Станислав Гагарин - Вторжение

• Название: Вторжение
• Автор: Станислав Гагарин
• Издательство: Товарищество Станислава Гагарина; изд-во "Отечество"
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-85808-135-5; 5-85808-136-3

Читатель! Перед тобой — непостижимая фантастика!

Товарищ Сталин, посланец Зодчих Мира, олицетворяющих галактическое Добро, возникает вдруг на планете Земля и становится гостем известного русского писателя Станислава Гагарина.

И не только гостем… Вождь и писатель — непременные участники сногсшибательных приключений, загадочных, едва охватываемых разумом превращений. Доморощенные мафиози и неожиданные монстры, президенты и диктаторы из Лиги сексуальных меньшинств — вот далеко не полный перечень тех, с кем сталкиваются герои нашего Смутного, Смутного Времени.

---

Как это мешало ему в жизни, пока не выбрал Станислав Гагарин профессию, каковая просто обязывает знать больше, нежели другие!

Но и в писательской шкуре ему не раз и не два приходилось сталкиваться с тем же. Рецензенты писали, будто сговорясь: «Автор демонстрирует свою эрудицию». А что же я серость и невежество должен демонстрировать?! — матерился Станислав Гагарин, но рецензенты по-прежнему упрекали его в излишке знаний.

Сочинитель отложил Платона и увидел: Сталин проснулся, снял шляпу и смотрит на него.

— Поспали? — спросил Станислав Гагарин. — Вам и это необходимо…

— Ничто человеческое мне не чуждо, — сказал Сталин. — Ведь я сконструирован как Homo Sapiens.

— Совсем по Марксу, — улыбнулся писатель. — Помните его ответы на анкету?

— Конечно. Жаль, там не было вопроса: на какой, извините, хрен ухлопал Карл сорок лет жизни на сочинение никому не нужного, понимаешь, «Капитала». Помню, как в моей биографии эти академики митины-поспеловы-мочаловы на девятой странице написали: «Сталин много и упорно работает над собой, он изучает «Капитал» Маркса…» Да никогда, понимаешь, не изучал я «Капитал»! Хотя бы потому, что нормальный человек ничего не поймет в этой книге…

— И это говорит правоверный марксист?! Человек, который…

Станислав Гагарин остановился.

— Ладно уж, договаривайте. Вы хотели сказать: положил миллионы жизней за воплощение, понимаешь, в жизнь, простите, невольный каламбур, сомнительной идеи… Все так, молодой человек. И не так. Я скажу вам больше. Сам лозунг — свобода, равенство и братство — очень сомнительный лозунг. Не удивляйтесь, но все уравнительные идеи, начиная с Платона и кончая моим, понимаешь, собственным опытом, заводили и заводят человечество в тупик.

— Теперь я этому не удивляюсь… Правда, от вас услышать такое не ожидал.

— Вы забываете, что товарищ Сталин обладает теперь сверхзнанием. Если мне известно, что книгу Шафаревича вы прочли два раза и штудируете в третий, то, видимо, содержание этого интересного, хотя и неровного, понимаешь, компилятивного труда для меня тоже не секрет.

— У автора-математика явно сократовский даймоний, — предположил писатель.

— Несомненно, — согласился вождь. — Потому Шафаревич и на контроле у ломехузов. Они, как выражается нынешняя молодежь, быстро усекают подобных, понимаешь, людей, мешающих им глобально замещать личности у варваров, как они всех вас называют.

— Жутко все это, — вздохнул писатель.

— А вы как думали? — гневно отозвался Сталин. — Просто так что ли пер я к вам со Звезды Барнарда, мгновенно одолев пространство в добрую кучу световых лет. Какой расход энергии! Но Зодчие Мира считают: игра, понимаешь, стоит свеч. Личности, обладающие даймонием, просто обязаны быть вместе. Ведь вы даже незнакомы до сих пор с Игорем Шафаревичем?

— Не знаком, — повинился Станислав Гагарин, — вспомнив, что соратники не раз предлагали представить его члену-корреспонденту.

— Вот видите… Вас, между прочим, выбрали мне в спутники именно по причине присутствия в вашей личности даймония. Подобная личность не замещается. Ломехузы еще не знают об этом, но догадываются, ибо их система дает сбои. Возможно, они попытаются исследовать механизм действия ваших демонов, чтоб подчинить себе и таких, с их точки зрения, понимаешь, уродов. За вас зацепились в тот момент, когда отказались от предложенной Алексеевым взятки в сто тысяч рублей.

— На собрании коллектива Военно-патриотического литературного объединения «Отечество» он сказал, что предложил вовсе не взятку…

— Да, но что такое сто тысяч в фонд председателя наличными? В мое время за подобные предложения запросто, понимаешь, ставили к стенке.

