Лев Гурский - Никто, кроме президента

• Название: Никто, кроме президента
• Автор: Лев Гурский
• Жанр: Детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-9691-0088-9

Расследуя похищение крупного бизнесмена, капитан ФСБ Максим Лаптев внезапно оказывается втянут в круговорот невероятного дела невиданного масштаба. Цель заговорщиков – сам президент России, и в средствах злодеи не стесняются. Судьба страны в очередной раз висит на волоске, но… По ходу сюжета этого иронического триллера пересекутся интересы бывшего редактора влиятельной газеты, бывшего миллиардера, бывшего министра культуры и еще многих других, бывших и настоящих, – в том числе и нового генсека ООН, и писателя Фердинанда Изюмова, вернувшегося к новой жизни по многочисленным просьбам трудящихся. Читатель может разгадывать эту книгу, как кроссворд: политики и олигархи, деятели искусств и наук, фигуранты столичных тусовок, рублевские долгожители, ньюсмейкеры разномастной прессы – никто не избежит фирменного авторского ехидства. Нет, кажется, ни одной мало-мальски значимой фигуры на российском небосклоне, тень которой не мелькнула бы на территории романа. Однако вычислить всех героев и отгадать все сюжетные повороты романа не сумеет никто.

Писатель Лев Гурский хорошо известен как автор книги «Перемена мест», по которой снят популярный телесериал «Д.Д.Д. Досье детектива Дубровского».

---

– С кадрами что-то новое? – заинтересовался я.

– А вы не видите? – Каховский с хрустом разломил крекер «экономный». – Тогда, Макс, дарю вам пример. В Жуковке у меня сменился сосед, я тогда еще на свободе догуливал. Раньше рядом жил академик-атомщик, Нобелевский лауреат, а потом глядь – уже лабух, то ли из театра, то ли из филармонии. Вся его заслуга перед Отечеством в том, что он президентским деткам музыку преподавал. Ну пусть, думаю. Лабух так лабух. Сосед так сосед. Собачек вот любит. А выхожу из тюрьмы – этот хмырь уже министр культуры… Министр! Культуры!.. И я уж не вякаю, кто у нас сейчас рулит в Генпрокуратуре. Я уж не возникаю, кто у нас сидит в Госдуме. Я уж совсем молчу, что у нас теперь в газетах… Вы вот не читали статьи некоего господина Желткова?

– Увы, – повинился я. – Газеты в моей семье читает жена, за нас обоих. Я больше книжки люблю… Так про что пишет ваш Желтков? Про гранатовый браслет?

– Никакой он не мой, – сумрачно возразил мне Каховский. – Наоборот. Этот недомерок, кажется, первым в ящике комментировал мой арест. Одобрял. А в газетах у него одна пластинка: грабь награбленное, дави зажиточных, вернем народу то, что отродясь ему не принадлежало… В экономике он или полностью темный, или придуривается. На Западе бы такого мухомора всякая психбольница с руками оторвала, отдельную палату бы выделила, сто диссертаций бы на нем сделала. А у нас его держат за политолога, серьезные газеты его печатают, на радио зовут, в ящик… Вам бы не со мною говорить, а с ним. Он бы живо объяснил, как я кругом виноват. И что богачей-вредителей вообще нужно ставить к стенке…

– К стенке? Прямо сразу? – переспросил я. – Ну тогда наш суд обошелся с вами милосердно.

– О да, – согласился Каховский. – Практически обласкал. Вы все еще жаждете подробностей суда?

– Жажду, – сказал я. – Давайте.

Бывший олигарх по-прежнему мне нравился. Даже легкая мания преследования его не портила. Когда у тебя отняли добро и сунули в тюрягу, черт-те что можно подумать о родной стране… Кстати, подумал я, неплохо бы мне и взаправду встретиться с этим Желтковым. Что, если Звягинцева украли по идейным соображениям? Версия не из самых бредовых. Вдруг где-то есть некая «красная бригада», которую мы с генералом Голубевым прошляпили? В этом случае теоретик-олигархофоб нам пригодится.

