Сьюзен Нэпьер - Безжалостная ложь

• Название: Безжалостная ложь
• Автор: Сьюзен Нэпьер
• Жанр: Короткие любовные романы

В самом начале знакомства Клодия Лосон пошла на вынужденную ложь – обвинила Моргана Стоуна в том, что она по его вине потеряла ребенка. Через несколько лет богатый, всесильный и обольстительный Морган вновь вторгается в ее жизнь. Он испытывает перед ней тяжелое чувство вины. Простит ли Морган очаровательной Клодии ее поступок? О том, как сложатся их дальнейшие, полные драматизма отношения, и повествует эта книга.

---

Его синие глаза поблекли от потрясения, и она почувствовала себя виноватой – самую малость. Но он этого и заслуживает, с искаженной горем логичностью сказала она себе. Морган Стоун попрекал ее ветреностью, хотя на самом деле она была совсем, полностью верна Крису, даже если не всегда была убеждена, что он ей настолько же верен. В общем-то, останься Крис живым, они бы стали мужем и женой после пышного венчания, какое Крис предполагал устроить. А теперь Крис уже не чувствовал боли, навеки лишенный отцовства, которое только начал предвкушать в последние недели жизни.

– И это вы собираетесь рассказать Марку? – спросил Морган Стоун голосом гулким и таким же опустошенным, какой она ощущала и самое себя.

– Но ведь это правда? – спросила она ледяным тоном. – Вы меня толкнули… я упала – и потеряла ребенка. Вы убили моего ребенка! – Она испытывала нужду обвинить кого-нибудь кроме себя – нужду отчаянную, необходимую, чтобы выжить.

– Клодия, прошу вас…

– Ах, не беспокойтесь! – исступленно зарыдала она. – Можете не просить. Я ему не скажу. И если у вас остались хоть какие-то чувства к вашему сыну, то не скажете и вы. По-вашему, я хочу нанести ему такой удар? Хочу, чтобы он до конца дней своих нес это сокрушающее бремя – зная, что вы сделали из-за нашей с ним дружбы?

Клодия не хотела нанести Марку удар. Единственный, кто должен страдать, кто обязан страдать, – тот, чье высокомерное презрение погубило ее ребенка.

– Клодия… я… – Он замолчал, издал нечленораздельный звук и беспомощно задвигал худощавыми руками. При всей своей свирепой выдержке он выглядел… потерянным. И внезапно она ощутила ужасающий прилив нежеланного сопереживания, разделенную боязнь, самую изначальную у родителей, – боязнь потерять ребенка, все равно, младенца или взрослого. Но нет, нет, она с ним ничего не разделит, ничего к нему не почувствует… надо прогнать его… сейчас же… прежде, чем она еще более смягчится…

– А ну убирайтесь. Я чувствую себя оскверненной одним тем, что вы – в одной комнате со мной, – сказала она без всякого выражения, неожиданно безжизненным голосом. – А про нас с Марком не беспокойтесь. Мы не поженимся. Об этом и вопроса не было – я бы вам это сразу сказала, если бы вы не вломились, как громила из трущоб, да не пустились бы хамить. Сказала бы я вам и то, что он на неделю уехал с друзьями и до воскресенья не вернется…

Морган Стоун сделал резкое движение, и на случай, если оно было вызвано торжеством и облегчением, она решилась на обдуманный, завершающий выпад:

– Так что, как видите, не было терпенья – внук пропал[2]. Может быть, когда-нибудь я и обрадуюсь, что не родила на свет еще одного ребенка ваших кровей. А теперь мне совершенно все равно, если я ни вас, ни вашего сына больше никогда не увижу.

Глава 2

Клодия посмотрела в мутные глаза знаменитой рок-звезды и постаралась соврать ей как можно естественнее:

– Я уверена, что ничего такого нет. Горничная, должно быть, неверно поняла совершенно безобидный жест вашего супруга. Она была расстроена, сознавала, что находится где не следует, ну и ляпнула первое, что пришло в голову, лишь бы отвлечь внимание…

– Во всяком случае, сказать этакое – паскудство. Таких безмозглых сучонок не следует принимать на службу в гостиницу. Если вы ее не уволите, я поговорю со старшим администратором. Уж он-то, будьте уверены, меня послушается…

– Ну, разумеется, девицу уволят, – не моргнув глазом соврала Клодия и при этом старалась не морщиться от сквернословия звезды. Но это было еще деликатно по сравнению с ее первым взрывом, сочетанием слез, ярости и, как догадывалась Клодия, опасной смеси алкоголя и переутомления. Элайза Митчелл завершала последний этап кругосветного турне, начавшегося в ее родной Англии, и напряжение, бесспорно, на ней сказывалось. С одной стороны, Клодия сочувствовала гневу знаменитой гостьи, порожденному изменой, но в глубине души считала, что гнев этот вымещен не на ком следует, и не хотела, чтобы явная супружеская вражда повредила ни в чем не повинной и работящей девушке.