— Алексеев всенародно признал, что его слова я вполне мог расценить как предложение взятки.

— То-то и оно, — зло проговорил Сталин. — Конечно, в отношении стенки я, может быть, погорячился, но и распускать подонков, как делает это мой пятый, понимаешь, преемник, вовсе не следует.

— А у вас был даймоний, товарищ Сталин? — спросил писатель.

Вождь задумался. Станислав Гагарин его не торопил, затаив дыхание, терпеливо ждал ответа.

— Был, — сказал, наконец, Сталин. — Разумеется, был! Но, понимаешь, с отрицательным знаком.

— Недавно прочитал я письмо издателя Марксу, — вспомнил сочинитель. — Договор с вами мы продлили на полгода, сообщалось основоположнику, но если не сдадите рукопись «Капитала» в срок, мы поручим написание сей книги другому автору.

— Вот-вот! — оживился Отец народов. — Не успел бы Маркс в срок — история человечества пошла бы вовсе иным, понимаешь, путем. Диалектическая связь необходимого и случайного!

X. НАСТАВЛЕНИЕ ЛОМЕХУЗАМ

Наш пароль — сила и лицемерие.

Только сила побеждает в делах политических… Насилие должно быть принципом, а хитрость и лицемерие — правилом для тех правительств, которые не желают сложить власть к ногам агентов какой-либо радикальной силы.

Поэтому мы не должны останавливаться перед подкупом, обманом и предательством, когда они должны помочь достижению нашей цели. В политике надо уметь брать чужую собственность без колебаний, а уж с нею мы добьемся покорности и власти.

Наши люди обращены в веру Конструкторов Зла, шествуя путем мирного завоевания, имеют право заменить ужасы войны, которая, впрочем, сделалась безальтернативным явлением, менее заметными и более целесообразными казнями, которыми необходимо поддерживать государственный террор, располагающий к слепому послушанию.

Справедливая, но неумолимая строгость есть главный фактор государственной силы. Не только ради выгоды, но и во имя долга, ради победы, нам надо держаться программы насилия и лицемерия. Пользуясь доктриной строгости, мы восторжествуем и закрепостим все правительства, подчиним их нашему Сверхправительству. Достаточно того, чтобы они знали, как мы беспощадно неумолимы…

В древние времена мы бросили толпе лозунг: свобода, равенство и братство. Эти слова много раз повторены с тех пор бессознательными попугаями, налетевшими на эти приманки, с которыми унесли они благосостояние мира, истинную свободу личности, прежде огражденную от давления толпы. Якобы умные, интеллигентные людишки не разобрались в абстрактности подброшенных нами слов, не заметили противоречия их значения. Не поняли они, что в природе нет равенства и не может быть свободы.

Нет и не может быть равных людей и равных народов!

Сама природа установила неравенство умов, характеров и способностей, а также подвластность ее законам.

Жалкие людишки не уяснили, что толпа — слепая сила. Выскочки, выбранные из толпы для участия в управлении, в политическом смысле такие же слепые глупцы, как и сама толпа. Ведь только замещенный, даже если он дурак, может править, а незамещенный, даже если он гений, ничего не поймет в нашей политике.

Все это было упущено теми, кто идет по дороге Бытия не с нами.

Во всех концах планеты слова — свобода, равенство и братство — вовлекают в наши ряды через агентурную сеть тех, кто с восторгом несут наши знамена. А ведь именно эти слова суть червяки, которые подтачивали и продолжают подтачивать благосостояние незамещенных варваров, уничтожая повсюду мир и спокойствие, монолитность аборигенов, основы их государств. Это дало нам возможность уничтожить привилегии родовой знати, национальной интеллигенции, патриотических сил, все, что служило для незамещенных народов и стран единственной защитой против нас.

На развалинах природной и родовой знати мы воздвигли новую аристократию, утвердили нашу интеллигенцию, на верху же установили власть его Величества Капитала.

Деньги — наш единственный Идол, поклонение ему надежно и выгодно, наша многовековая практика доказала это.

Ценз нашей аристократии мы установили и в богатстве, которое зависит только от нас, и в культуре, и в науке, их двигают мудрецы из замещенных.

Торжество наше облегчается еще тем, что при контактах с нужными людьми мы всегда действовали на самые чувствительные струны человеческой натуры — на корыстный расчет, алчность, ненасытность материальных потребностей человека. Каждая из перечисленных человеческих слабостей, взятая в отдельности, способна убить инициативу, отдавая волю людей в распоряжение покупателя их деятельности.

Абстракция свободы дала возможность убедить толпу, что правительство ничто иное, как управляющий собственной страны, слуга, дескать, народа. Мы внушили варварам, что правительства можно менять, как изношенные перчатки.

Сменяемость представителей народа отдает их в наше распоряжение.