Лайза Джуэлл - Тридцатник, и только

• Название: Тридцатник, и только
• Автор: Лайза Джуэлл
• Издательство: Фантом Пресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 2002

В юности Диг отверг Надин и предпочел безумную хулиганку Дилайлу. Спустя год Надин отвергла Дига ради еще более безумного маргинала Фила. И вот, спустя двенадцать лет, когда тридцатник пыльным мешком обрушивается на головы Дина и Надин, все возвращается на круги своя. Кажется, что юность и любовь давным-давно миновали, осталась лишь дружба, но из небытия являются прежние безумные любовники, и начинается трагикомедия взаимных обманов, лжи и ревности.

Роман Лайзы Джуэлл подобен солнечным брызгам последних сентябрьских дней — также поднимает настроение и бодрит. Любовная история, рассказанная без сентиментальности и надрыва, насмешливо и энергично, невольно вызывает в памяти бестселлер девяностых — «Дневник Бриджит Джонс» X.Филдинг, только книга Джуэлл увлекает и смешит куда сильнее.

---

— То есть… он все выдумал… и про родителей, и про невесту — все?!

— Фил — ловкий мошенник, Дин, просто виртуозный. И был таким еще до вашего знакомства.

После сигнала, поступившего от отца Фила, муниципалитет в пятницу утром выселил Фила и восьмерых студентов из самовольно занятого помещения, и Фил решил, что квартира Надин куда более привлекательная альтернатива поиску нового пустующего здания.

— Ну конечно, — догадалась Надин, — его дом, он выглядел странно, какие-то студенты и непонятная мебель. И… и… — она постепенно оживлялась: столько событий последних дней начали обретать смысл, — и тот старик. И переносной телевизор. Это действительно был его отец! И вот почему он целый день терроризировал мой автоответчик. И слонялся вокруг дома. И упорно дожидался меня. Ему некуда было податься. А я-то думала, что он страстно желает меня видеть, но он лишь страстно желал обрести крышу над головой. Черт, подумать только… я… Диг, какая же я идиотка! Купиться на такое!

Надин расстроилась еще больше, когда Диг поведал ей историю Дилайлы, Софи и Майкла.

— Господи, какая же я дрянь. Злилась на нее, говорила гадости, а ей было так тяжело. Но я понятия не имела. Я думала, что она приехала, чтобы все испортить, отнять тебя. Ох, Диг, я чувствую себя законченной стервой…

За окном стемнело, когда они закончили отмывать кухню и обсуждать события прошедшей недели, но до безумных телефонных выкриков Надин не коснулись даже намеком.

Оба понимали, что этот вопрос остро стоит на повестке дня, но оба старательно выискивали другие темы, пока наконец к пяти часам не исчерпали запасы. Атмосфера на кухне сгущалась в преддверии нового этапа объяснений.

Диг встал с колен и огляделся:

— По-моему, мы хорошо поработали. Почти идеальная чистота.

— Угу, — отозвалась Надин. Впервые за много лет она чувствовала себя неловко в присутствии Дига. — Начнем убираться в других комнатах? Или выпьем чаю? Но ты можешь идти, если хочешь. Тебе не обязательно оставаться. Я управлюсь. Конечно, если останешься, я приготовлю ужин. В общем… — она осеклась и, резко повернувшись к раковине, сунула в шкаф бутылку «Доместоса» величиной со слоновью ногу. Щеки у Надин пылали.

Диг улыбнулся. Разумеется, он останется. Ни в каком другом месте он себя сейчас не мог представить. Сюда он стремился в субботнего вчера. Сюда, на эту кухню, хозяйка которой выглядела столь соблазнительно в старых спортивных штанах, поношенной майке с изображением Пола Уэллера, подаренной Дигом сто лет назад, и ядовито-зеленом передничке с кроликом Миффи на карманах. Густые рыжие волосы Надин растрепались, ногти на ногах сверкали ярко-розовым лаком, а над верхней губой темнело пятнышко грязи, маскируясь под родинку. Надин походила на сумасшедшую. Но она и была сумасшедшей. Великолепной, обаятельной, сексуальной, рыжей, честолюбивой, целеустремленной, решительной и в близкой перспективе сказочно богатой сумасшедшей. Диг снова улыбнулся: какое сочетание!

Он открыл было рот, но не знал, что сказать. Комплимент? Или просто пошутить. Ничего не приходило на ум.

Надин обернулась к нему:

— У меня идея: не заняться ли нам мебелью в спальне… на тот случай, если мы больше не соберемся. Мне одной ее не сдвинуть с мета. Не возражаешь?

На единственном свободном уголке кровати Надин прикорнул Дигби. Диг осторожно снял пса с кровати, перенес в прихожую и уложил свою куртку.

— О, — улыбнулась Надин, с нежностью наблюдая за Дигом, — а ты его полюбил, правда?

Диг опешил:

— Нет! — Но потом смягчился: — В принципе, он хороший парень. Я к нему привык за эти дни. Но мне такие собаки не нравятся. Впрочем, он и на собаку-то не похож. Посмотри на него.

Оба уставились на спящий комок с жирной бородкой и носом-пуговицей. Пес вздохнул во сне и тихонько присвистнул.

— Измучился бедняга, — заметила Надин.

— Не удивительно. Ему немало пришлось пережить.

— Да, — Надин двинулась обратно в спальню, — как и нам всем.

— Странная была неделя, — согласился Диг.

— Да, — откликнулась Надин, снова розовея, — мягко говоря.

