не в его правилах, он всегда полагался на свою отличную память, а вот рацию следовало обнаружить и спрятать, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что это был обычный поход, простая лыжная прогулка веселых студентов, отправившихся прогуляться в северные части Урала. Рации нигде не было, хотя рюкзак Зверева майор обнаружил на месте и тщательнейшим образом обыскал каждый укромный уголок. Он расшвыривал вещи, рыскал по углам, переворачивал спальники, а потом уставился на разрез в одной из стен палатки. Разрез был большим, длинным, но плотная ткань не давала возможности сразу обнаружить прореху. Николаев присвистнул и теперь уже спокойно позвал остальных, указывая им на следы поспешного бегства туристов из палатки.

— Кто-то проник в палатку, когда они ужинали, — заявил майор значительно. — Кто-то напал на студентов, а они выбежали из укрытия и где-то попытались спрятаться.

Военные оглядывали место последнего ужина группы дятловцев, негромко переговаривались, а майору опять повезло: в рюкзаке он нашел еще одну тетрадку, только совсем не похожую на те, что обнаружил раньше. Ее листы пожелтели от старости, от долгих-долгих лет, которые прошли с того момента, как была сделана последняя запись. Майор украдкой спрятал и эту находку поглубже в бушлат. Может статься, там есть что почитать, из чего сделать выводы! Чекист был доволен своими находками, его беспокоило только отсутствие рации, но это было не так важно по сравнению с дневниковыми записями, от которых зависело все. Двое военных осматривали разрезанный брезент палатки, когда снова раздались крики:

— Одного нашли! Идите сюда, товарищ майор!

Николаев выбрался из палатки и заморгал от яркого света. Несколько секунд он постоял, давая глазам привыкнуть, потом торопливо зашагал туда, где стояли несколько человек в бушлатах. Они наклонились над чем-то темным, продолговатым, наполовину вмерзшим в снег. Метрах в ста пятидесяти от палатки лежал молодой человек; его ноги были скрючены, пальцы впились в снег, голова бессильно повернулась набок. Смерть настигла его в последнем усилии, в напряжении всех мышц; безжалостный мороз убил его почти рядом со спасительным убежищем, где были теплые вещи, примус, пуховые спальные мешки…

Начали искать остальных; теперь надежды на то, что кто-то остался в живых, не было. Довольно скоро нашли “тех, что у кедра” — так впоследствии стали именовать в документах обнаруженные у высокого дерева тела. Николаев взглянул на изувеченное тело Зверева, отметил ужасные повреждения, явно нанесенные кем-то сильным и могучим, а потом коротко приказал:

— Постарайтесь убрать следы побоища. Прикопайте кровь, кое-какие следы тоже надо убрать, прежде чем фотографировать место происшествия. Пока ни к чему волновать народ. Дело будет скрыто под грифом “Совершенно секретно”, так что выполняйте приказ. Скорее всего, произошел несчастный случай. Их что-то напугало, кто-то заставил выбежать из палатки, и они все замерзли. Может, тут лавина сошла.

Абсолютно ровное пространство доказывало нелепость предположения Николаева, но военные немедленно принялись выполнять приказ майора. Торопливо счищали окровавленный снег, притаптывали лишние следы, переодевали труп Степана Зверева в найденную в палатке одежду. Окровавленные тряпки сожгли. Тела Раи, Феликса и Руслана не имели никаких видимых повреждений, так что их оставили, как есть. Засверкала вспышка фотоаппарата, военный следователь торопливо описывал место происшествия и расположение тел под диктовку майора, страстно желавшего как можно вернее создать картину несчастного случая. В крайнем случае можно свалить все на хулиганствующих шаманов, на этих дикарей-вогулов, способных напугать студентов до полусмерти и заморозить их на холоде уральской ночи. Николаев распорядился также обыскать другие направления, равнодушно и даже враждебно оглядывая скорченные тела студентов и своего коллеги Зверева. При виде мертвого Егора Дятлова майор испытал даже прилив злобного раздражения:

— Вот так вот справился ты с заданием, молодой человек! — саркастически прошептал он. — Вот и полагайся на таких умников! Грош цена твоему образованию!

Егор молча лежал под кедром, безразличный к упрекам. Майору следовало отыскать еще четверых, что оказалось делом нелегким; склон, ведущий к ручью, был покрыт глубоким рыхлым снегом, в котором утонули трупы. Чтобы найти четверых студентов, пришлось использовать металлические щупы, соединяя их по два. Вороша снег, тыкая щупами в глубину покрова, военные с огромным трудом, уже ближе к вечеру, нашли Женю Меерзона, Олега Вахлакова и Юру Славека. Только на заре следующего дня, при содействии все-таки прилетевшего Патрушева, обнаружили в ручье Любу Дубинину. Сквозь матовую поверхность льда военные увидели бледное и замороженное лицо, волосы, колышимые течением, вмерзшую кое-где в лед одежду. Патрушев едва не потерял сознание, когда, поскользнувшись на льду ручья, ненароком обнажил кусочек подводной панорамы и на него глянуло мертвое лицо девушки. Лед пришлось скалывать несколько часов, так прочно вморозилось туда тело несчастной.