Дениз Робинс - Обреченная невеста

• Название: Обреченная невеста
• Автор: Дениз Робинс
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-88590-313-1

Роман «Обреченная невеста», являясь самостоятельным произведением, представляет собой продолжение романа Денизы Робинс «Золото для веселых хозяев», повествующем о судьбе девушки-рабыни Фауны, ее превращении в маркизу де Чартелет, а затем – в супругу лорда Родни.

Главная героиня «Обреченной невесты» – дочь супругов Родни, нежная Флер. Действие этого произведения происходит в Англии, в эпоху правления королевы Виктории.

---

Для Флер весь этот обед был сплошной пыткой. Несмотря на все доводы кузины Долли, ничто не могло заставить ее снять траур, так как ее дорогие мама и папа умерли всего девять недель назад. Однако она никогда еще не была так пленительна. В черном вечернем платье ее кожа выглядела как камелии, растущие у южной стены Кедлингтона. На ней не было никаких драгоценностей и украшений, кроме двух белых роз, его роз, пришпиленных к ее корсажу. Он цинично отметил про себя, что, без сомнения, это Долли заставила ее надеть цветы, но это был знак поощрения.

После обеда Долли отправила дочерей и их кавалеров в гостиную помузицировать и обратилась к Флер:

– Лорд Чевиот очень хочет посмотреть то странное растение, которое ваш кузен Арчибальд принес мне весной с Ковент-Гарден. Покажите ему, моя радость.

Тонкие пальцы Флер нервно сжали маленькую дамскую сумочку.

– Ступайте, мое милое дитя, – сказала Долли. Чевиот предложил ей руку. Флер призвала все свое мужество, как перед самым тяжким испытанием, но позволила мужчине повести ее в оранжерею. Бесполезно продолжать сражаться против этой упорной страсти, а главное – против кузины Долли. Весь день Флер думала об этом и прежде всего о причине, по которой Долли так желала этого брака. Она спрашивала себя, должна ли смириться с судьбой и принести эту жертву и хотел ли этого папа. Отказать и послать кузину Долли в тюрьму и тем самым опозорить семью было для нее слишком жестоко.

Она шла с Чевиотом, как овечка на бойню. Под огромной пальмой она присела на маленькую красную софу, Чевиот остался стоять перед ней, напугав ее своим огромным ростом и широкими плечами. Его черные волосы были завиты и напомажены, рукой в белой перчатке он держал кружевной платок. Красивый, безупречный и, как не уставала повторять ей кузина Долли, исключительно богатый и всегда окруженный аурой злодейства, он не стал для нее более привлекательным. Вскоре она почувствовала, что мужчина сидит рядом с ней.

– Прошло столько времени, мисс Родни, с тех пор, как мы говорили наедине.

– Да… О, да.

– Это было так давно, будто прошла целая вечность. Почему вы были так жестоки?

Ее сердце снова забилось, так как этот человек внушал ей благоговейный страх.

– Я… не хотела быть жестокой, – промолвила она.

– Вы очень бледны, – прошептал он. – Вы очень многое пережили? Что угнетает вас и лишает прежнего детского веселья?

Она подняла глаза и посмотрела на него долгим печальным взглядом.

– Это веселье, как вы назвали его, навсегда исчезло со смертью моих любимых родителей.

Чевиот нахмурился. Ему хотелось быть в ее глазах человеком сочувствующим и понимающим, но чувства, испытываемые молодой девушкой, были выше его понимания. Он никогда не любил своих родителей, пока те были живы, и считал, что они только мешают ему развлекаться. Когда они умерли, он соблюдал траур только ради приличия и был очень доволен, что стал свободен и мог сам распоряжаться деньгами и собственностью.

– Увы, гибель парохода в проливе была ужасной трагедией. Я понимаю, что вы должны чувствовать. – Правда? – спросила она задумчиво, словно пытаясь найти в нем что-то такое, что заставило бы поверить, что в этом высокомерном человеке есть еще и доброта. Он поклонился и ответил:

– Конечно. Кто же не поймет вашего горя? Но вы слишком молоды, чтобы запереться от всех и утонуть в слезах.

– Два месяца – это не так уж долго, – глухо сказала она.

– Для того, кто так долго хотел увидеть вас и услышать ваш голос, это была целая вечность, – напыщенно сказал он.

Она молчала, и все ее мысли были с родителями. Да, наверное, прошла уже вечность с тех пор, как она смотрела на прекрасное лицо мамы, слышала веселый смех папы, шла с ними по залитым солнцем коридорам их дома. Давно, как давно… но она не хотела выходить на свет из своего укрытия, ее ранил самый звук смеха или музыки.

Неожиданно она почувствовала, как железные пальцы стиснули ее нежные руки. Чевиот опустился перед ней на колени и прижал ее руку к своим губам. Поцелуй был таким жарким, что она испугалась. Казалось, он не мог справиться со своим желанием и продолжал целовать ее руку, бормоча слова, полные дикой страсти.

– Я так обожаю тебя… Я прошу… Поверь мне, – вскричал он. – Для меня нет в мире ничего, кроме тебя. Я уважаю твое горе и боль и молю тебя обратиться за утешением ко мне. Ты сейчас для меня одна во всем свете. Флер, Флер, возьми меня в мужья. Дай мне право всегда держать тебя в этих любящих руках.

