Александра Риплей - Возвращение в Чарлстон

• Название: Возвращение в Чарлстон
• Автор: Александра Риплей
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-8352-0494-9

В новой книге Александры Рипли – продолжение истории, начатой ею в романе «Чарлстон». И хотя на этот раз в центре ее внимания уже новое поколение семьи Трэддов и действие происходит в первой трети XX века, писательница верна своим симпатиям: ее любимые герои, воспитанные в традициях Старого Юга, умеют высоко держать голову, что бы с ними ни происходило.

---

Билли и Стюарт тотчас ответили согласием.

– А как ты насчет этого, Энсон?

– Хм, нет, благодарю, Когер. Мне нужно кое-что сделать.

– А я пойду, Стюарт, – сказала Маргарет.

– Я бы на твоем месте хорошенько подумал. У нас в семье одни мальчики, и купальными костюмами мы как-то не обзавелись.

Маргарет пискнула и прикрыла лицо ладошкой.

– Нет, миссис Маргарет, в холодную воду вы не полезете. – Ровный голос Занзи звучал непреклонно, а тон не допускал никаких возражений.

– Слава Богу, – Генриетта нарушила наступившее молчание, – мы почти дома.

У берега росли огромные магнолии, их нижние ветви с тяжелыми листьями образовывали над причалом плотный навес. Его тень, словно прохладная рука, опустилась на разгоряченные лица присутствующих. Повеяло свежестью, и всем сразу стало легче.

– Ой, как хорошо пахнет! – проворковала Маргарет. – На этих старых деревьях, наверное, миллион цветов!

– Приятно здесь, вы не находите? – обернулась к Билли Генриетта. – Из-за густой тени нижние ветви зацветают поздно, и сезон магнолий у нас получается долгий. Кстати, их цветы напомнили мне, что надо нарезать роз для праздничного стола. Туман был такой густой, что позаботиться об этом рано утром я не сумела. Маргарет, а ты мне не поможешь?

– Я помогу, мама, – опередил Маргарет Энсон.

– Очень хорошо. Но сначала, милый, ты и другие мальчики помогут дамам сойти, иначе нам придется прыгать с большой высоты. Видно, река обмелела, и неудивительно. Дождя не было уже Бог знает сколько времени.

Трое братьев и Билли соскочили на причал. Спускать вниз тяжеловесную Занзи им пришлось вчетвером. По сравнению с ней другие пассажиры казались просто пушинками. А Генриетта ухитрилась сохранить грацию даже с ребенком на руках.

– Давайте скорее, – сказал Стюарт. – Я умираю с голоду. В честь крестин моего сына Хлоя обещала сготовить на завтрак все, что я люблю. – И он, опережая процессию, зашагал к дому по широкой лужайке.

– Мама, я пойду достану садовые ножницы в сарае, – предложил Энсон. – А ты подожди меня здесь, в тени.

Билли шел рядом с мистером и миссис Гарден, приноравливаясь к их медленному шагу. По пути старик ткнул тростью в большой куст сорняков.

– Никто уже не умеет содержать в порядке имения, даже те, что не сжег Шерман. Я помню этот газон в прежние времена, он был как бархатный.

– Ты устал, Генри, только и всего, – вскинула на него глаза Джейн. – Как только мы дойдем до места, ты сразу выпьешь пунша, и все как рукой снимет.

– Еще до завтрака? Мадам, вы дурно на меня влияете! – И Генри Гарден от удовольствия издал кудахтающий смешок. – Но вообще-то, я думаю, полдень уже на носу. Эта их чертова барка… Это, конечно, традиция, но кабриолет и хорошая лошадка, право, куда быстрее. Сколько сейчас времени, мистер Баррингтон?

Билли сунул руку в карман для часов – там ничего не было. Он застыл как вкопанный.

– Я потерял часы! – воскликнул он с отчаянием в голосе. – Еще утром они у меня были, я точно помню.

Джейн Гарден успокаивающим жестом похлопала его по рукаву:

– Я думаю, они никуда не денутся. Скорее всего, вы забыли их в церкви.

– Нет, сударыня. Уверен, что нет. Я мог обронить их только в барке или на причале. Прошу меня извинить. Мне обязательно нужно их найти. Это подарок моего отца в честь окончания семинарии. – Билли сорвался с места и побежал назад.

Густая трава совершенно поглощала звук его шагов. Оказавшись невдалеке от пристани, он остановился. В густой тени деревьев виднелись две фигуры. Мужчина и женщина. Он мог разглядеть только белый подол юбки и нижнюю часть белых брюк. Пара негромко беседовала.

«Не следует им мешать, – подумал Билли. – Нужно повернуться, уйти и возвратиться в усадьбу ни с чем.

Но вдруг вода поднимется? А часы могут лежать на ступеньке. Или гребцы решат перегнать барку на новое место. А может быть, и уже перегнали. И часы лежат на самом краю пристани и вот-вот упадут в воду. Нет, нет. Необходимо пойти и посмотреть».

И он двинулся вперед. А потом до него донеслись слова, и когда он понял их смысл, то снова остановился.

– …Энсон, как ты можешь так поступить со мной?

– Я никак не поступаю с тобой, мама. С тобой это никак не связано.

