Александра Риплей - Возвращение в Чарлстон

• Название: Возвращение в Чарлстон
• Автор: Александра Риплей
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-8352-0494-9

В новой книге Александры Рипли – продолжение истории, начатой ею в романе «Чарлстон». И хотя на этот раз в центре ее внимания уже новое поколение семьи Трэддов и действие происходит в первой трети XX века, писательница верна своим симпатиям: ее любимые герои, воспитанные в традициях Старого Юга, умеют высоко держать голову, что бы с ними ни происходило.

---

Но Генриетта вмешалась раньше, чем Стюарт успел ответить:

– Маргарет, ты прекрасно знаешь, что еще много месяцев у нас не может быть ни приемов, ни танцев. У нас траур. Теперь, когда жара спала, мы снова наденем черное.

– Нет, – взвизгнула Маргарет, – это несправедливо! Я терпеть не могу черное, и оно мне совсем не идет. Не будьте такой нехорошей, мисс Генни!

– Дело не в моей хорошести, Маргарет, это вопрос уважения к памяти моего покойного мужа. – Спина у Генриетты стала совершенно прямой, ее всегда кроткие глаза смотрели необычайно твердо.

Эта перемена в облике свекрови испугала Маргарет, и она ненадолго замолчала, Билли и Когер одновременно заговорили со Сьюзен, торопясь прервать неловкую паузу.

Однако Маргарет перебила их:

– Но я-то, прости Господи, не вижу для себя никаких причин, чтобы ради судьи носить черное и сидеть взаперти в деревне. Он не был моим мужем.

– Он был моим отцом, – отрезал Стюарт. – А теперь помолчи, Маргарет, и постарайся вести себя прилично. Ты ставишь маму в неловкое положение.

Пленительные глаза Маргарет наполнились слезами.

– Стюарт, ты должен быть на моей стороне, а ты на меня нападаешь. И ты так ужасно обходился со мной весь день.

– Стюарт, – вмешалась Генриетта, – может быть, вы с Маргарет обсудите все это позднее, когда останетесь наедине? – Она обернулась к Сьюзен, и взгляд у нее снова стал мягким. – Я слышала, что вы из большой семьи, мисс Хойт?

– Да, сударыня. У меня два брата и четыре сестры. – Голос Сьюзен звучал громче и звонче, чем прежде, на лице у нее было написано уважение к Генриетте Трэдд.

Вошел Герклис с тяжелым, сплошь заставленным кушаньями подносом.

– У нас есть прекрасные яблоки из вашей части штата, мисс Хойт, – улыбнулась Генриетта. – Мы им всегда очень радуемся. На мой вкус Хлоя делает необыкновенный яблочный кобблер, и сейчас еще достаточно тепло, чтобы полакомиться мороженым.

– Герклис, положи мисс Маргарет побольше. Она у нас главная любительница кобблера.

Маргарет начала всхлипывать.

– Я и ложки съесть не сумею, – запричитала она, – я не могу, все сегодня со мной разговаривают так, словно меня ненавидят.

Рыдания девушки становились сильнее и громче, от них начало трястись все ее маленькое тело. Затем они перешли в прерывистые, частые вздохи и мучительную икоту, плечи и голова Маргарет судорожно дергались.

Стюарт и Генриетта бросились к ней на помощь, они предлагали ей воды или влажный носовой платок на шею, нашептывали что-то успокаивающее.

Но тут дверь распахнулась и по полу загромыхали шаги Занзи. Она без труда оттолкнула Стюарта в сторону и заключила Маргарет в свои могучие объятия.

– Я же говорила, что вам нельзя расстраиваться, – певуче зарокотала она. – Бедная моя, слабенькая малышка. Идите к своей мамочке, идите к Занзи. – Она привычно прижала голову вздрагивающей от рыданий Маргарет к своей груди и окинула присутствующих свирепым взглядом. – Я знаю, как ей помочь, – рявкнула она. – Оставьте ее в покое.

Она подняла Маргарет со стула и, обвив своей огромной рукой за талию, вывела из комнаты. Стюарт поплелся следом.

Генриетта откинулась на стуле и почувствовала затылком холод его высокой спинки.

– Билли, мисс Хойт, мне очень жаль. Боюсь, обед получился неудачный.

Сьюзен торопливо проглотила несколько ложек десерта.

– В жизни ничего не ела вкуснее этого кобблера, – сказала она. – И никогда ничего не видела красивее вашего дома. И теперь, раз уж мне удалось покончить с десертом и ничего не сломать, я могу вам признаться: такого изысканного приема я себе даже представить не могла. Не будете ли вы любезны спросить для меня рецепт вашего яблочного кобблера у своей поварихи? И могу ли я пойти в сад посмотреть, как растут ваши розы?

Этим же вечером Билли спросил Сьюзен, согласится ли она стать его женой. Она сразу же ответила «да». Сьюзен Хойт никогда не играла ни чужими, ни своими чувствами.

6

В конце концов Энсон убедил Генриетту сдаться.