Это были умело выбранные слова. Она слушала их с изумлением, понимая в глубине души, что если бы их произносили губы человека, выбранного ею самой, то они принесли бы ей утешение, которого так хотелось. Как было бы хорошо прижаться головой к сердцу, полному нежной любви к ней, но почему-то все в Флер протестовало против Дензила Чевиота. Слушая его, она понимала, что ничто не сможет изменить ее, и попыталась убрать свою руку от его поцелуев.

– Лорд Чевиот! – слабо запротестовала она.

– Нет, не отталкивай меня. Все самые прекрасные цветы, что у меня есть, будут твоими. Выходи за меня замуж и приходи в Кедлингтон-Хаус хозяйкой и моей женой. Клянусь, я не буду ни в чем тебе отказывать.

Она вся дрожала, понимая, что ей не нужно ничего, что он может дать. Титул, богатство, все меха и драгоценности в мире не смогут вернуть ей загубленной юности и счастья, а главное – родителей. Она слушала страстные речи Чевиота, и две огромные слезы скатились по ее щекам, два печальных бриллианта, сверкнувших в свете свечей.

Однако барон не замечал ее слез, да и не в его характере было проявлять мягкость. Всецело поглощенный страстным желанием коснуться юных губ Флер, в какой-то момент он был близок к успеху, но все испортил, грубо обхватив ее руками.

– Вы не должны меня отвергать, – бормотал он, – ваша кузина дала мне слово, что вы примете мое предложение.

Впервые в жизни девушку целовали с той животной страстью, которая лишь шокировала ее и укрепила в уверенности, что никогда не пойдет на такую жертву, даже для кузины Долли. С трудом переводя дыхание, она оттолкнула Чевиота и наугад ткнула своим маленьким сжатым кулачком в его разгоряченное лицо.

– Я вас ненавижу! Как вы смеете меня оскорблять? – выдохнула она и, прежде чем молодой человек успел что-либо сказать, подобрала свои пышные юбки и побежала от него с такой поспешностью, будто за ней гнался сам нечистый. Она быстро взбежала наверх по лестнице в свою комнату и закрыла за собой дверь.

Чевиот некоторое время стоял в оцепенении, тяжело дыша. В нем закипала ярость. Он разыскал хозяйку, но удостоил ее всего лишь несколькими фразами:

– Ваша милейшая кузина отказала мне и при этом ударила по лицу. Вам нужно позаботиться, чтобы она немедленно раскаялась в содеянном и вышла за меня замуж. В противном случае, мадам, вы не получите от меня ни одной гинеи.

С этими словами он покинул дом, а Долли завыла и завизжала в бессильной злобе. Но теперь настала ее очередь показать свой характер. Взбежав по лестнице, она забарабанила изо всех сил в закрытую дверь спальни Флер.

– Сейчас же пусти меня, противная неблагодарная девчонка, – прошипела она, но за дверью не было слышно ни звука. Флер не плакала, но ничком лежала на своей огромной кровати. Она снова и снова вытирала губы платком, пока те не стали болеть, словно хотела уничтожить следы мерзких поцелуев Чевиота. Она слышала, как кузина поносила ее, угрожая выбросить на улицу, но не стала отвечать. Одно она знала твердо, что никакая сила не заставит ее быть женой этого барона, чтобы ни говорила и ни делала ей кузина Долли.

В конце концов Долли оставила попытки проникнуть в комнату Флер, опасаясь, что шум услышат двое молодых офицеров, находившихся внизу в гостиной с Сирил и двумя близнецами, и расскажут об этом скандале в городе.

– Ну что ж, дорогая, посмотрим, кто окажется победителем в этом сражении, – прошипела она сквозь замочную скважину, – ты вела себя как сумасшедшая, теперь и обращаться с тобой будут, как с сумасшедшей. Я отправлю тебя в психушку, и ты окончишь свои дни среди таких же безумцев, как сама.

Флер по-прежнему не отвечала, хотя все слышала и дрожала всем телом, не зная, как поступить с этой разъяренной женщиной. После ухода Долли Флер разрыдалась, взывая к своим умершим родителям:

– Мама, папа! Почему я не могу умереть и прийти к вам? Посмотрите на меня и защитите. Будьте со мной в этой безутешной печали.

Позже Долли вместе с близнецами снова попыталась проникнуть в ее комнату, но Флер опять их не впустила. Услышав последнюю угрозу Долли отправить ее в Кедлингтон и там оставить, девушка похолодела. Она долго не ложилась в постель и ходила взад и вперед по комнате, то обращаясь в молитвах за помощью к Всевышнему, то пытаясь сама найти выход из этого ада.

Семья де Вир давно спала, когда Флер со свечой в руках осторожно открыла дверь и на цыпочках прошла по коридору, а затем вниз по маленькой лестнице в комнату своей служанки. Она разбудила Молли, и та вышла к ней. Ее волосы были завиты на папильотки под сбившимся колпаком, на лоснящемся красном лице проступили испуг и удивление, когда она увидела свою госпожу, укутанную в кашемировую шаль.