Каховский тем временем заправился чаем, сжевал крекер и начал:

– Мой так называемый «процесс века» весь был шит белыми нитками. С первого же эпизода, когда «Пластикс» пристегнули к катастрофе с бассейном «Тушино», сделав нас крайними. Якобы из-за наших материалов схлопнулись опоры, а затем повалился купол. Любой грамотный эксперт, если бы кому-нибудь из них дали слово, в два счета доказал бы: в опорных конструкциях не было нашего пластика, понимаете, ни грамма. И быть не могло. Мы поставили в «Тушино» только фановые трубы для канализации – и эти трубы, кстати, были единственным, что сохранилось в этом бардаке, без трещин, без царапин. Мне еще тогда не изменили меру пресечения, и я успел съездить посмотреть…

– И кто был виноват в катастрофе? – вклинился я. – Звягинцев?

– Ах какая красивая гипотеза! – поцокал языком Каховский. – Сразу все объясняет, правда? Только я вам гарантирую: ни Звягинцев, ни Давтян, ни главный архитектор Сошин были абсолютно ни при чем. Скорее всего, это геологи недоучли степень давления на тамошний грунт. Или, что еще вероятнее, строители бассейна украли больше, чем дозволяли СНИПы.

– Получается, что Звягинцев топил вас не из самозащиты?

– В том-то и дело! Я бы понял, если бы он стал валить с больной головы на здоровую. Но ведь он никаким боком не проходил по обвинению. Его и как свидетеля могли бы не допрашивать – он сам вызвался помочь следствию… Вот сейчас вы наверняка подумали, что я озвучил железобетонный мотив для мести…

– А разве не так?

– Не так! – Усмешка на лица Каховского сделалась горькой. – Показания Звяги уже ничего не меняли. В обвинительном заключении они, кстати, не фигурировали вовсе. Поймите же, Макс, я был избран в назидание и оттого приговорен с первой секунды процесса. Не в бассейне было дело, не в налогах, которые на меня потом навесили. И никакой не Звягинцев меня посадил, а президент Волин. Чувствуете разницу? Звяга увел колечко с уже отрубленной руки. Будь я тем Монте-Кристо, каким вы меня пытаетесь изобразить, я должен был бы, наверное, похитить президента… Но в этом-то, надеюсь, вы меня не обвиняете?

– У графа Монте-Кристо, – уточнил я, – был, если вы помните, перспективный план. Сперва отомстить одному врагу, подождать, добраться до следующего, и так далее…

– Браво, Макс! – Каховский с иронией поаплодировал мне. – Вы читаете мои мысли. Итак, сперва я похищаю Звягинцева, потом Генпрокурора, после проникаю в Кремль… Или нет: в Кремль – банально… Мне вот в Яндексе попалось, что завтра Волин посетит Большой театр. Итак, я, переодевшись в ниндзя, пролезаю в президентскую ложу, утаскиваю на себе Волина и…

– Выглядит слегка придурковато, – сознался я. – Но чисто теоретически – почему бы нет? И что вам, в принципе, мешает нанять нескольких профи, поставить им задачу? Граф Монте-Кристо, между прочим, тоже не все делал своими руками.

– У графа Монте-Кристо, – печально заметил Каховский, – были, между прочим, еще и бабки на все эти глупости. Забыли? Сундук мертвеца, йо-хо-хо и бутылка рома… Теперь посмотрите на меня, Макс. Оцените мой гардероб и мою кухню. Вот у меня есть чай, пожалуйста. Лимон еще есть. Крекеры. А сундука с пиастрами – нету, клянусь вам, хоть обыскивайте. Сами ведь прекрасно знаете: Федеральная налоговая служба страшней бригады коммандос. Если они берутся зачищать, то зачищают все под ноль… Сигареткой, кстати, не разживусь у вас? Мои кончились.