– Тогда почему? Если ты не держишь зла на меня, почему ты хочешь уйти из дома? Из-за Стюарта? Из-за Когера? Вы что, поссорились?

Энсон глухо застонал:

– Я уже говорил тебе, мама, что я ни на кого не держу обиды. Я просто не могу оставаться здесь. Сразу после смерти отца, после венчания, я тебе еще тогда сказал, что уеду.

– Но ты же согласился остаться, – перебила его Генриетта.

– Ненадолго, мама. Я сказал, что останусь на какое-то время. Но это было четыре месяца назад. А теперь я должен уехать.

– Но, Энсон, я не понимаю. Объясни мне хоть что-нибудь. Ты что, меня больше совсем не любишь? – И Генриетта разрыдалась.

Билли вспомнил, какое мученическое лицо было у Энсона, когда девушка, которую он любил, венчалась с его братом. Молодому священнику было вполне понятно, почему юноша так стремится уехать и ничего не может объяснить матери.

Но Энсон еще очень молод, ему нет двадцати. И Билли, чье сердце никогда не было всерьез задето, глядя на дело с высоты своей двадцатидвухлетней мудрости, решил, что чувство Энсона к Маргарет – всего лишь детская любовь, она скоро пройдет. А пока он должен терпеть, чтобы не причинять боль своей матери.

«Я подслушиваю», – внезапно опомнился Билли, и от стыда у него кровь прилила к щекам. Он начал медленно и по возможности бесшумно пятиться.

Последнее, что он услышал, были слова Энсона:

– Мама, ну перестань, пожалуйста. Мама, я не могу видеть, как ты страдаешь. Мама, не плачь. Я обещаю тебе, что не уеду сейчас. Я побуду дома еще какое-то время.

Билли повернулся и побежал обратно к усадьбе. Но это было не то огромное здание, где он венчал Маргарет и Стюарта. В мае семейство всегда переезжало в меньший и куда более скромный дом, который стоял на невысоком холме, покрытом соснами, на землях Барони. Трэдды следовали традиции, сложившейся у плантаторов еще во времена колонизации Юга, когда первые поселенцы заметили, что болотная лихорадка свирепствует только в теплые месяцы и там, где много сосны, ею не болеют.

Лесной дом связывала с главным домом разбитая дорога, годная лишь для фургонов. В мае, перед самым переездом, слуги подрезали густые заросли куманики по ее краям, но кустарник успел вырасти снова, и колючки, цепляясь за брюки Билли Баррингтона, мешали ему бежать. Он замедлил шаг, поднялся на гребень между колеями и пошел размеренно, почти без опаски, отирая влажным платком лицо, с которого струился пот.

Приблизившись к дому, юноша уже вполне овладел собой.

Зато вне себя, как оказалось, был Стюарт Трэдд. Он мерил шагами длинный широкий портик, прилегавший к фасаду, и оглушительно орал на приседающую от страха пожилую негритянку, причем лицо Стюарта, почти не отличаясь по цвету от его волос, наглядно иллюстрировало, что же такое легендарный трэддовский характер.

Когер, куря трубку и покачиваясь в белом кресле-качалке, наблюдал за происходящим отстраненно, но с интересом. Из дома доносился гулкий, глубокий голос Занзи, его успокоительный рокот мешался с плачем Маргарет и младенца.

– Черт побери, куда запропастилась мама? – накинулся Стюарт на Билли. – Что эта дурища мне толкует? Я ни звука не понимаю.

– Ты слишком расшумелся, вот тебе и не слышно, – ясным голосом сказал Когер.

Стюарт чуть не кинулся на брата.

– Когда мне понадобится твой совет, я сам у тебя спрошу! – рявкнул он.

Когер нарочито медленно выбил трубку о каблук. Потом встал, сунул ее в карман, перешагнул через перила и неторопливо пошел в сторону рощи, демонстративно игнорируя призывы брата остаться и разобраться, что к чему.

– Да что, здесь все оглохли и онемели? – продолжал орать Стюарт.

«Кроткий ответ отвращает гнев, а оскорбительное слово возбуждает ярость», – напомнил себе Билли.

– В чем дело, Стюарт? – мягко спросил он.

К его удовольствию, Стюарт перестал махать руками и метаться по галерее. Он рухнул на стул и закрыл лицо руками.

– Именно это я и пытаюсь понять, – простонал он. – На стол не накрыли, в доме нет никого из слуг, кроме Хлои, а она бормочет какую-то чушь насчет того, что Пэнси велела ей не зажигать огонь в плите. Мама, может, и поняла бы, в чем тут дело, а я не могу. Где мама? Ей следовало бы навести здесь порядок.

Билли вспомнились слезы Генриетты, ее отчаяние. Еще одна критическая ситуация – это для нее уже слишком.

– Может быть, я сумею помочь, – сказал он. – Кто эта Пэнси?

Стюарт беспомощно уронил руки на колени.

– В том-то вся нелепость и заключается. Пэнси просто старая карга, она живет в поселке. Она не имеет никакого отношения к нашему завтраку. Она вообще ни к чему здесь отношения не имеет. Она уже сто лет как пальцем о палец не ударила в имении. Все это какой-то бред!