Николай Эдельман - Зверюшки

• Название: Зверюшки
• Автор: Николай Эдельман
• Жанр: Научная Фантастика

---

Слева от дороги остался поселок Афаргуй, и машина уже совсем подъехала к горному склону с хребтом чудовища, когда водитель внезапно затормозил. Грузное тело Секретаря пролетело вперед, и только реакция референта и охранника, успевших схватить его, помешала ему удариться лбом в стеклянную перегородку, отгораживавшую салон от водителя. Жалобно завизжали шины. Автомобиль занесло и развернуло поперек дороги. Прежде чем кто-нибудь опомнился, водитель распахнул дверь и, что-то выкрикивая, кинулся головой вперед в придорожную канаву.

Секретарю почти не приходилось попадать в экстремальные ситуации, поэтому его мозг не мог сразу справиться со стремительным потоком событий. Вначале его охватил безудержный гнев на шофера, позволяющего себе странные выходки. Референт, сидевший на откидном сиденье напротив него, был моложе, и реакция у него оказалась быстрее. Он решил, что машина загорелась, и шофер кинулся в канаву, ожидая взрыва. Он выпихнул грузное тело Секретаря наружу и вывалился из машины сам. Охранник уже стоял на асфальте и осматривался, положив руку на кобуру.

Секретарь последовал его примеру. Едва он взглянул на горный склон со скалистыми выступами, как у него отвалилась челюсть, и он прислонился к автомобилю, чтобы не упасть.

Поверхность склона колебалась и вспучивалась, как будто нечто, скрытое внутри, пыталось выбраться наружу и скидывало придавившие его напластования. Вниз по склону летели огромные валуны, перегораживая дорогу. Скалистые шипы качались, задевая друг за друга с жутким скрежетом, и с каждой минутой поднимались все выше и становились все острее. Выпучив глаза и раскрыв рты, люди смотрели, как из горного склона появляется гигантское чудовище с грубой буро-зеленой шкурой, почти неотличимой по цвету от каменистой почвы. Первым не выдержал референт. Он кинулся в машину, завел мотор и помчался прямо к чудовищу, видимо, в панике перестав соображать. Тем временем кошмарное создание - стометровой длины гора мяса с гигантскими шипами на спине, четырьмя тумбообразными ногами, длинным хвостом и такой маленькой головкой, что её почти не было заметно - полностью вылезло из горного склона, развороченного, будто в него попало несколько авиационных бомб, и двинулось вниз, сокрушая все на своем пути. Машина, управляемая референтом, на полном ходу врезалась в одну из колоссальных ног чудовища и остановилась со сплющенным передом. Тварь, казалось, вовсе этого не заметила. Ее нога опустилась на искореженный автомобиль и вдавила его в асфальт, продавив в дорожном покрытии огромную яму.

Охранник уже расстрелял в чудовище три обоймы из пистолета - без всякого результата - и сейчас дрожащими руками запихивал в пистолет четвертую. Неизвестно, что пришло ему в голову - может быть, во время боевой подготовки ему внушили мысль, что незачем жить, если он не сумеет обеспечить безопасность своего подопечного - но расстреляв ещё восемь патронов, он приставил пистолет к виску и последней пулей размозжил себе череп.

Секретарь сидел прямо на асфальте, схватившись рукой за сердце. Ему было тяжело дышать, грудь с левой стороны жгло огнем, окружающий мир становился смутным и тусклым. Но сквозь застилающую зрение пелену он видел, как просыпаются чудовища, погребенные в земле, как они поднимают свои головы, торчавшие сопками среди степи, встают на ноги и уходят прочь. И в последнюю минуту жизни, прежде чем навсегда закрыть глаза, Секретарь успел увидеть, как ещё одно существо, чей ужасный лик всегда казался обрывистым склоном, прорезанным горизонтальными выходами камня, расправляет крылья и взлетает, исчезая в небесных просторах.

5.

Н. открыл глаза в тесном, темном и сыром помещении, похожем на колодец. Оно освещалось только тусклым светом, который давала слабая лампочка под потолком, окруженная туманным ореолом, как в бане. В одной из стен была тяжелая железная дверь с маленьким отверстием на уровне головы. Под потолком, теряясь в густой тени, проходили в несколько рядов какие-то трубы, и от них по стене тянулись темные подтеки. Трубы обросли мохнатой грязью, спускавшейся вниз сосульками. Гораздо ниже их вдоль стен были установлены двухъярусные нары, сколоченные из едва обструганных досок. Н. попытался приподняться с твердого и неудобного ложа и почувствовал резкую боль. Его туловище одеревенело, а легкие едва вдыхали воздух - как будто были зажаты между двумя досками. Н. с удивлением расстегнул рубашку, обнаружив при этом, что левая рука опухла и плохо слушается команд, и увидел, что его грудь туго перебинтована. Ощупав руками голову, он обнаружил бинты и на ней.