15. БЫВШИЙ РЕДАКТОР МОРОЗОВ

«Солнце, воздух и вода – наши лучшие друзья!» Бьюсь об заклад, эту белиберду тоже придумал Маяковский. Ни рифмы, ни смысла. Подлость одна. Нам, уличным торговцам с рук, даже солнце не в радость, если его слишком много. Воздух, если он ветер, – уже вредитель, а вода – просто враг, хуже ментов. Когда дождик, клиент реже подходит за газетами. И чаще ругается, что они мятые. А пока ругается, они становятся заодно и мокрыми. Бррр!..

В это утро, однако, погода была ясной и теплой. Облака висели реденькие, ветерок дул пристойный, и вообще все складывалось удачно. Я быстро распродал первую закладку прессы, а всю вторую перепасовал молодому Диме. Обычный бизнес парня – торговля театральными билетами – последний месяц шел еле-еле; пусть же он подзаработает на газетах. А у меня нынче дела поважнее, на кону – миллион. Спустившись в метро, я доехал до Крылатского и прямо по Осеннему бульвару вышел к Рублевскому шоссе. Где довольно легко и сравнительно дешево поймал машину до Усково.

Тут мое везение кончилось: водитель попался разговорчивый – из тех, кому любой пассажир мечтает заклеить рот липким пластырем или урезать язык в случае отказа на час добровольно онеметь.

– А про спецасфальт вы знаете? Между пятнадцатым и двадцатым километром, нет? – первым делом спросил он у меня. – Экологически чистый, японский, сам себя очищает и к тому же атмосферу восстанавливает! Я когда там проезжаю, нарочно замедляю ход – атмосферу понюхать. Она, само собой, чуть-чуть воняет, но ведь с пользой воняет, не какая-нибудь там бестолковая рашен-помойка!..

Может, водитель надеялся, что я доплачу ему за рассказ о красотах Рублевки? Тогда он ненаблюдательный дурак: Виктор Ноевич Морозов похож на праздного богатого туриста в такой же степени, в какой и на Нельсона Манделу, Джулию Робертс или корабельную сосну. Впрочем, мысленно признал я, заподозрить во мне бывшего главного редактора влиятельной российской газеты тоже трудновато. Если закрыть глаза на мой галстук, который мне подарил модельер Ярик Цайц, то я больше смахиваю на рядового коммивояжера. То есть на человека, который недорого продает гражданам упакованный воздух. Собственно, я и являюсь таким человеком – только прошу за воздух сразу миллион долларов.

– …А про дачи на Рублевке вы слыхали? – доносился до меня голос шофера. – Здесь столько собралось сливок общества, что если вдруг американцы кинут сюда ядерную бомбу, страна останется без элиты! В Ромашково весь рокопопс живет: группа «Доктор Моро» – ну то есть бывшая «Доктор Айболит», потом группа «Хандра» в полном составе, группа «Кофе-в-постель», Кали Барабасов со своей «Дай-дай-бандой», мальчики из «Полиции Майами» и чуть ли не сама Кристина Орбакайте! Представляете? А скоро вот Ильинское проедем, мимо дач знаменитых писателей – для которых Переделкино недостаточно круто. Ближе к шоссе бунгало Савла Труханова, ну который ужасы пишет, про ходячие саваны, про «Аврору», про Красную Руку. У него там, говорят, целый кабинет со всякими штуками – хлыстами, наручниками, кожаным бельем. От баб отбою нет… А подальше, вглубь поселка, фазенда классика Долгопрудникова, а рядом – детективщица Агафья Бубенцова и фантаст Никита Ечаев, который, ну вы в курсе, конечно, на самом деле Айвазян, из армян. Недалеко от них еще усадьба Кати фон Гробски, которая про миллионерских жен пишет: какая из них что ест, что носит и что почем. А еще глубже, где болото, этой весной трое видели Пелевина, живого, чтоб я сдох! Его вроде как позвали по имени, а он обернулся выпью и прыг в печную трубу, а у тех троих еще целую неделю были понос и чесотка, потому что нельзя таких по имени, никак нельзя…