Чтобы окончательно загладить инцидент, потребовалось еще двадцать минут, и когда Клодия вышла из номера люкс в коридор шестнадцатого этажа, то почувствовала некоторую усталость. Гостиничный охранник при ее появлении ухмыльнулся. Скандал начался на его глазах, и он позвонил в дирекцию охраны, оберегая несчастную горничную от града гостиничного инвентаря, обрушившегося на ее голову.

– Ну как, излили елей на бурные воды[3], мисс Лосон?

Клодия вздохнула:

– Будьте любезны, позвоните кастелянше и попросите прислать горничную, опытную и предпочтительно пожилую. Нужно заменить вазу и стулья. Но пусть мисс Митчелл с мужем сперва уйдут: через сорок пять минут у нее пресс-конференция.

– Будет сделано, мисс Лосон. А знаете, из вас хороший бы получился дипломат!

– Я иностранных языков не знаю, – ответила она и криво улыбнулась. – Хотя, кажется, я только что услышала от Элайзы Митчелл два-три слова, мне до сих пор неизвестных.

Она кивнула двум охранникам, стоящим по обе стороны стеклянного лифта, и, плавно опускаясь на первый этаж, с облегчением вздохнула. Ей неприятно было лгать, даже если она понимала, что лишь не правда – верная и желаемая реакция на истерику Элайзы Митчелл: Та знала правду, но не желала в этом признаться ни самой себе, ни кому-либо еще. Как координатор отдела связей с общественностью отеля «Барон Харбор-Пойнт», она часто была вынуждена сглаживать неловкие ситуации ради престижа гостиницы, но сегодняшняя ложь оказалась, пожалуй, самой большой и самой противной за время ее работы.

Глаза ее потемнели, она повернулась посмотреть на панораму веллингтонской бухты сквозь стеклянную стену лифта, и взгляд ее невидяще скользнул по армаде маленьких судов, приветствующих несколько военных фрегатов, которые шли в Веллингтон на ежегодный праздник флота.

Нет, эта ложь – не самая большая. Самая большая в ее жизни – та, гнусная, которую она швырнула в лицо Моргану Стоуну два года назад в отдельной больничной палате. Ложь, о которой она скоро пожалела, но так и не искупила. Предпочла отстранить. Притвориться, будто ни ее, ни его не существовало вообще. В темном, потаенном углу рассудка таилось понимание того, что она совершила преступление против ни в чем не виноватого человека и приговорила не только его к бремени сознания вины в смерти ребенка, но и себя – вечно об этом помнить.

Двери лифта раздвинулись, и каблуки Клодии зацокали по гладкому мраморному полу, пока она пересекала вестибюль, направляясь к столу регистрации.

– Клодия? Клодия?

Ее остановило прикосновение твердой мужской руки. Клодия повернулась и посмотрела на человека, не узнавая его, пока он широко, по-дружески не улыбнулся.

– Знаю, Клодия, что много времени прошло, но ведь не настолько же! Это я, Марк Стоун, – помните? Мы когда-то вместе жили. – И поскольку на его шутку она тоже не отреагировала, его красивое лицо посерьезнело. – Ой, я не хотел пробуждать неприятные воспоминания или что-то в этом роде, просто до того здорово опять вас увидеть…

Появление его, как будто по мысленному зову Клодии, настолько ее ужаснуло, что потребовалось несколько секунд, прежде чем она поняла: это реальность, а не фантазия, порожденная ее нечистой совестью.

– Здравствуйте, Марк, – сипло проговорила она и заставила себя улыбнуться, смотря на его невероятно красивое лицо. С болью она осознала, что почти два года его не видела. – Извините, я, задумалась. Я… Что вы здесь делаете? – Сердце ее затрепетало в смятении, а глаза нервно осматривали вестибюль.

– Деловое свидание, встреча с одним здешним постояльцем. А вы?.. – Он посмотрел на ее одежду и не сразу оценил значок с ее именем. – Вы что, работаете здесь – в отеле?

На этот раз она улыбнулась естественно, трепет у нее в груди слегка унялся. Он был один.

– Я тут заведую отделом связей с общественностью.

– Фантастика! И вы теперь живете в Веллингтоне! Почему же вы меня не разыскали? Я же вам говорил, если вы когда-нибудь здесь окажетесь…

– Я тут всего месяца два. Все еще осваиваюсь.

Клодия уклонялась от прямого ответа. Не могла же она сказать, что пыталась отказаться от перевода из оклендского отеля «Барон Лэйк-Пойнт» именно во избежание такой случайности. Однако ее просьбу отклонили, и она сочла себя чересчур осторожной. Столица Новой Зеландии – город большой, и вряд ли она бы наткнулась на Моргана Стоуна или его сына.

– Вы и ни на одно мое письмо не ответили, – продолжал Марк. – Я, знаете ли, за вас тревожился, гадал, а вдруг вы на меня рассердились за то, что я уехал так скоропалительно и почти сразу после вашего… после того, как вы потеряли ребенка…

– Ну конечно же, нет, я понимаю, – пробормотала она, и ее сердце екнуло от малейшего признака обиды в выражении его лица. Только этого ей не хватало – взвалить на себя бремя еще одной вины!