— Но и хорошая.

— Разве?

— Что?

— Хорошая была неделя?

— Да, в некотором смысле.

— Несмотря ни на что? — Они стояли по разные стороны кровати, ухватившись за подлокотники кожаного дивана. Диг кивнул. — Почему?

Нет, не сейчас, подумал Диг. Подождем немного.

— Давай вытащим диван, — предложил он.

Надин нервно кивнула, и на счет «три» они подняли антикварный диван с кровати и, маневрируя, протащили его через дверь спальни в гостиную. Оба в изнеможении упали на подушки и вздохнули в унисон.

— Помнишь, как мы его сюда принесли? — улыбаясь, спросил Диг.

— Еще бы! Это был первое, что я купила для квартиры. На распродаже за 38 фунтов 50 пенсов. Никогда не могла понять, зачем им понадобились эти 50 пенсов.

— Я тогда подумал, что ты рехнулась. Зачем нужен старый вонючий рассохшийся диван, из которого сыпется конский волос? Я пытался уговорить тебя пойти в магазин, но тебя не интересовали новые, чистые, нормальные вещи, — поддразнил Диг. — «Нет уж, мне не нужна мебель, которой прежде не пользовались по крайней мере дюжина хозяев! А почему это кресло такое чистое, и неужели его доставили в коробке? Какая пошлость!»

Диг со смехом отпрянул, когда Надин схватила подушку и ударила его по голове.

— Мерзавец! Ты просто завидуешь, у тебя самого воображения ни на грош. «Ну, я не знаю, что лучше — светло-бежевое или просто бежевое? А не удариться ли в экстравагантность и выбрать темно-бежевое? Но будет ли оно сочетаться с ярко-синим?..»

Теперь Диг взялся за подушку и обрушил ее на Надин, сильнее, чем намеревался, случайно задев ее лицо костяшками пальцев.

— Эй! — она потерла висок. — Больно же!

— Прости, — Диг придвинулся к Надин. — Я не хотел.

Он приложил ладонь к щеке Надин и провел большим пальцем по виску. — Мне, правда, очень жаль. — Ее кожа была гладкой и теплой, краснота все еще не спала с глаз. Надин казалась такой юной и хрупкой. Он осторожно вытер пятнышко над губой и почувствовал, как его словно магнитом тянет к ней, к ее телу, к ее лицу. Надин смотрела на него со смешанным чувством страха и волнения.

Диг заметил, что она затаила дыхание.

Он тоже.

— Ох, Дин, — произнес он наконец, убирая рыжую прядь с ее лица, — какие же мы с тобой идиоты.

Надин согласно кивнула, и Диг понял, что они на одной волне, и долгих объяснений не понадобится.

В кои-то веки он не подыскивал мучительно нужное слово. В кои-то веки стоило ему открыть рот, как слова потекли рекой. Ибо он все заранее обдумал.

— Мы были семьей все эти десять лет, понимаешь? — начал Диг. — Вместе ходили по магазинам, ездили в отпуск, вместе проводили выходные. Мы даже отмечали Рождество то с твоими родителями, то с моими. Мы ссорились. Мы обнимались. Мы помогали друг другу переставлять мебель. Ты знала всех моих коллег, а я твоих. Единственное, чего мы не делали, — не спали вместе и не просыпались вместе. И я думал, что это потому, что ты скорее умрешь, чем согласишься на близость со мной. — Надин открыла рот, но он приложил палец к ее губам. — Ш-ш-ш, выслушай меня. Помнишь те выходные в Манчестере, когда я приехал к тебе? Я не показывал вида, потому что боялся тебя спугнуть, но я не знал, что ты живешь с Филом, пока не попал к тебе домой. Я думал, что у меня есть шанс. А те выходные, я вспоминаю их с ужасом, Дин. Притворяться, что мне все равно, — труднее роли у меня не было. Мне пришлось слушать, как ты с ним… трахалась… я думал, что у меня сердце разорвется..

Не Дилайла сделала меня несчастным, Надин, это была ты. И я так и не оправился. И теперь понимаю, чем занимался все эти десять лет. С этими юными созданиями. Теперь понимаю, почему не завел нормальную, приличную девушку. Потому что она мне была не нужна. Ты была моей девушкой, и я подсознательно выбирал женщин, которые не угрожали нашим отношениям. И полагал, что так и проживу всю оставшуюся жизнь в этом счастливом компромиссе, любя тебя и трахаясь с другими, потому что я думал, будто дружба — это все, что я могу от тебя добиться. Но когда услышал твое сообщение, все изменилось. Ведь ты говорила серьезно, да? Про то, что соврала, и про то, что я тебе всегда был нужен? — Он смотрел в ее немигающие глаза.

От волнения Надин едва не теряла сознание.

— Да.

— Тогда почему, почему десять лет назад ты не сказала, что хочешь меня? Почему отвергла? Почему уехала в Манчестер и влюбилась в другого?

— Из-за Дилайлы, — призналась Надин.

— Из-за Дилайлы? Она-то здесь при чем?

— Ты был моим лучшим другом, моим миром. Дилайла сделала меня несчастной, отняв тебя. В Святой Троице она добивалась не столько тебя, сколько то, что между нами было — привязанности, исключительности, надежности. Она хотела занять мое место. Диг-и-Дин. Диг и Дилайла. Я знала это и ненавидела ее. Без тебя я была никто. Последние два года в школе я была несчастной и одинокой.