– Он напомнил мне, что Маргарет недавно исполнилось шестнадцать, – объяснила она Билли. – Дети в этом возрасте носят глубокий траур только шесть месяцев, так что Маргарет и вправду может ходить в белом с черной каймой. Он тоже очень молод и поэтому, я думаю, понимает чувства Маргарет лучше, чем я.

Конечно, ни о балах, ни о званых вечерах речи быть не может. Этот сезон в городе пройдет без Трэддов. Но, как правильно сказал Энсон, охоту в День Благодарения его отец любил больше всего на свете. Мы устраивали ее каждый год, с тех пор как переехали сюда в восемьдесят седьмом. Если мы сохраним эту традицию, это будет своего рода дань памяти судье. Я не буду особенно показываться на людях. На барбекю Маргарет будет играть роль хозяйки дома. И мы пригласим куда меньше народу, чем обычно. Только молодежь. Барони теперь принадлежит Стюарту. Гости будут из числа его друзей… – Голос у нее внезапно сорвался. Она выглядела встревоженной. – Как вы считаете, Билли, я была не права?

– Нет, мэм, я так не считаю. Генриетта покачала головой:

– Мне до сих пор никогда не приходилось принимать решений. Судья всегда знал, что делать. Мне так его не хватает. Ну что ж, решено, – сказала она. – Охота в День Благодарения состоится. Есть ли какая-нибудь надежда, что Сьюзен к нам выберется? Я была бы счастлива ее увидеть.

– Мне бы этого хотелось, но я знаю, что она не сможет. У нее много хлопот, ей надо все подготовить к свадьбе. До января не так уж далеко.

– Я очень рада за вас, Билли. Она чудесная девушка. Когда будете писать ей, напишите, что в День Благодарения мне будет ее не хватать.

Сьюзен порадовала обоих, сообщив, что охотно приедет. Приготовления к свадьбе потерпят несколько дней. Она приехала во вторник и всю среду помогала Генриетте следить, как копают яму для барбекю и устанавливают длинные столы на лужайке; еще Сьюзен пересчитывала дюжины тарелок и салфеток, помогая их составлять и складывать, проверяла запасы пряностей и нюхала соус для барбекю, который, булькая, томился на плите у Хлои. Маргарет, пританцовывая, прыгала вокруг них, она всем мешала, но ее радость и возбуждение передавались окружающим, и за это ей прощали ее неумелость.

Когда стемнело, пошел холодный дождь.

– Похоже на то, что никто завтра не придет, – сказала Сьюзен, обращаясь к Билли. – У Маргарет будет очередной приступ, и я боюсь, что дам ей пощечину.

Мимо них торопливо прошла Генриетта, она подгоняла четырех негритят, которые, балансируя, несли неудобную связку длинных палок и парусину.

– Эй, вы двое, – окликнула она, – не стойте там на холоде, да еще с таким унылым видом. Плохая погода случалась у нас и раньше. Мы просто сделаем навес над ямой, чтобы не заливало огонь, и поставим в холле еще несколько столов на случай, если придется есть в помещении. Идите в дом, а то простудитесь и умрете.

Дождь прекратился перед самым рассветом, как раз когда начали собираться охотники. Дамы должны были приехать позже, незадолго до полудня, чтобы встретить их, когда они вернутся с добычей. Начало дня было не женским временем, оно было предназначено для того, чтобы проламываться сквозь чащу к месту засады, пить виски, сыпать проклятьями, дрожать от холода и с нетерпением ждать, когда же наконец промелькнут оленьи рога, а потом заряжать, целиться и стрелять; время быть охотником, время быть мужчиной.

Билли приехал верхом, с ним было еще четверо юношей, тоже конных, которых он нагнал по дороге. Он улыбнулся Стюарту, подошел к хохочущей компании охотников, взял стаканчик с подноса, который держал Герклис. Виски, обжигая, покатилось по горлу. Он не охотился, он не хотел убивать. Но ему нравилось быть здесь, дышать туманом и сыростью, слышать только низкие голоса, нравилось быть своим в атмосфере грубоватых шуток и мужского товарищества.

– Преподобный, еще стаканчик?

– Нет, Когер, спасибо.

– Билли, я – Энсон.

– Извините, я не разглядел. Еще совсем темно. Не понимаю, как вы хоть что-то увидите, когда окажетесь в лесу.

Из тумана возник с трудом различимый Когер. Он дружески похлопал Билли по спине:

– Черт возьми, преподобный, да мы все охотимся в этом лесу с тех пор, как научились ружье от земли отрывать. Любой из нас пройдет по этому лесу с завязанными глазами. Или пьяный настолько, что в глазах двоится. Со мной это пару раз случалось.

К ним подошел приятель Когера со стаканом в руках.

– Не пару раз, а побольше, – заметил он. – По-моему, чуть ли не каждый раз.

Когер представил Билли.

– Так что, ваше преподобие, вы твердо решили не ехать? Воля ваша. Мы привезем вам отличной оленины. Господа! Пора двигаться!

Билли смотрел им вслед; удаляясь, охотники все больше походили на тени. Туман стелился понизу, его клочья, клубясь, доходили до верха их болотных сапог. Казалось, они переправляются через белесую реку.