В ушах раздавался какой-то звон. Прислушавшись, Н. понял, что в голове по-прежнему вертится та музыка со странной пластинки, которую он слышал у Свена - позвякивала гитара (сейчас он отчетливо понимал, что это гитара, несмотря на странное звучание), бас равномерно сотрясал воздух, и хриплый голос произносил что-то непонятное и таинственное... Музыка из другого мира, настолько же отличающегося от его родного мира, как и тот, в котором он сейчас очнулся. Он даже подумал - а существовал ли тот, прошлый мир? Может, он всю жизнь провел в этом темном и сыром бункере, и только ненадолго позволил себе забыться? Но нет, это невозможно. Если он никогда не видел ничего, кроме сырых стен, откуда он взял, что тут так плохо, и откуда взялись те яркие видения, которые составляли его предыдущую жизнь?

Однако, этот новый мир следовало хотя бы осмотреть, и Н., невзирая на боль, поднялся и сел на краю нар. Вся его одежда была на нем, только ремень исчез, и из карманов пропало все содержимое. На ногах были ботинки, но почему-то без шнурков.

Почти сразу же он обнаружил, что находится в этом мрачном помещении не один. На противоположных нарах сидел какой-то человек с изможденным и, как показалось Н. в полутьме, черным лицом. Его взгляд следил за Н. без особого интереса, но все же внимательно.

Очевидно, он уже давно наблюдал за Н., но не делал никаких попыток начать разговор. Н. пришлось брать инициативу в свои руки.

- Где я? - спросил он. - Что это такое?

- А вы никому не скажете? - прохрипел человек напротив.

- Нет... - машинально произнес Н. Тогда незнакомец едва заметно похлопал по нарам рядом с собой, и Н., сморщившись от боли, перебрался через проход. Оказавшись рядом с соседом, он почувствовал, как у него слабеет в промежности - настолько ужасен был вид собеседника. Один его глаз заплыл, лоб иссечен шрамами, рваная одежда едва прикрывала грудь, тоже покрытую кровавыми царапинами, ладонь левой руки изуродована, как будто попала под пресс, и два пальца на ней превратились в кровавые лохмотья. Судя по произношению незнакомца, во рту у него недоставало половины зубов. На тех же нарах, рядом с сырой стеной, неподвижно, словно бесформенная гора тряпья, лежал ещё один человек, повернув лицо к стене. Над головой, на втором ярусе нар тоже кто-то был; Н. слышал над собой скрип досок и еле слышные стоны.

Пригнувшись к самому уху Н. и обдавая его зловонием гниющих ран, изувеченный незнакомец прошептал:

- Вы находитесь в изоляторе номер один Службы социального карантина Края. А что вы спрашиваете? - вдруг округлил он глаза. - Может, у вас и допуска нет?!

- Социального карантина..? - невпопад переспросил Н., почувствовав немедленное желание проснуться. Он в самом деле оказался в другом мире там, где он жил всегда, таких вещей не могло существовать. Подумав об этом, он внезапно вспомнил сцену у реки, Алину, бегущую к переезду, и им завладело непреодолимое желание узнать, что случилось с подругой. Он бросился к двери и заколотил в неё кулаками. Волны грохота заполнили все помещение, отражаясь от стен, возвращаясь к своему источнику и сами собой усиливаясь.

- Да вы что, спятили?! - истерически завопил тот же самый человек, который заговорил с Н. - Немедленно прекратите!

Не успел он закрыть рта, как загремел засов и дверь распахнулась. На пороге стоял здоровенный детина с огромными кулаками и полным отсутствием интеллекта в лице.

- Кто стучал?! - проревел он, хотя всякому было ясно, что в дверь колотил Н., ещё не успевший вернуться на свои нары.

- Я, - неохотно признался Н. Вид и интонация пришедшего не обещали ничего хорошего.

Но к его удивлению, верзила как-то сразу потух.

- А, это ты... - вяло пробормотал он. - Нельзя стучать в дверь, сказал он не очень убедительно. - А, кстати...

Он исчез так же стремительно, как появился, но через пару минут вернулся с картонной папкой под мышкой. Из папки он извлек несколько листов и протянул Н.:

- На, распишись.

Н. принял бумаги и проглядел слепой текст, поднеся его почти к самому лицу. Сверху лежала стандартная форма о том, что подписавшийся несет ответственность за разглашение сведений, составляющих тайну Великой Редакции. В своей жизни ему приходилось подписывать столько таких бумаг, что появление привычной вещи в этом новом и жутковатом мире показалось ему довольно странным. Кому и что он может здесь разгласить? Тем не менее он взял протянутую верзилой ручку и, положив лист на неровные доски, кое-как расписался. В следующей бумаге говорилось примерно то же, но более конкретно - запрещалось разглашать тайну следствия. Третья бумага грозила карой за разглашение каких-либо сведений об "изоляторе временного содержания", в том числе и о факте существования такового изолятора. Четвертая содержала в себе правила пребывания временно задержанных в изоляторе. Это был не один лист, а целых три, с обеих сторон покрытые убористым шрифтом. Н. подписал их, даже не читая. И наконец, ещё два документа - протокол о доставке задержанного Н. в изолятор и медицинское заключение о состоянии здоровья задержанного Н. (сотрясение мозга, переломы ребер, ушибы головы и левой руки).